На фоне вооруженных нападений на полицейских в Армении и Казахстане, стрельбы на Донбассе ряд наблюдателей предсказывают эскалацию насилия на постсоветском пространстве уже осенью 2016 г. Конфликты вокруг непризнанных де-факто государств - одна из самых болевых точек. Александр Гущин разбирался в особенностях каждого конфликта: от Приднесровья - до Карабаха. Ждать ли новых столкновений?

Непризнанные государства и международное право

Всего в мире насчитывается более 120 непризнанных государств. Немало из них имеют комический и виртуальный характер и скорее являются плодом эпатажа. Некоторые, тем не менее, представляют из себя серьезных акторов. В этих государствах живут сотни тысяч людей, жизнь которых во многом определяется непризнанным государственным статусом.

Несмотря на то, что де-факто государства существуют давно, единых подходов к решению их проблем в правовой плоскости не сформировалось. Проблема не только в противоречии принципа права наций на самоопределение и принципа нерушимости границ. Сложность составляет само определение, по каким признакам можно судить, сложилось государство или нет. Часто приводят в пример конвенцию Монтевидео для американских государств, которая выдвигает в качестве основополагающих черт состоявшейся государственности население, территорию, правительство, которое способно вступать в отношения с другими странами. Все это, безусловно, верно, но проблему непризнанных государств по-прежнему невозможно описать лишь международно-правовыми категориями, а сам акт признания или непризнания это, по сути, политическое решение каждого государства.

В целом, международное право отличается очень большой палитрой интерпретаций и трактовок. Это позволяет использовать их в зависимости от выгоды сторон конфликтов, руководствуясь политической целесообразностью.

Конфликты – искусственные и настоящие

Такая политическая целесообразность очень ярко проявилась при распаде СССР, когда республики и их элиты, выходя из состава Союза, вовсе не собирались (в иногда, возможно, были не в состоянии) решать свои национально-территориальные проблемы договорным путем.

Автономные образования на территории новых независимых государств не получали права голоса, хотя и сами порой не горели желанием решать проблемы, исходя из многонационального статуса своих территорий. Так, сколько бы мы не говорили об искусственном изменении этнического состава населения Абхазии в советский период, грузины практически не принимали участия в решениях о создании абхазской государственности и ее первых шагах, которая строилась на принципе этнизации. Аналогичный бескомпромиссный подход с обеих сторон демонстрировался и в Карабахе.

Однако на ситуацию можно посмотреть и с другой стороны. Ведь в период распада СССР и становления постсоветских государств признание международного статуса ныне непризнанных территорий могло вызвать еще большую цепную реакцию. Особенно учитывая, сколько еще «спящих» национально-территориальных конфликтов есть на территории бывшего СССР. Кроме того, ряд конфликтных очагов формировался во многом искусственно, и в большей степени использовался как трамплин к политической легитимации тех или иных элитных групп (например, Талыш-Муганская республика в Азербайджане).

Особенности конфликтов

Постсоветское пространство – тот регион, где проблема непризнанной де-факто государственности стоит особенно остро. Более того, учитывая продолжающуюся фрагментацию региона, причудливо соседствующую с интеграционными процессами, мы видим появление новых непризнанных субъектов. Их возникновение лишь отчасти может объясняться имперским или советским наследием. Свою роль играет и ряд новых факторов в регионе.

Все конфликты и все образовавшиеся в их результате государства имеют свою специфику. Существует большая разница, например, между Приднестровьем, где этническая составляющая практически не была выражена, отсутствовала серьезная проблема беженцев, не было масштабных боевых действий, и Карабахом, где конфликт носит этнический характер, шла (и по сути периодически продолжается) война между двумя странами.

Еще одна важная черта – это отношение с материнским государством. У Приднестровской Молдавской Республики (ПМР) такие отношения сохраняются, что во многом обеспечивает жизнеспособность непризнанного государства. В таких случаях как Карабах или Абхазия речи о каких-то отношениях с материнским государством практически нет, а сам конфликт несет ощутимые риски «разморозки» или вовсе не «заморожен».

Какую роль играет Россия?

Еще одна отличительная особенность – все непризнанные государства имеют своего «патрона» - страну, на которую они опираются в военно-политическом смысле. В  случае Абхазии, Южной Осетии, ПМР, ДНР И ЛНР таким патроном выступает Россия. При этом отмечаются две важные особенности. С одной стороны, цели непризнанной государственности различны. Абхазия стремится к построению самостоятельной государственности, следовательно, к полному отделению от Грузии. ПМР стремятся к большей интеграции Россией, а Южная Осетия вообще де-факто интегрирована с ней, и в данном случаем можно скорее говорить об ирредентизме.

Отдельный вопрос – позиция России по отношению к Абхазии, Карабаху, Южной Осетии и Приднестровью. Сколько бы ни говорили на Западе об однозначной поддержке Россией непризнанной государственности, сегодня очевидно, что у Москвы есть значительные различия в подходах к различным конфликтам.

Даже в отношении Абхазии позиция России менялась, если посмотреть с хронологической точки зрения и вспомнить блокаду 1994 г. Что же касается последних лет, то Россия признала Абхазию и Южную Осетию. По Карабаху до последнего времени сохранялась позиция модератора совместно с партнерами по ОБСЕ. В отношении ПМР позиция вообще была более чем аккуратной в духе обеспечения ПМР широкого автономного статуса в рамках Молдовы.

Позиция Москвы избирательна, иногда компромиссна, иногда более жесткая, но исходит из каждого конкретного конфликта и того, как он вписан в международный контекст.

Собственно, международный контекст – это еще одна важная черта непризнанной постсоветской государственности. Он определяется сегодня, в первую очередь, противостоянием России и Запада. Это особенно влияет на ситуацию вокруг ДНР, ЛНР и ПМР и в меньшей степени на положение вокруг Абхазии, Южной Осетии и Карабаха. Во-вторых, Россия, признавшая Абхазию и Южную Осетию, осталась, по большому счету, в одиночестве. Это ставит вопрос о том, что само по себе признание важно, но еще важнее способность обеспечить череду признаний, без которого политическая капитализация признания становится заметно меньшей.

Экономика непризнания

Де-факто государства на постсоветском пространстве, несмотря на определенные успехи их государственного строительства, не могут похвастаться серьезными успехами в экономике. В меньшей степени это касается Карабаха, где удалось за последние 15 лет, во многом за счет помощи диаспоры, обеспечить многократный рост ВВП, развитие отраслей, которые в регионе не развивались даже в советский период, обеспечить рост в сельском хозяйстве. В данном случае интеграция с Арменией, политическое влияние на нее и наличие общей границы сослужили хорошую службу.

Что касается трех других случаев, то для ПМР сейчас наиболее сложный период в сфере экономики за последние 25 лет. Это связано это как с блокадой со стороны Украиной, так и с развитием сотрудничества с Россией. Несмотря на все связи в условиях блокады оказалось, что обеспечить эффективное взаимодействие трудно, что вызвало падение товарооборота.

Сложная экономическая ситуация сложилась и в Абхазии. Безусловно, курортная инфраструктура играет огромную роль в экономике непризнанного государства. Характерно, что даже последний кризис не привел к массовому оттоку отдыхающих,  но уровень сервиса, несмотря на строительство целого ряда отелей, остается недостаточным, сохраняются проблемы с санитарией, курортной инфраструктурой и т.д. В довольно плачевном состоянии находится и сельское хозяйство, не говоря уже о производственных мощностях.

Амбициозные проекты президента Р.Хаджимбы по удвоению доходов Абхазии из собственных источников направлены в будущее. Пока непонятно, за счет чего это будет достигнуто. Особенно принимая во внимание негативную внешнюю конъюнктуру. Тем более, текущий внутренний кризис в Абхазии замешан на трех важнейших составляющих современного абхазского общества, таких как этнизация, клановость и общая архаичность общественных отношений. В отношении же ДНР и ЛНР говорить о сколько-нибудь самостоятельной экономике пока вообще не приходится.

Важный аспект – это военная составляющая: если Абхазия и Южная Осетия сегодня решают вопрос ее обеспечения во многом через присутствие российских войск, то армии Карабаха и ПМР отличаются высокой организацией. Последняя и вовсе превосходит армию материнского государства по боевому потенциалу. Тем не менее, и эти два субъекта без помощи стран-патронов вряд ли смогут выдержать конфликт – Карабах с Азербайджаном, а ПМР – с Молдовой при подключении третьих игроков, например, Румынии.

Как разрешить конфликты?

Как различны история и современное состояние де-факто государств так отличаются и возможные пути урегулирования конфликтов вокруг них. Большую надежду дает в этом плане ситуация вокруг ПМР, где продолжается диалог как в рамках посредников, так и между Москвой и Кишиневым, которые объективно заинтересованы друг в друге экономически, а Москва и политически.

Несмотря на такие противоречия как реакция Москвы на евроассоциацию Молдовы и блокада российских миротворцев вероятность «разморозки» конфликта в ПМР пока не так вероятна, хотя полностью ее исключать нельзя. Что же касается Абхазии и Южной Осетии, то «замороженный» статус здесь довольно прочен, но и процесса политического урегулирования практически нет.

Применительно к Карабаху надежды на то, что через уступку занятых армянскими силами районов, не входящих в Карабах административно, и через предоставление прав самоуправления и гарантии армянскому населению удастся решить проблему вряд ли оправданы.

Однако после обострения ситуации в апреле сам статус-кво потерял  то самоценное значение, которое имел раньше, что вновь ставит вопрос о формировании миротворческой миссии.

Что же касается ситуации в ДНР и ЛНР, то она является наиболее сложной и в краткосрочной перспективе, по крайней мере до выборов в США, трудно прогнозировать серьезный прогресс в деле проведения местных выборов, принятия закона об особом статусе и реинтеграции.

Комплекс проблем вокруг де-факто государств на постсоветском пространстве, учитывая его международный характер, оказывает серьезное негативное влияние на евразийское пространство, представляя фактор риска для всех интеграционных процессов. Тем более важно участие стран нашего региона и интеграционных структур в посреднических усилиях. При этом стоит помнить о специфике каждого отдельного конфликта, интересах сторон, и о том, что эти конфликты, как правило, не имеют «единственно верного» решения.

Александр Гущин, к.ист.н., 
заместитель заведующего кафедрой стран постсоветского зарубежья РГГУ