Нищета энергонезависимости. Как Литва превратилась из экспортера в импортера электроэнергии

Не являясь ни масштабным потребителем природного газа, ни ключевым рынком для российского «Газпрома», Литва весьма часто фигурирует в СМИ, когда речь заходит о взаимоотношениях Евросоюза и «Газпрома». Еще в 2016 г. казалось, что принятые Вильнюсом меры по снижению зависимости от поставок российского газа – своеобразный прообраз того, к чему рано или поздно придет весь ЕС. Однако после того, как Брюссель приблизился к завершению антимонопольного расследования в отношении российского концерна, стал проявляться разрыв между позицией прибалтийских стран и остальных членов ЕС. Аналогичным образом в 2015 г. Литва добилась того, что лишь треть импортных поставок газа приходилась на Россию (до 2014 г. «Газпром» был исключительным поставщиком), но уже год спустя российский концерн стал ведущим игроком на литовском газовом рынке.

В рамках расследования в отношении «Газпрома», начатого еще в 2012 г. после обращения Болгарии, Венгрии, Чехии, Словакии, Латвии, Литвы, Польши и Эстонии, изучались возможные случаи злоупотребления монопольным положением российского концерна на данных рынках. Но надежды на компенсацию материального ущерба, якобы нанесенного «Газпромом» в 2004-2012 гг., не оправдались, причем не только в отношении антимонопольного разбирательства ЕС.

Иск, поданный в 2012 г. в Стокгольмский Арбитражный Суд, в рамках которого литовская сторона утверждала, что действия «Газпрома» привели к искажению цен на общую сумму в $1,6 млрд, не принес желаемого результата. Судьи не смогли выявить каких-либо правонарушений  в действиях «Газпрома». Позиция литовского правительства весьма примечательна – оно полагает, что почти четверть ущерба (уже $1,5 млрд), нанесенного «Газпромом» в отношении всех затронутых стран-членов ЕС, приходится на Литву.

В итоге, даже после достижения формальной договоренности между Еврокомиссией (ЕК) и «Газпромом», подразумевающей отсутствие финансовых претензий к российскому концерну, Вильнюс продолжает настаивать на необходимости материального возмещения.

Недавнее обращение Вильнюса к ЕК, также как и повторное предъявление претензий польской национальной компании PGNiG, фактически воспроизводящее изначальные требования ЕК, вряд ли в итоге повлияет на позицию Брюсселя.

Литовские власти в состоянии лишь замедлить процесс нормализации отношений ЕК и «Газпрома», однако не способны ему воспрепятствовать. Имея в виду данное обстоятельство, не следует удивляться также тому, что литовское политическое руководство всячески выступает против «Северного потока-2», который, по существу, почти никак не влияет на энергетическую безопасность этой прибалтийской страны.

Тем не менее, Вильнюс будет и впредь заниматься мелким обструкционизмом, заявляя то о возможном несоответствии газопровода нормам экологической безопасности (несмотря на заключения Det Norske Veritas), то о каких-либо других якобы имеющихся недостатках.

Приоритеты национального энергетического курса Литвы не во всем следуют заявленной линии на «энергетический суверенитет». Литва, бывшая даже в постсоветский период экспортером электроэнергии благодаря Игналинской АЭС, на фоне растущего потребления превратилась в нетто-импортера электроэнергии.

Объемы импортируемого газа упали с предкризисного показателя в 3,7 млрд куб. м. в 2007 г. до 2,6 млрд куб. м. в 2016 г. Освобождение от российского «газового ига» литовские власти планировали (и не только они – технико-экономическое обоснование строительства терминала было в 2008 г. профинансировано американским правительством) осуществить посредством сжиженного природного газа (СПГ).

В октябре 2014 г. была введена в эксплуатацию плавучая установка по хранению газа и регазификации, названная, согласно канонам жанра, «Независимость». Предполагалось, что поставки СПГ из Норвегии – контракт с Statoil был также подписан в 2014 г. – позволят Литве компенсировать большую часть объемов газа из России. Мощность установки достигает 2 млрд куб. м. в год и может быть поднята до 4 млрд куб. м. в случае необходимости, однако ограниченный характер газовых рынков Прибалтики во многом препятствует развитию СПГ сделок.

В 2016 г. Statoil поставил в Литву лишь 0,45 млрд куб. м., хотя по контракту ежегодные объемы фиксировались в объеме 0,54 куб. м. К тому же, норвежский газ, поставляемый из терминала Мелькёйя в северовосточной части Норвежского моря, оказался существенно дороже трубопроводного российского, вследствие чего стороны перезаключили контракт, сумев договориться о снижении ежегодных объемов поставок (до 0,35 куб. м.) и цен (на 15-20%).

Литва имеет также возможность перепродавать поставляемый в виде СПГ газ в соседние страны, в первую очередь – в Латвию. Однако Латвия, также как и Эстония, вынашивает планы строительства своего собственного СПГ-терминала. 

Европейский союз видит свою задачу в том, чтобы обеспечить максимальную трансграничную соединенность газотранспортных маршрутов. Литовские власти уже давно стремились к этому. Еще в далеком 2002 г., когда Вильнюс, по собственному признанию, получал природный газ по справедливой цене, власти этой прибалтийской страны обсуждали с польскими и датскими коллегами возможность прокладки газопровода-интерконнектора до Дании с целью снизить зависимость от российских поставок. Амбициозный проект будет реализован лишь к 2021 г. – и то в локальном масштабе газопровода GIPL (соединяющего польское Холовчице с селом Яунюнай в Литве), почти две трети финансирования которого будут обеспечены структурными фондами ЕС.

В целом, энергетическая политика Литвы на протяжении последних лет сочетает конструктивные меры с весьма недальновидными всплесками эмоций, имеющими сугубо политический подтекст. Например, создание единого регионального рынка торговли газом в Прибалтике, запуск которого намечен на июль 2017 г., является шагом вперед, который позволит избежать неоправданно высоких цен. Вильнюсу уместно было бы сосредоточить свои усилия на том, чтобы литовские компании покупали газ всегда по оптимальной цене – именно поэтому политика «мелкого фола» в отношении российского газа, который, учитывая особенности рынка, по умолчанию дешевле норвежского, выглядит весьма неблагоразумной.

Виктор Катона, cпециалист по закупкам нефти MOL Group (Венгрия)