Балтийский газопровод: суждено ли сбыться «польской мечте» об альтернативе «Газпрому»?

Столкновение Европейской комиссии и Газпрома, вне всяких сомнений, было основным событием последних трех лет на европейском газовом рынке. Якобы имевшее место злоупотребление статусом монополиста, строительство «Северного потока-2» и, возможно, продление «Турецкого потока» до Болгарии – все эти темы не перестают находиться в центре внимания. Польша принимала активное участие в каждом из вышеупомянутых вопросов, традиционно выступая против российских интересов на всех возможных площадках. А тем временем официальная Варшава сумела в относительной тишине довольно значительно продвинуться в реализации Балтийского газопровода (Baltic Pipe).

В течение последних 15 лет были рассмотрены несколько вариантов трубопроводных поставок норвежского газа в Польшу. Первая попытка датской компании DONG в 2001 г. была приостановлена из-за экономической нецелесообразности, вторая была быстро свернута в 2009 г. на фоне разрастающегося финансового кризиса.

Начало текущего периода активности датируется 2014-2015 гг. параллельно с возникновением реального спроса на альтернативные от России маршруты импорта газа в Украине и прибалтийских государствах.

К сентябрю 2017 г. Дания и Польша договорились о деталях строительства – пропускная способность предполагается на уровне 10 млрд куб. м в год, причем стороны делят все издержки по датско-польскому подводному участку длиной в 260 км.

Один из значимых вопросов, требующих детального рассмотрения – источник природного газа, Норвегия. Предполагается, что от действующего подводного газопровода Europipe II (пропускная мощность 25 млрд куб. м в год), проложенного от норвежского города Ставангер до северогерманского Дорнума на североморском побережье, будет построено ответвление в сторону Дании. Дальше на территории Дании компании-акционеру Energinet следует расширить мощности имеющейся газораспределительной сети на 10 млрд куб. м в год, чтобы она смогла принять дополнительные объемы газа. Данию с Польшей свяжет подводный интерконнектор, проходящий через исключительную экономическую зону Швеции (через ИЭЗ Германии было бы короче, однако путь более извилист).

На первый взгляд, все кажется логичным и правильно выстроенным, однако невольно возникает ряд вопросов.

В течение последних лет газопровод Europipe II загружен на 86-87% мощностей (20-21 млрд куб. м в год) – соответственно, для обеспечения экспорта дополнительных 10 млрд куб. м в год требуется расширение мощностей.

Если этого не произойдет ввиду отсутствия желания у акционеров газопровода, Польша может рассчитывать только на 4-5 млрд куб. м в год. Следует отдельно отметить, что добыча газа в Норвегии на данный момент находится на пиковом плато порядка 120 млрд куб. м в год, и как раз после 2022 г. (когда Варшава предполагает ввести «Балтийский газопровод» в эксплуатацию) предполагается постепенное снижение объемов выработки. Вопросы добычи газа и экспортные предпочтения норвежских компаний не учитывались в ходе оценки целесообразности проекта, хотя это один из самых проблемных факторов «Балтийского газопровода».

Что касается взаимодействия польской и датской сторон, почти все вопросы упираются в финансирование, например, предмет горячего спора заключается в распределении финансовых издержек на строительство интерконнектора (датская сторона настаивает на принципе 50% на 50%).

Принимая во внимание совокупную стоимость проекта порядка €3 млрд, нежелание (или неспособность) польской стороны вкладываться в надлежащей мере может преподнести еще не один сюрприз.

Согласно договоренности между Копенгагеном и Варшавой, датская Energinet ответственна за строительство ответвления до датского побережья и инфраструктуры на датской территории, в то время как польская Gaz-System отвечает за все остальное.

Примечательно, что предыдущие три попытки Варшавы организовать аналогичный проект были сведены на нет после того, как экономическая оценка целесообразности проекта (ЭОЦ) оказалась отрицательной. На этот раз проекту был дан зеленый свет, так как он якобы представляет коммерческий интерес для заинтересованных сторон.

В то же время выявленные в ходе оценки положительные факторы проекта практически не касаются вопросов коммерческой рентабельности.

А аргументируется это тем, что основные преимущества проекта заключаются в обеспечении безопасности поставок, укреплении энергетической солидарности между членами ЕС, появлении новых маршрутов, укреплении Дании в качестве государства-транзитера и укреплении переговорных позиций Польши в отношении России.

В последнем заявлении кроется один из самых удивительных парадоксов «Балтийского газопровода». Согласно заявлениям польских властей, начиная с 2022 г., т.е. после истечения срока поставочного контракта с «Газпром Экспорт», потребляющая порядка 16-17 млрд куб. м газа в год Польша будет обеспечивать себя за счет трех источников – «Балтийского газопровода» (10 млрд куб. м), СПГ-терминала в Свиноуйсьце (до 5 млрд куб. м) и собственной добычи (3,8 млрд куб. м). Если это так, то зачем Варшаве ключевое для Польши преимущество проекта – усиление своих переговорных позиций в отношении Москвы? К тому же, в случае отказа от российского газа у Польши останется такое же количество источников природного газа, как и сейчас – три.

По вполне объяснимым причинам, проект пользуется поддержкой Европейской комиссии – Балтийский газопровод каждый раз фигурирует в списке приоритетных инфраструктурных проектов ЕС (Projects of Common Interest). Поддержка Брюсселя имеет и материальное отражение, например, экономическая оценка целесообразности строительства газопровода была осуществлена в 2017 г. благодаря финансовой помощи ЕС. Однако до сих пор остается нерешенным ключевой вопрос – сможет и захочет ли Брюссель финансировать строительство газопровода, учитывая вышеупомянутые сложности. Отказ может привести к повторному, уже четвертому, сворачиванию амбициозного проекта.

Виктор Катона, экономист, специалист по закупкам нефти MOL Group (Венгрия)