Цифровой век Евразии: роботы на пороге

Роботы и «цифровая экономика» становятся частью новой картины мира, приходят на смену недавним более простым концепциям хозяйственного развития постсоветских стран. В отличие от Украины, выбравшей путь реконструкции примитивной аграрной экономики, или Грузии (ничего так и не выбравшей), в России, Беларуси и Казахстане все чаще ставятся вопросы о новой базе развития – технологиях будущего. Это уже не малопонятная абстрактная концепция нанотехнологий, а реальное стремление повысить автоматизацию производства и расширить выпуск «цифровых продуктов» в Евразийском экономическом союзе. Что из всего этого может получиться? Куда в целом движется мировая экономика?

Время тревожно поднятых флагов

В России настала предвыборная пора, и потому тут о новой экономике говорят и грезят особенно много. На недавней московской выставке «Россия, устремленная в будущее» были представлены различные решения, которые, без сомнения, должны помочь создать новую реальность Евразийского экономического союза – его хозяйства, производства, экологии и стандартов жизни. В Казахстане все более скромно. Страна явно смогла расширить свой сырьевой сектор, но в зарубежных научных кругах пока не получили достаточного признания наработки местной науки и инженерного дела. В Беларуси ситуация выглядит неплохо: местная индустрия по многим направлениям усилила позиции с советских времен.

Однако какова бы ни была обстановка, всюду теперь задумываются о новых, подчас радикальных технических решениях. Причина тому – мировой экономический кризис. В 2017 г. было вновь объявлено о его окончании, подтверждением чему должны служить показатели ВВП. В России летом был обещан рост ВВП в 2-2,5% за год, но в декабре Владимир Путин назвал уже 1,6%, а потом и 1,4% прироста этого показателя за 11 месяцев 2017 г. За то же время, по данным Белстата, ВВП Беларуси вырос на 2,2%.

Однако по ощущениям обычных людей и мнению экономистов, текущее оживление в Евразии (фиксирующееся даже на Украине) легко может оборваться.

Если произойдет новое снижение цен на нефть, если «пузыри» на фондовых рынках США и ЕС немного сдуются, если массовый потребитель не получит необходимых стимулов в России и других странах, а тем более если проблемы в экономике Китая выйдут из-под контроля, евразийские рынки переживут очередную встряску.

Отпадет ли необходимость в технологическом обновлении экономик? Наоборот, новые технологии в производстве и решения в области информационных продуктов окажутся нужны еще больше. Их наличие является одним из условий реального выхода из кризиса.

Потому выбор в пользу новых решений является верным. Однако продиктован он не только новыми веяниями среди ученых, управленцев, программистов и инженеров, но и необходимостью.

Под диктовку мирового кризиса

Падение рынков 2008-2009 гг. и потрясения 2013-2016 гг. по неведомой причине принято разделять на разные кризисы. Между тем сокращение ВВП (рецессия, дважды имевшая место в последние годы) не равнозначно экономическому кризису. Да и начавшийся в 2008 г. мировой кризис – это не обычный торгово-промышленный кризис, какие по соображению французского экономиста Клемана Жугляра должны ненадолго беспокоить капитализм раз в 7-10 лет. Кризис, подобный нашему, мировое хозяйство переживало в 1970-е гг., когда в беду попали в основном экономики Запада.

Современный кризис только первые свои несколько лет трактовался как обычная неприятность. Причиной ее называли ошибки коммерческих и центральных банков, инвестиционных компаний и даже обыкновенных покупателей американкой недвижимости. «Все просто, – так говорили экономисты неолибеоральной школы, – ошибки будут устранены, и мы снова увидим рост экономики». Они были уверены, что ФРС США, «Большая двадцатка» или «неспособная упасть» Поднебесная все исправят. И казалось, что все так и случилось. Однако пришла вторая волна кризиса, и возросла ценность совершенно иной оценки процессов.

В российском Институте Глобализации и Социальных Движений мы с коллегами считаем, что кризис не был заурядной экономической неприятностью. Он демонстрировал тупик развития глобального хозяйства на основе «свободной торговли», то есть всей неолиберальной глобализации. Кризис вскрывал экономические пороки и знаменовал смену длинных волн развития капитализма, и он (об этом говорилось в докладе «Кризис глобальной экономики и Россия», 09.06.2008) буквально требовал революции в технике.

Однако данное требование было услышано не сразу. Ренессанс робототехники, после того как чудо-машину победил в 1980-е гг. азиатский рабочий с отверткой, был осознан как необходимость лишь в результате обострения международной конкуренции и тихого упадка ВТО.

Должна была случиться вторая волна кризиса. Должны были выявиться беспрецедентные долговые проблемы США и ЕС, а также начаться «война санкций» против России, чтобы потребность в новых технологиях ощутили правительства и корпорации. Причем сделано это было не только в «развитых странах», но и в Евразии.

Условия кризиса выражались в одном простом факте: нужно было снижать себестоимость товаров, тогда как сделать это за счет поиска более дешевой (но грамотной и дисциплинированной) рабочей силы было уже нереально. Вторая волна кризиса привела к волне девальваций в разных странах. Конкуренция обострилась. Возросла потребность в снижении себестоимости производимой продукции. При этом в производстве электроники возникла нужда в работнике, что был бы способен собирать мельчайшие конструкции. Этим работником мог быть только сложный автомат, работающий согласно программе.

Роботизация или «цифровая экономика»?

В Беларуси и России в 2017 г. были приняты решения, которые должны были помочь создать некую «цифровую экономику» и подготовить кадры для нее. Однако информационные технологии (IT) развиваются уже много десятилетий. В разгар кризиса 1970-х гг. на Западе произошла революция в сфере информационных и коммуникационных решений. Ее результатом стал персональный компьютер, программное обеспечение самого разного назначения, мобильная связь, мировая сеть Интернет и многое другое. В конечном итоге появились новые электронные коммуникационные устройства, облегчившие жизнь людям, а корпорациям – управление предприятиями по всему миру.

Информационная революция давно совершилась. Развитие технологий теперь является эволюционным. Так, программы на основе свободных патентов (например, Linux) соперничают с коммерческими. Системы файлового обмена разрушают нелепую по своей сути собственность на потенциально копируемую информацию. Банки и сервисные фирмы внедряют «роботов», отвечающих по телефону вместо людей. Здесь есть только одно новое направление – это программное обеспечение для роботов, с учетом потребности в крайнем их разнообразии. Речь не только о роботах производственной сферы. Это роботы транспорта, сервиса, а также бытовые и военные роботы. Сколь бы ни надеялись на лучшее правительства, наступление этих машин сократит рабочие места в очень большом объеме.

Растет потребность в технических специалистах – тех, кто будет участвовать в создании, производстве и отладке новых машин. Это также программисты, которые, в отличие от докризисной эпохи, будут не лидерами, а ведомыми в рамках перемен. В итоге сомнительно, что новая организация экономики будет именно цифровой. Однако она выставит требование в ученых и инженерах. Появится нужда в такой системе образования, которая обеспечит раскрытие талантов ребенка или молодого человека. Обучение и помощь в формировании личности должны подняться на новый уровень, а это означает, что немало рабочих мест можно будет создать в этой сфере. Впрочем, не менее важным будет государственная поддержка потребителей.

Эти вызовы едва ли сейчас в полной мере учитываются правительствами, больше озабоченными конкурентными позициями своих производств на международном рынке. Общество также не подозревает, сколь сильно изменит его жизнь наступление роботов. Еще меньше представляет оно себе адаптацию, которую потребуется пройти множеству работников, чьи места будут все больше занимать роботы. Однако если страны Евразийского экономического союза будут создавать собственное производство роботов, социальной катастрофы удастся избежать. Впрочем, это не избавит общество и политические системы от изменений.

Контуры экономики роботов

В описанной картине недостает только одного крупного элемента. Революция роботов под влиянием современного кризиса еще острее ставит не всеми осознаваемый вопрос удешевления электроэнергии. С точки зрения российских корпораций все просто: в индустрии, на транспорте и повсеместно роботы будут базироваться на старой энергетике. Нефть, природный газ и атомные станции будут питать новые устройства так же, как они питают многие современные заводы. Но это более чем сомнительно.

В области генерации, передачи и сохранения энергии идет активный поиск новых решений. В Кембридже Кавендишская лаборатория занимается способами сохранения энергии без потерь в большом количестве и на длительное время. Итальянский ученый Андреа Росси в ноябре в Швеции показал независимой научной комиссии свою установку «холодного синтеза» – источника дешевой тепловой энергии.

В этой области (холодная трансмутация ядер) работает все больше ученых, которые уже могут показать лабораторные установки, но сталкиваются с непониманием чиновников и консерватизмом энергетического бизнеса. Между тем революция в энергетике совершится, и тотальное внедрение роботов будет связано с доступностью дешевой электроэнергии.

Лучше складывается ситуация с новыми синтетическими материалами. Однако более широкое производство композитных материалов нуждается в росте автоматизации производства. Все это требует программ, но само их создание не изменяет экономическую реальность. Говоря иначе, сон о цифровой экономике обернется пробуждением в реальности роботов, где, конечно, цифровая составляющая будет очень важна. Сами же эти устройства будут повсеместно использоваться не только в индустрии. Они «оккупируют» транспорт, заменив человека у руля и штурвала, как это уже произошло в метро некоторых городов ЕС, например, в Копенгагене. Они будут доставлять и раскладывать товары на полках супермаркетов и складов. Они будут жарить картофель, котлеты и стейки в автоматизированных кафе.

Людям останутся лишь три сферы: техническая, управленческая и связанная с работой с людьми или сложными процессами, включая образование и науку. Все эти сферы потребуют грамотных и высококвалифицированных людей, способных менять вектор деятельности. Узкие специалисты и малограмотные рабочие из отсталых стран и слоев общества не будут востребованы. Их нужно будет переподготавливать, учить и адаптировать к новой «дьявольской технике». Этот затратный и трудоемкий процесс даст крайне важные для поддержания роста экономики рабочие места. Они будут тем более необходимы, что 3D-принтеры сузят ассортимент массово производимых товаров, а это также ударит по рынку.

Утро завтрашнего дня

Мы не увидим эту реальность, открыв глаза завтра утром. Она будет формироваться постепенно. Как не сразу было понято, что индустриальные роботы и 3D-устройства станут необходимы, так не сразу роботы заместят человека в сферах малоинтеллектуального труда. Но это будет происходить. И как только развернется энергетическая революция, процесс ускорится.

В Евразии в условиях таких перемен особенно остро встанет вопрос о соединении советских осколков в единый защищенный рынок. Нужна будет база для взаимного развития при господстве регулирования и торгового протекционизма. Экономисты-либертарианцы могут сколько угодно мечтать о мире чистой конкуренции и снижении роли государства, но людям понадобится поддержка в социально очень непростом переходе к новой технике и организации всех сфер экономики и повседневной жизни. Им нужно будет более сильное, чем когда-либо прежде социальное государство. Это государство должно будет помнить: создание спроса – одна из важнейших его задач.

Вопрос о спросе поставлен уже самим экономическим кризисом. Но пока в Москве, Минске или Астане больше ищут внешние рынки. Это дает определенный эффект, но не обеспечивает устойчивой основы экономического роста. Это показала вторая волна кризиса, когда падение сырьевых цен и стоимости ценных бумаг в Китае (2015 г.) привело к многосторонним проблемам во всем мире. 2016 г. принес успокоение. 2017 г. подтвердил, что миновала еще одна волна кризиса. Однако для того, чтобы евразийские экономики вышли из зоны мирового шторма с его паузами и внезапными ударами, в годы динамичного развития они должны быть лидерами перемен.

Революция роботов и связанных с ними технологий и цифровых продуктов явится даже к опоздавшим странам. Однако это вовсе не означает, что она не требует спешки. Напротив, чем энергичней власти и руководство предприятий будут работать на перемены, тем лучше. Главное, чтобы они понимали не только выгоды, но и связанные с этим риски.

Василий Колташов, руководитель Центра экономических исследований Института глобализации и социальных движений