Страсти по «Северному потоку – 2»: Европа согласна, Америка – нет

Первая официальная встреча президентов России и США в Хельсинки вновь всколыхнула нешуточный общественный интерес к «Северному потоку – 2». Причиной стали высказывания Дональда Трампа в уже ставшем традиционным недипломатическом стиле в отношении крупнейшего строящегося трубопроводного проекта Европы, который, по его мнению, увековечит «пленное положение» Германии. Однако в заявлениях американской стороны наслаиваются несколько не связанных между собой моментов – увязка НАТО и «Северного потока – 2», стальных тарифов США и готовности Европы принимать американский СПГ. Следует подробно разобраться в случившемся и определить пределы американского влияния в энергетических вопросах Европы.

Взаимоотношения Германии и США уже не первый день находятся в амбивалентном состоянии. С одной стороны, эти две страны связывают действительно глубокие традиции военно-политического взаимодействия (на территории ФРГ все еще расположены 37 военных объектов США). С другой, несдержанные высказывания Трампа в адрес Берлина и протекционистские меры США, которые из европейских стран в наибольшей степени бьют по Германии, привели к отсутствию взаимопонимания в высших эшелонах политической власти.

Очередной удар по американо-германским отношениям был нанесен 11 июля 2018 г., когда Трамп в ходе мероприятия, проводимого в здании посольства США в Брюсселе, объявил Германию «пленницей» России и призвал отказаться от «Северного потока – 2».

Это высказывание прозвучало непосредственно перед проведением саммита НАТО не случайно: «энергетические оружие» было припасено для ФРГ и других сторонников «Северного потока –2» (например, Нидерландов) в качестве разменной монеты. Даже генеральный секретарь НАТО Йенс Столтенберг признал, что не в компетенциях НАТО решать энергетические вопросы стран – членов, однако вызов уже был брошен. Пять дней спустя на встрече с президентом России Владимиром Путиным президент Трамп уже с существенно более смягченной интонацией допускал право Германии на трубопровод, несмотря на то, что, по его мнению, «Северный поток – 2» не в интересах официального Берлина. Из вышесказанного можно сделать сразу несколько выводов.

После мировой между Европейской комиссией и «Газпромом», согласно которой ЕК не налагает на российский газовый концерн штраф (в отличие от американской Google) взамен на обязательство последнего играть по «европейским» правилам, Брюссель принял идею строительства газопровода и не будет выдвигать дальнейших барьеров бюрократического плана. В то же время ЕК видит сохранение транзита через Украину – пусть и в уменьшенных объемах – в качестве основной предпосылки эффективного и относительно безболезненного функционирования «Северного потока – 2». Трехсторонние переговоры ЕК – «Газпром» – «Нафтогаз», состоявшиеся параллельно с саммитом Путина и Трампа, свидетельствуют о заинтересованности Брюсселя в поиске (как можно более скором) взаимоприемлемого варианта для нового транзитного контракта.

Устранение крупных расхождений во мнениях и поиск нового modus vivendi может стать важнейшим стратегическим шагом на фоне того, что американские парламентарии рассматривают законопроект, нацеленный на санкционирование партнеров «Газпрома» по «Северному потоку – 2».

Этот законопроект был предложен на следующий день после саммита в Хельсинки депутатом от Республиканской партии Джоном Баррассо, представляющим штат Вайоминг. Его содержание кишит парадоксами – если законопроект будет принят в текущей форме (в чем есть сомнения), он позволит Вашингтону санкционировать компании-акционеров «Северного потока – 2» и, учитывая, что «Газпром» уже находится под санкциями, наибольшую угрозу такие меры представляют для ведущих энергетических концернов Европы: Royal Dutch Shell, ENGIE, OMV, Wintershall и Uniper.

Весьма парадоксальны даже формулировки законопроекта – ссылаясь на необходимость сдерживания России «во избежание использования ею энергетического оружия», Вашингтон хочет санкционировать компании, составляющие основной стержень европейской энергетики.

Для понимания масштаба потенциального конфликта следует сказать, что Royal Dutch Shell – крупнейшая компания Европы по доходам, ENGIE занимает 13-ое место; включающий в себя компанию Wintershall холдинг BASF – 26-ое. Даже если Вашингтон не будет штрафовать акционеров проекта напрямую, навязываемое им «принуждение к американскому СПГ» фактически равносильно выплате пени за неподчинение ввиду более высокой стоимости сжиженного газа из США.

Таким образом, неудивительно, что даже крайне проатлантически настроенный Брюссель заявляет о готовности защитить свои экономические интересы в случае санкций США. К тому же, увязка отказа от «Северного потока – 2» с покупкой американского СПГ происходит не в пространственном вакууме, а ложится на фундамент антиевропейских (на самом деле антигерманских) инициатив администрации Трампа по «выдавливанию» немецких автомобильных концернов, а также стали и алюминия из США (ФРГ – основное государство ЕС по экспорту данной продукции в Штаты, занимающее 3,7% и 2,5% импортного рынка соответственно). На таком фоне для Вашингтона будет крайне нецелесообразно и дальше нагнетать энергетические споры с Европой, если только цель Белого дома не заключается в начале торговой войны со всеми крупными экономическими центрами мира.

Тем временем проектная компания по реализации строительства «Северного потока – 2» уже получила разрешения Германии (март 2018 г.), Финляндии (апрель 2018 г.), Швеции (июнь 2018 г.) и России (июнь 2018 г.), остается лишь получить согласие датских властей.

Позиция Копенгагена на данный момент сводится к оттягиванию времени, так как, рассматривая заявку «Северного потока – 2» в течение 13 месяцев, официальные власти так и не смогли найти фактор угрозы безопасности страны в строительстве подводного газопровода. Используя пять судов – три у швейцарской Allseas и по одному у итальянской Saipem и российской МРТС – строители приступят к укладке трубопровода в третьем квартале 2018 г. Во избежание отсрочек (газопровод планируется запустить к концу 2019 г.) датский участок останется на самый конец – даже если придется строить обходной путь через международные воды, укладка трубопровода займет лишь на 4-5 дней больше, чем в изначальном варианте действий.

Виктор Катона, экономист, специалист по закупкам нефти MOL Group (Венгрия)