Мираж евроинтеграции. С чем Порошенко вернулся со встречи с Меркель

Украина остается болевой точкой на карте Европы, и при этом никто не понимает, когда и каким образом украинский кризис будет окончательно урегулирован. Он жестко связан с позицией внешних игроков, в первую очередь Евросоюза, США и НАТО, на которых ориентируется украинский президент, принимая те или иные решения. В последнее время он все чаще апеллирует к структурам ЕС, ощущая недостаток внимания с их стороны. В полной мере это проявилось и в ходе апрельского визита Петра Порошенко в Германию.

Место Украины в европейской повестке дня

К началу 2018 г. украинская тематика окончательно отошла на второй план в европейской повестке дня. Интенсивность контактов в Нормандском формате снизилась, а переговоры по миротворческой миссии в Донбассе застопорились. Отсутствует позитивная повестка и по вопросу европейских перспектив Украины. Более того, теперь даже в отчетах ЕС указывается, что реформы на Украине буксуют, а коррупция не только не снижается, а, напротив, растет.

Для России украинское правительство также создает разнообразные проблемы. Например, возникла проблема захвата российских судов украинскими пограничниками (с 25 марта на Украине находится под арестом судно «Норд» с 10 членами экипажа). В итоге Украина только множит проблемы, затягивая в их круговорот партнеров.

Визит в Германию подтверждает подобный расклад, если рассмотреть состоявшиеся в ходе этой встречи обсуждения следующих вопросов: Нормандский формат переговоров, миротворческая миссия на Донбассе, «Северный поток – 2», перспективы вступления в ЕС. Интересно, что все эти моменты украинский президент жестко связывает с разделением мира на своих и чужих и каждый раз стремится доказать, что вступать в переговоры с Россией нельзя.

Важно, что визит украинского президента в Германию произошел в контексте нарастания напряженности между так называемым коллективным Западом и Россией.

Очевидно, что Порошенко посчитал этот фактор благоприятным, чтобы заверить страны ЕС в своей безмерной лояльности и в очередной раз предупредить, что защищает всю Европу от так называемых российских угроз. При этом позиция украинского президента полна нестыковок и парадоксов.

Нормандский формат и «Северный поток – 2»

Во-первых, Нормандский формат переговоров никто не отменял и вряд ли официально его станут отрицать. Однако Порошенко – единственный политик, который откровенно заявляет, что переговорный процесс в таком формате невозможен, якобы по причине российского саботажа в выполнении Минских договоренностей.

Проблема состоит все-таки не в Нормандском формате и даже не в Минских соглашениях, но именно в позиции Киева, предпочитающего вольно интерпретировать свои обязанности по Минским соглашениям и обвинять другую сторону, которая не является участницей конфликта.

Безусловно, с учетом того, что даже базовые договоренности, в частности по полному обмену пленными, выполняются с большим трудом, это вызывает негативные ассоциации с Нормандским форматом. При этом П. Порошенко преподносит свое отношение к Минским соглашениям как цивилизационное позиционирование, как полновесный отход от всех договоренностей с Россией вообще, что странно с учетом того, что Россия остается важнейшим торговым партнером Украины до сих пор. В этом ключе понятно, что идея о миротворческой миссии, озвученная П. Порошенко, предполагает ввод миротворческих сил ООН без России.

Во-вторых, важнейшим показателем способности сторон к договоренностям в Европе выступает строительство «Северного потока – 2», в котором заинтересована Германия и другие страны ЕС. В данном случае вовсе не Россия, которую европейские партнеры и Украина постоянно упрекают в газовом шантаже, а именно Украина исполняет роль шантажиста, причем в отношении обеих сторон. Так, от России Украина требует сохранить транзит газа через украинскую территорию. А после слов А. Меркель о политических аспектах Северного потока и важности сохранения транзита через Украину Киев даже стал требовать увеличить объемы прокачиваемого газа.

ЕС и Украина стремятся решить свои проблемы за счет России. Но Украина также шантажирует и ЕС, требуя его учитывать «фактор российской агрессии», принимая решения о сотрудничестве с российской стороной.

Эта тактика приносит плоды, так как именно А. Меркель, не усматривавшая изначально в проекте «Северного потока – 2» политической составляющей, после переговоров с Порошенко заострила на ней внимание. И вызывает удивление, что П. Порошенко, призывающий разорвать все отношения с Россией, желает сохранения транзита российского газа, что говорит о необходимости как минимум переговоров с представителями России. И, соответственно, противоречит его основной идее – полному отказу от всех договоренностей и взаимодействий с Россией.

Европейские перспективы Киева

Европейские перспективы Украины остаются неясными, но все такими же привлекательными для руководства, как и прежде. По этой причине П. Порошенко стремится всячески демонстрировать свою пользу для ЕС. Однако европейские партнеры П. Порошенко уже серьезно утомлены затяжным кризисом на Донбассе и не готовы пожертвовать своими экономическими интересами ради политических приоритетов Украины. Поэтому представители ЕС, включая А. Меркель, так часто используют риторику сочувствия и поддержки Украины, но не предпринимают реальных шагов для реализации ее надежд.

Мечты Украины о вступлении в ЕС точно не будут исполнены в ближайшие два года, пока ведутся переговоры по Брекзиту. И не будут реализованы до 2025 г., когда планируется расширение ЕС на Западные Балканы.

Но ведь нет никакой уверенности, что даже уже согласованный подход к расширению ЕС на Западные Балканы удастся реализовать. Этот путь может быть и не пройден в условиях обострения противоречий между Сербией и ЕС. Но даже если Сербия и станет членом ЕС, интеграционной группе понадобится еще период адаптации, который продлится не менее одного бюджетного цикла. С учетом того, что следующий бюджетный цикл с 2020 г. будет сокращен с шести лет до пяти, что вопрос о перспективах членства Украины могут обсуждать серьезно приблизительно в 2030 г. За этот период ситуация может меняться, притом, что перспективы будущего Украины в ЕС будут неизбежно связаны с ее самоограничениями, и не только в экономической, но и в политической плоскости.

ЕС не заинтересован принимать страну, в которой идет гражданская война, даже если она проходит в вялотекущем режиме. С учетом сложности ситуации, Украине, которая и так уже отрезала Донбасс от себя, будет рациональнее пожертвовать этой территорией ради европейского будущего.

Неслучайно представители ЕС все чаще говорят о том, что на Украине сохраняются многочисленные проблемы со всеми социальными и правовыми системами – прежде всего с судебной и пенсионной. Они признают, что постоянно растет пропасть по многим показателям между Украиной и ближайшими ее соседями – членами ЕС. Кроме того, политика сплочения (читай, грантовая поддержка со стороны ЕС) практически даже не упоминалась в самом Договоре об Ассоциации, который подписала Украина. Да и данный Договор вряд ли сам по себе, даже если украинская сторона станет его полностью исполнять, значительно изменит ситуацию в ближайшее время.

И ЕС, который бережно относится к тому, что европейская интеграция в какой-то момент стала символом более привлекательной жизни, понимает, что рядовой украинский гражданин, мысля символами, верит, что один только факт вступления Украины в Евросоюз приведет к немедленному улучшению его жизни. Последнее, безусловно, не произойдет, и ЕС опасается, что это негативно скажется на его авторитете. Интересно, что опыт тех же Болгарии или Румынии политикам в Киеве совсем неинтересен. А те проекты и шаги, которые обозначены в Договоре, требуют длительного срока для реализации, не менее десяти лет. Кстати, вспомним, что сам П. Порошенко еще в 2014 г. заявлял, что Украина сможет подать заявку на членство в ЕС в 2020 г.

Что ждет Украину

Таким образом, можно констатировать, что стороны прибегают к политической риторике, используя ее как инструмент, но в действительности она не способствует прояснению ситуации, а, наоборот, только запутывает ее.

По итогам визита мы видим следующие расхождения между представителями ЕС в лице А. Меркель и украинской стороной. Во-первых, А. Меркель настаивает на выполнении со стороны Украины решений по обмену пленными и прекращению огня. П. Порошенко, в свою очередь, не отвечает на это требование, обвиняя Москву в срывах реализации договоренностей.

Во-вторых, П. Порошенко заявил, что политика России и цели России на Донбассе и в Сирии аналогичны, что неизбежно заставляет представителей ЕС сравнивать режим П. Порошенко с ИГ (запрещенная террористическая организация – прим. «Е.Э»), с которым борется Россия в Сирии. В-третьих, что касается Северного потока – 2, Украина занимает позицию резкого неприятия этого проекта. В то же время германская сторона заявляет лишь о том, что внимательно выслушала опасения украинской стороны и полагает необходимым прояснить статус Украины как транзитера газа. В-четвертых, по мнению Украины, Россия не должна быть выслушана по вопросу миротворческой миссии на Донбассе, а, с точки зрения А. Меркель, понимание позиции России необходимо для успешной миссии.

Таким образом, киевское руководство не смогло решить те задачи, которые ставило перед собой, даже упирая на свой цивилизационный выбор. Ситуация такова, что Украине следовало бы сосредоточиться на решении внутригосударственных проблем, проблем управления и активизации процессов автономизации или даже федерализации. Понимание, что украинская сторона не будет предпринимать действия в этом направлении, постепенно формирует все более скептическое отношение к политическому режиму в Киеве со стороны Европы.

Наталья Еремина, д.полит.н., доцент кафедры европейских исследований СПбГУ