Конец европоцентризма

Европоцентричный мир закончился, уступив место борьбе за новый миропорядок. Первыми жертвами становятся слабые государства, колеблющиеся и не имеющие прикрытия со стороны крупных блоков. Самую большую стратегическую глупость, которую могут совершить элиты постсоветских государств, это удариться в безопасную гавань прежних европоцентричных шаблонов.

«И жили они долго и счастливо»

Люди часто цепляются за привычные шаблоны до тех пор, пока практика сильно не ударит по голове. Особенно трудно, а порой и невозможно расстаться с шаблонами, если они были или казались успешными.

В октябре в Санкт-Петербурге был презентован доклад «Отстраненность вместо конфронтации: пост-европейская Россия в поисках самодостаточности» профессора НИУ ВШЭ Федора Лукьянова и профессора Европейского университета в Санкт-Петербурге Алексея Миллера. Авторы констатируют, что Европа как точка отсчета, пожалуй, впервые в истории перестала быть преобладающей в российском политическом дискурсе. Подробнее об этом в интервью «ЕЭ» недавно рассказал Алексей Миллер. Эти идеи актуальны и для всего постсоветского пространства.

После распада СССР нетрудно было поверить в конец истории. СССР рассыпался на куски, Китай оправлялся от площади Тяньаньмэнь, в Америке распространились триумфаторские настроения. Надо было срочно вклиниваться в «цивилизованный мир». Тогда министр иностранных дел РФ Андрей Козырев в беседе с президентом США Дж. Бушем изрек бессмертное: «…если вы можете нам подсказать, как определить наши национальные интересы, то я буду вам очень благодарен».

Спустя десятилетие Стратегия безопасности ЕС, принятая в 2003 г., начиналась со слов: «Европа никогда не была столько процветающей, безопасной и свободной». Констатировался «период мира и стабильности, беспрецедентный в европейской истории». Далее высказывалось убеждение, что распространение демократии и расширение Евросоюза создадут «объединенный и мирный континент».

Европейские руководители хвалили самих себя, но отмечали и критическую роль США и НАТО в своих успехах. Наблюдая за демократическим наступлением Евросоюза (и НАТО) на страны бывшего Варшавского блока, могло показаться, что на «объединенном континенте» найдется место и вчерашним соперникам, постсоветским республикам. У европейской сказки будет happy end.

Конец иллюзий

Реальность, как обычно, оказалась сложнее. Места в Широкой Европе хватило не всем. На ступеньку уходящего поезда попыталась вскочить часть украинских элит, однако евроинтеграция оказалась миражом, а европейский состав был уже и без того переполнен.

Новая стратегия безопасности ЕС, принятая в июне 2016 г., начинается так: «Мы живем во времена экзистенциального кризиса, внутри и за границами Европейского союза. Наш Союз под угрозой». 23 июня Великобритания проголосовала за выход из ЕС.

Европейский союз замыкается на собственных проблемах, которых стало слишком много: от раскола на кредиторов и должников в еврозоне – до миграции и террористической угрозы. Как долго продлится этот период сказать трудно. Но бюджет ЕС и Европарламент давно не резиновые, чтобы без остановки принимать всех желающих.

Можно сколько угодно валить вину на Россию. Но упорствовать в этом – все равно что расписаться в собственном бессилии. Москва наряду с Минском, еще в 2011 г. предлагала стратегию «интеграции интеграций», рассчитывая договориться о встраивании в европейское видение единого континента. Но Брюссель в духе девяностых годов настаивал на безропотном подчинении своим правилам. Не договорились, а потом и вовсе побили горшки.

Длинная игра

Можно долго рассуждать, как Евросоюз в «сытые нулевые» переусердствовал с расширением и получил несварение желудка. Однако аппетит к расширению пропал, похоже, надолго. Сами еврочиновники говорят о 5-10 годах передышки.

В 2014 г. на Западе было модно рассуждать, что Россия, «бросившая вызов мировому порядку», надорвется или повинится. Большинству серьезных аналитиков сегодня ясно, что рассчитывать на это наивно. Санкции оказались вовсе не такими страшными, как о них вещали с передовиц, а где-то даже полезными. Например, выручка России от с/х экспорта сегодня превысила доходы от продажи оружия.

Традиционные прогнозы о «загнивающем Западе» тоже имеют не так много общего с реальностью. Где-то Запад может и «загнивает» (кризис идентичности, демографический спад в европейских странах, экономические неурядицы и т.п.), но по-прежнему обладает капиталами, технологиями, символическим влиянием. Недооценивать потенциал Запада, в том числе Евросоюза, близоруко.

Ясно одно – сегодня мы находимся в начале длинной партии, которая играется вокруг нового порядка на Евразийском континенте. Монополии на истину и власть больше нет. Как нет и всеобщей убежденности в единственно верном способе управления обществом (либеральной демократии) и единственно верном мироустройстве по западному образцу. Это и есть де-факто конец европоцентризма.

Подножка уходящего поезда

Явных врагов и друзей сегодня нет – мир заиграл множеством красок и противоречий. Старая Европа размывается миграцией и глобализацией. На постсоветском пространстве имеют место противоречивые тенденции – запрос на западные технологии и уровень комфорта сосуществует с растущим вниманием к суверенитету и традиционным ценностям.

Вместе с тем, рост напряженности налицо. Где тонко, там и рвется. Происходит дестабилизация Ближнего Востока, Восточной Европы. Жертвами становятся «кровавые диктаторы» или ослабевшие государства, колеблющиеся и не имеющие прикрытия со стороны крупных блоков.

Пожалуй, самую большую стратегическую глупость, которую только и могут совершить национальные элиты постсоветских государств, это удариться в безопасную гавань прежних европоцентричных шаблонов, совершая резкие движения, пытаясь запрыгнуть на подножку якобы уходящего европейского поезда (кто-нибудь знает, куда?).

Подтолкнуть к этому могут самые разные мотивы: от реальных экономических трудностей – до банального самообмана или шкурных интересов. Но, думается, главный риск все же в скоропалительных решениях, суетливости, которая может заслонить стратегическую перспективу. Примеры у всех перед глазами.

Вячеслав Сутырин