«Четырехдневная война» начала апреля 2016 г., разгоревшаяся в Нагорном Карабахе, наряду со многими другими проблемами регионального характера, высветила также серьезный кризис форматов военно-политического сотрудничества и двусторонних межгосударственных отношений на постсоветском пространстве. В частности, это наглядно проявилось на примере ОДКБ, отсутствие ожидаемой реакции которой на события вокруг Нагорного Карабаха (за исключением достаточно расплывчатого, хотя и указывающего на Азербайджан как инициатора новой эскалации, заявления генсека ОДКБ Бордюжи) вызвало разочарование официального Еревана. Не меньшее недовольство непосредственно в ходе эскалации и последующих действий в Армении вызвала и позиция отдельных стран-членов ОДКБ.

Военная доктрина Беларуси вызывает беспокойство

Тем не менее вполне естественно, что с учетом членства Армении в ОДКБ и Евразийском экономическом союзе, Ереван был склонен ожидать, что Беларусь, как и все остальные члены ОДКБ и ЕАЭС, окажет более явственное содействие, в том числе – военно-политического свойства. Поэтому непосредственно после некоторого снижения военной активности на карабахском направлении официальный Ереван попытался обратить внимание на некоторые проблемы, которые могли бы сказаться на способности его союзников по ОДКБ выполнять взятые себя союзнические обязательства. В частности, заместитель министра иностранных дел Армении Шаварш Кочарян 15 апреля 2016 г. выразил беспокойство положениями принятой Беларусью новой военной доктрины, запрещающей участие белорусской армии в военных операциях за пределами страны.

Подтекст озабоченности МИД Армении вполне понятен, поскольку новая белорусская военная доктрина фактически исключает даже теоретическую возможность участия вооруженных сил этой страны в случае необходимости в оказании действенной военной помощи армянской стороне, которая подразумевается согласно положениям и обязательствам ОДКБ по взаимной обороне и безопасности. 

Армения – фактически единственное государство ОДКБ, на данный момент сталкивающееся с реальной угрозой прямого вовлечения в межгосударственный военный конфликт, и приоритеты которого в сфере национальной безопасности укладываются в рамки «классических» задач традиционного военно-политического союза. Поэтому Ереван рассматривает эту структуру как военно-политический ресурс в контексте главной политической проблемы постсоветского развития страны – карабахского конфликта. Поэтому все свои отношения в рамках ОДКБ и в многостороннем и двустороннем форматах Армения рассматривает именно с учетом карабахского фактора.

С учетом того обстоятельства, что Армения в соответствии с Конституцией РА, Стратегией национальной безопасности и другими концептуальными документами официально выступает гарантом безопасности народа Нагорного Карабаха, вышеуказанные факторы создают ситуацию, при которой широкомасштабная активизация боевых действий вокруг Нагорного Карабаха рано или поздно может привести к их распространению и на международно признанную территорию Республики Армения. 

Это автоматически приведет к необходимости оказания помощи членами ОДКБ своему союзнику в соответствии с положениями статей 4-й и 6-й Договора о коллективной безопасности (ДКБ) от 15 мая 1992 г. Однозначно возникает ситуация casus foederis – необходимости вступления в силу обязательств по коллективной самообороне, что соответствует статье 51-й Устава ООН. Устав ОДКБ (статья 3-я) также позиционирует ее как организацию, ответственную за международную и региональную безопасность на постсоветском пространстве, уже по определению вовлекая ее в сохранение мира и стабильности в зоне карабахского конфликта.

Наконец, в соответствии со статьей 2-й ДКБ союзники обязуются в случае возникновения «угрозы международному миру и безопасности государств… незамедлительно приводить в действие механизм совместных консультаций с целью координации своих позиций и принятия мер для устранения возникшей угрозы». Отказ от принятия адекватных «мер для устранения возникшей угрозы» для страны-союзника – Армении, повлечет самые серьезные последствия для ОДКБ и взаимоотношений Еревана с остальными своими союзниками. Справедливости ради надо отметить, что недавняя карабахская эскалация уже вызвала кризис доверия в отношениях Еревана не только с Минском, но и с Астаной, и даже с основным актором военно-политической интеграции на постсоветском пространстве в рамках ОДКБ – Москвой.

Изменятся ли отношения стран в ОДКБ?

В данном контексте основная проблема в военно-политическом взаимодействии и с Беларусью, и с остальными членами ОДКБ заключается в аморфности структур и алгоритма функционирования этой организации. На Южном Кавказе это фактически сводит ОДКБ к двустороннему, армяно-российскому военно-политическому формату, снижая способность организации полноценно реагировать на актуальные региональные вызовы и угрозы. Давно уже стало привычным утверждение, что ОДКБ – это не одна, а фактически три региональные структуры, формально объединенные благодаря России под одним военно-политическим «зонтиком». В двустороннем формате ОДКБ функционирует не только на Южном Кавказе, увязываясь с тенденцией создания региональных подсистем безопасности (или регионов коллективной безопасности) в рамках общей структуры ОДКБ. Это объективно продиктовано тем, что государства-участники ОДКБ, за исключением разве что России, не рассматривают многие вызовы или угрозы в других регионах постсоветского пространства как непосредственно касающиеся их собственной национальной безопасности и жизненно важных интересов.

Очевидно, что у всех стран-членов ОДКБ есть собственные приоритеты и интересы в своей политике на постсоветском пространстве. Поэтому также вполне естественно, что у Беларуси тоже есть свои собственные интересы в торгово-экономическом и политическом взаимодействии не только с Арменией, но и с Азербайджаном, руководство которого в свое время даже оказывало финансовое содействие Минску в период кризиса в российско-белорусских экономических отношениях. Не надо также забывать, что Беларусь, являясь военно-политическим союзником Армении, также выступает одним из основных партнеров Азербайджана в военно-технической сфере (следуя в этом плане примеру России – в последние годы выступающей в качестве основного поставщика современных вооружений Баку, что в настоящее время также представляет собой серьезную проблему в отношениях между Ереваном и Москвой).

Несмотря на это, позиция официального Еревана во взаимоотношениях с Минском на этом фоне заключается в том, что с учетом имеющейся совокупности взаимных обязательств и членства в ОДКБ и ЕАЭС Беларусь, как и все остальные страны-члены этих организаций, не должна подвергать риску свои союзнические и партнерские обязательства отношениями с третьими странами. Очевидно, что иначе это непосредственно скажется не только на двусторонних отношениях, но и на авторитете указанных организаций, и их дальнейшем эффективном функционировании. Впрочем, военно-политические и социально-экономические процессы на постсоветском пространстве в настоящее время приобретают более негативный характер, что и в дальнейшем может создавать отрицательный фон во взаимоотношениях не только между Арменией и Беларусью, но и  между многими другими постсоветскими странами.

Все это вынуждает Ереван и Минск искать более гибкие механизмы сохранения и развития двусторонних и многосторонних партнерских взаимоотношений друг с другом. Тем не менее, вряд ли апрельский эпизод каким либо образом кардинально скажется на долговременном формате армяно-белорусских взаимоотношений или на параметрах сотрудничества и взаимодействия двух стран в рамках ОДКБ и ЕАЭС. Армения и Беларусь кардинально менять свои подходы друг к другу не будут, хотя и должны ответственнее учитывать интересы друг друга, в том числе – по наиболее чувствительным проблемам. Не будет радикально изменено после апрельского обострения в Нагорном Карабахе и само отношение Еревана и Минска к указанным экономическим и военно-политическим организациям, разве что жесткого прагматизма и критического реализма в их политике станет больше, особенно в позиции армянской стороны.

Сергей Минасян, д.полит.н., заместитель директора Института Кавказа (Ереван, Армения)