Европейская армия: миф или реальность?

Подписанная 12 июня декларация о военном сотрудничестве между США и Польшей в очередной раз вывела на первый план увеличение в Европе американского присутствия. Хотя подобные шаги приветствуются, например, в Прибалтике, Евросоюз не раз заводил разговоры о том, что Европа должна сама обеспечивать свою безопасность. Общая политика безопасности и обороны, принятая в 1992 г., предусматривала создание единых вооруженных сил, однако с тех пор дело далеко не продвинулось. О том, как складывалась идея армии Евросоюза, а также о том, какие перспективы у проекта сейчас, читайте в статье кандидата исторических наук и доктора истории (PhD), ведущего исследователя в Attega Consulting Евгения Кузнецова.

Во время подписания франко-германского договора о дружбе в Ахене 22 января канцлер ФРГ Ангела Меркель отметила, что тесное взаимодействие двух стран в военной сфере является важным вкладом в создание европейской армии. Таким образом, канцлер вновь, как и в ноябре прошлого года, выступила с публичной поддержкой идей французского президента Эмманюэля Макрона о необходимости создания вооруженных сил для объединенной Европы.

Дебаты о европейской армии остались бы исключительно в европейской публичной сфере, если бы не неожиданная реакция на них в России. Владимир Путин поддержал предложения Макрона и отметил их важность для «укрепления многополярного мира».

Надо сказать, что даже после окончания Холодной войны такие заявления делаются не в первый раз. 29 апреля 2003 г. в ответ на вторжение США и Великобритании в Ирак лидеры Франции, Германии, Бельгии и Люксембурга составили план из семи пунктов, главной целью которого было создание единой европейской армии и снижение зависимости от США и НАТО. Вскоре после возвращения Франции в военные структуры НАТО в июне 2008 г. президент Франции Николя Саркози предложил создать единый европейский флот на основе авианосной группировки Франции и Великобритании. Однако все эти планы так и не воплотились в жизнь.

Есть ли вероятность того, что в этот раз Франция и Германия действительно смогут создать европейскую армию и снизить зависимость от США в обороне Европы? И как в данном случае стоит реагировать России и стоит ли надеяться на раскол между США и их европейскими союзниками по НАТО?

Несмотря на множество экспертных мнений на эту тему, очевидно, что эти дискуссии проходят в историческом вакууме. Между тем, анализ первых попыток европейской военной интеграции дает прекрасную базу как для понимания современных процессов, так и для прогнозов на ближайшее будущее.

Европейское оборонительное сообщество

Впервые идея создать европейскую армию или Европейское Оборонительное Сообщество (ЕОС) возникла во Франции как противовес планам США включить Западную Германию в НАТО. Не обошлось здесь и без русской угрозы.

Перевооружение Западной Германии вошло в повестку дня американского руководства сразу после успешных испытаний СССР атомной бомбы в августе 1949 г. Через месяц после взрывов на Семипалатинском полигоне на заседании Совета НАТО госсекретарь США Дин Ачесон и его британский и французский коллеги Эрнст Бевин и Роберт Шуман признали острую необходимость присоединения Западной Германии к обороне Европы. С началом войны в Корее 25 июня 1950 г. решение о перевооружении ФРГ было принято окончательно, и вопрос стоял только о формах, которые оно может принять.

В министерстве обороны США считали, что западногерманские вооруженные силы должны быть воссозданы исключительно внутри структур НАТО. На следующем заседании Совета альянса Ачесон предложил включить 10 дивизий из ФРГ в состав Североатлантического блока.

Этот план вызвал ожидаемую оппозицию со стороны Франции, которая после поражения Германии в войне занимала лидирующее положение в Европе в сфере безопасности. Французское правительство опасалось, что вступление ФРГ в НАТО изменит баланс сил в пользу Германии и поставит под угрозу только что начавшиеся интеграционные процессы в Западной Европе.

В качестве альтернативы премьер-министр Франции Рене Плевен представил свой план интеграции ФРГ в единую европейскую армию, связанную с будущими институтами единой Европы. Предложение по форме повторяло План Шумана по созданию Европейского сообщества угля и стали и включало в себя единый бюджет, логистику и интеграцию на уровне бригад. 25 мая 1952 г. договор о ЕОС был подписан правительством Франции, ФРГ, Италии и тремя странами Бенилюкса.

Несмотря на то, что главным виновником провала ЕОС стала Национальная Ассамблея Франции, которая проголосовала против ратификации договора 30 октября 1954 г., идея европейской армии так и не завоевала реальных сторонников в остальных странах. Канцлер ФРГ Аденауэр нехотя согласился участвовать в проекте, так как своей первостепенной задачей он ставил вступление в НАТО и восстановление суверенитета страны. Италия, Бельгия и Нидерланды изначально предпочитали формат НАТО для решения вопроса о перевооружении Западной Германии. Кроме того, в Италии опасались франко-германского доминирования в ЕОС. Хоть Великобритания и поддержала идею вступления ФРГ в ЕОС, не являясь формально участником соглашения, кабинет Черчилля полагал, что создание европейской армии может привести к выводу американских войск из Европы. Даже сама Франция во время дебатов о ЕОС выступала с идеей создания Постоянной группы НАТО, триумвирата США, Великобритании и Франции, которая решала бы вопросы о применении ядерного оружия в Европе. Создание ЕОС, наоборот, могло закрепить неядерный статус Франции и лишить ее влияния на принятие важнейших решений в альянсе.

В конечном итоге все европейские участники ЕОС признали важнейшую роль НАТО и, следовательно, США в обороне Европы, а своей главной целью видели не иллюзорную европейскую армию, а реальную возможность оказывать большее влияние на политику США по обороне Европы. После краха ЕОС ФРГ вступила в НАТО и Западноевропейский Союз, а США пообещали сохранить в Европе свое военное присутствие.

Многосторонние ядерные силы

Вторая попытка создания европейских вооруженных сил, на этот раз ядерных, была предпринята в конце 1950‑х гг. Запуск советского спутника для стран Западной Европы означал прежде всего появление у СССР средств доставки ядерного оружия непосредственно на территорию США. Следовательно, европейские политические деятели теперь ставили под сомнение готовность своих американских союзников по НАТО отразить советское нападение в Западной Европе, в то время как их собственная территория находится под угрозой. Франция, к тому же, не забыла недавнее предательство США во время совместной франко-британской операции в Суэце.

С другой стороны, это время было отмечено успехами в европейской экономической интеграции, стартовавшей с создания Европейского Объединения Угля и Стали. 25 марта 1957 г. был подписан договор о Европейском Экономическом Сообществе (Общем рынке) и Европейском сообществе по атомной энергии (Евратоме). Экономическая и политическая роль Западной Европы стала существенно расходиться с ролью, которую она играла в собственной обороне.

В то время как Великобритания старалась восстановить испорченные Суэцем «особые отношения» с США и согласилась на размещения на своей территории 60 американских РСД «Тор», Франция стала разрабатывать планы создания Европейских ядерных сил совместно с Западной Германией и Италией на случай, если США оставят Европу без защиты своего ядерного оружия. В ноябре 1957 г. было заключено секретное франко-итало-германское соглашение о производстве ядерного оружия. Предполагалось, что оно будет создаваться на территории Франции, но при финансовой и технической помощи со стороны двух других держав. Министр обороны ФРГ Франц Йозеф Штраус рассчитывал также на возможность присоединения к соглашению Великобритании, что создало бы основу для будущих Европейских вооруженных сил.

Этим планам не суждено было сбыться прежде всего из-за прихода к власти генерала де Голля, который взял курс на запуск национального ядерного проекта. Италия, оставшись без поддержки в Европе, согласились на размещение на своей территории американских ракет средней дальности «Юпитер», которые бы использовались по системе «двойного ключа».

Между тем, Соединенные Штаты всерьез приняли во внимание центробежные тенденции в Европе и выступили с собственным планом по созданию европейских ядерных сил, который должен был укрепить доверие к США среди европейских союзников. Кроме того, президент Эйзенхауэр в 1959 г. также, как и президент Трамп в 2018 г., был серьезно озабочен недостаточным финансированием оборонных программ в Западной Европе и желал большего вклада своих европейских союзников по НАТО.

План, представленный рабочей группой госдепартамента и министерства обороны США под руководством гарвардского профессора Роберта Боуи, предполагал создание ядерного ракетного флота НАТО (впоследствии – Многосторонних ядерных сил, МЯС). Флот должен был включать в себя ядерные подводные лодки, оснащенные ракетами средней дальности «Полярис», со смешанными экипажами стран НАТО. В декабре 1960 г. проект МЯС был представлен на Совете НАТО, и госсекретарь Кристиан Гертер заявил о готовности США предоставить для него первые пять из двадцати пяти подлодок до конца 1963 г.

Проект МЯС оставался на повестке дня почти шесть лет. Инициатива то вспыхивала, то угасала, несколько лет работала специальная рабочая группа НАТО. Проект успешно использовался как форум для обсуждения, а также для решения таких актуальных вопросов, как противодействие де Голлю, интеграция независимых британских сил ядерного сдерживания или вывод ракет «Юпитер» из Италии.

Несмотря на то, что МЯС были американской идеей, европейские страны рассматривали этот флот как прообраз единых вооруженных сил в будущем единой Европы. Предполагалось включить в проект МЯС формулу о превращении этого ядерного флота в исключительно европейский, без участия США, когда Европа достигнет политического единства. Германия и Италия воспользовались этой формулой «Европейского выбора», чтобы сохранить лицо, когда проект МЯС стал терять почву под ногами, и защититься от обвинений де Голля в том, что МЯС будет полностью подчинен влиянию США.

Итогом проекта стало то, что ни одна из стран НАТО, за исключением ФРГ, не дала окончательного согласия на участие в МЯС. Вместо этого была создана группа ядерного планирования в 1966 г., а американские подлодки с ракетами «Полярис» вошли в состав европейского командования НАТО. Вашингтону удалось адаптировать стратегию НАТО к изменившимся условиям. Несмотря на выход Франции из военной организации НАТО в 1966 г., раскола альянса не произошло. После провала ЕОС и МЯС подобных проектов европейской военной интеграции больше не появлялось.

Аналогично с ЕОС, европейские страны предпочитали не усиливать европейский компонент в рамках Североатлантического альянса, а принимать решения о ядерной стратегии в узкой группе стран совместно с Соединенными Штатами. Причем каждая из стран надеялась, что именно она войдет в этот круг избранных.

Дело техники

Многие эксперты, выступающие с пессимистическими прогнозами относительно европейской армии, во главу угла ставят преимущественно технические сложности функционирования многонациональных воинских подразделений. То, что может быть эффективно в управлении экономикой или социальной сферой, не всегда может быть применимо для военных особенно в ситуации боевых действий.

Справедливости ради стоит отметить, что с момента принятия общей политики безопасности и обороны в 1992 г., Европейский Союз не сильно преуспел в военной интеграции. Несмотря на то, что создан единый штаб, сформирована франко-германская бригада и в данный момент развернуто шесть военных и полицейских миссий ЕС, уровень интеграции военных структур ЕС сильно недотягивает даже до уровня НАТО, не говоря уже о вооруженных силах отдельно взятого государства.

Но это еще не означает, что в Европе невозможно создать боеспособные многонациональные воинские подразделения. В этой связи особенно интересно будет обратиться к позабытому эксперименту по проверке слаженной работы европейских военных (совместно с другими союзниками по НАТО) на уровне даже не бригад и батальонов, а одного корабельного экипажа.

В рамках подготовки к созданию описанных ранее МЯС было принято решение проверить возможность слаженной работы многонациональных экипажей. Для эксперимента был выбран эскадренный миноносец ВМС США «Биддл» (в июле 1964 г. переименованный в «Клод В. Риккетс» в честь недавно скончавшегося адмирала США- большого сторонника МЯС). 9 офицеров и 142 матроса из Западной Германии, Италии, Греции, Великобритании, Нидерландов и Турции прошли специальную подготовку у себя дома и в учебных заведениях ВМС США и 18 декабря 1964 г. присоединились на корабле к своим американским коллегам, составив в итоге примерно половину экипажа. После учебы в США и на базе Гуантанамо, «Клод В. Риккетс» принял участие в маневрах в Средиземном море совместно с шестым флотом США и посетил порты всех стран- участниц эксперимента. 1 декабря 1965 г. эксперимент официально завершился праздничной церемонией на базе ВМС США в Норфолке.

В итоговом докладе Парижской группы подготовки МЯС были сделаны выводы, что работа смешанных экипажей была успешной. Корабль показал очень высокие результаты на учениях по сравнению с другими кораблями шестого флота США. Не было замечено никаких трений на борту, даже между греками и турками. Основные трудности возникли со знанием английского. Уровня изначальной подготовки матросов и офицеров оказалось недостаточно для решения узкотехнических задач, и потребовались специальные языковые курсы, которые проводили на борту американские и британские офицеры.

Безусловно, успех слаженных действий многонационального экипажа был, может быть, обусловлен тщательностью отбора национальных экипажей. Однако это не отменяет того факта, что создание европейских вооруженных сил технически возможно и реально.

Главные препятствия на пути создания единых европейских вооруженных сил находятся, прежде всего, в политической плоскости.

Это объясняет и тот факт, что некоторые страны отказались принимать корабль в своих портах, так как они, несмотря на свое участие в эксперименте, предпочитали ничего не менять в уже сложившейся военной системе НАТО.

Будучи технически успешным, эксперимент с «Клодом В. Риккетсом» полностью провалился в политической сфере. С тех пор в НАТО не только не было предпринято ни одной попытки такого тесного военного взаимодействия, но даже сам этот положительный опыт был предан забвению.

Факты и риторика

На протяжении всего периода Холодной войны Советский Союз выступал с резкой критикой любых проектов по созданию единой европейской армии или флота. Прежде всего советские лидеры опасались, что уменьшение американского присутствия в Европе автоматически приведет к увеличению влияния Западной Германии и ее допуск к ядерному оружию.

После окончания Холодной войны опасения об усилении Германии потеряли свою актуальность. Ее вооруженные силы, равно как и ее претензии на лидерство в военной сфере, не представляют собой главную угрозу для России. Также маловероятно, что поддержка Россией европейской армии способна вбить клин между США и Западной Европой. России вообще не стоит обращать внимания на такие высказывания, так как они носят исключительно внутренний евроатлантический характер и не ставят своей целью изменить военно-политический расклад в Европе.

Исторический опыт дебатов о европейской военной интеграции показывает, что призывы к европейской военной интеграции возникают исключительно на фоне кризиса доверия между Западной Европой и Соединенными Штатами. Таким образом европейские лидеры, преимущественно Франция и ФРГ, подают сигнал США о необходимости более тесного сотрудничества и ждут ответной инициативы от американской администрации.

Заявление Макрона о европейской армии не является исключением. Не случайно и время его появления. Франция и Германию не устраивают призывы Трампа увеличить оборонные расходы и еще меньше – угрозы США покинуть НАТО. Кроме того, после окончания Брекзита к этим двум странам перейдет главенство в ЕС в военной сфере. Совместная декларация о создании европейской армии является хорошим способом заявить о своем лидерстве, особенно на фоне других стран ЕС, таких как Польша, которые явно предпочитают ориентироваться исключительно на США и не сильно интересуются европейскими военными проектами.

Несмотря на упоминание Макроном перспектив развертывания российских ракет средней дальности, мало кто в Западной Европе всерьез воспринимает их как реальную военную угрозу. Если они и появятся на западных рубежах России, то будут направлены, скорее всего, не на Западную, а Восточную Европу, где Соединенные Штаты, вероятно, разместят аналогичные по характеристикам ракеты.

И еще меньше европейцы сомневаются в способности США защитить Европу от «российской угрозы». Они не готовы полностью отказаться от американских сил в Европе. В статье, опубликованной в 1962 г. в американском журнале Foreign Affairs, итальянский сторонник евроинтеграции Альтиеро Спинелли написал, что Западная Европа благодаря защите со стороны США превратилась в «рай политической, военной и социальной безответственности».

Доминирование НАТО и военные гарантии со стороны США с одной стороны позволили европейским союзникам сконцентрироваться на решении экономических и социальных вопросов, а с другой – воспрепятствовали созданию как военных, так и политических структур единой Европы. В настоящий момент ни одна из европейских стран всерьез не рассматривает вариант ухода США из Европы.

В довершении всего стоит сказать, что все последние дебаты о европейской армии являются оторванными от реальности при игнорировании ядерного вопроса. Появление полноценной европейской армии невозможно без интеграции в нее ядерного оружия. При условии, что за ее бортом остается Великобритания, Франция, как единственный обладатель ядерного оружия, должна будет отказаться от суверенного права его единоличное использование. Совместное использование ядерного оружия потребует создания определенных механизмов управления и контроля, которые в свою очередь неизменно подпадут под запрет в рамках Договора о нераспространении ядерного оружия.

Передача контроля над применением ядерных ракет от Франции к европейской армии возможна, только если европейские страны создадут единое государство. Без достижения реального политического единства и согласия на делегирования военных решений наднациональным структурам все дебаты вокруг Европейской армии означают только желание европейских участников НАТО реформировать структуру принятия решений в альянсе, чтобы иметь большее влияние на поведение США. Проблема в очередной раз находится не в технической, а политической плоскости.

Даже в контексте прекращения действия ДРСМД России, к сожалению, не стоит надеяться привлечь на свою сторону европейские страны для сохранения или перезапуска договора. Как и в ситуации с размещением ракет «Першинг-2» в 1980‑е гг., решение будет исключительно за Соединенными Штатами.

Евгений Кузнецов, кандидат исторических наук и доктор истории (PhD), ведущий исследователь в Attega Consulting