Российский историк, и.о. ректора Государственного академического университета гуманитарных наук Денис Фомин-Нилов в интервью «Евразия.Эксперт» рассказал о трех исторических моделях евразийской интеграции: империи Александра Македонского, теократической сверхдержаве последователей Мухаммеда и Российской империи с Советском Союзом.

 – Сегодня много говорят о беспрецедентном подъеме Азии и окончании господства Запада. Как исторически развивались отношения между этими двумя частями света?

– В исторической литературе европейских стран, начиная с древних эллинов и римлян, достаточно популярным было представление о Европе как цивилизованном мире, а Азия (а вернее всё, что было восточнее той или иной европейской страны или народа) представлялась миром варварства и дикости. Многие поколения политических и интеллектуальных элит воспитывались на этом достаточно спорном мировоззренческом тезисе.

В работах известных историков и речах ведущих политиков минувшего столетия красной нитью проходит противопоставление «свои» - «чужие», «мы» - «они». При этом «свои» – это прекрасные люди в борьбе на стороне «добра» против сил «зла», защищающие достижения цивилизации и т.п. Достаточно почитать книги А. Тойнби или выступления У. Черчилля, чтобы в полном мере прочувствовать всю глубину раскола между «Европой» и «Азией».

На самом деле представление о европейцах во многих странах Азии было примерно аналогичным. Именно европейцы нередко воспринимались в качестве варваров, обладающих достаточно специфическим набором ценностей, нередко противоречащим гуманистическим взглядам философов Востока.

Подъем Европы и её доминирование в мире случилось по меркам истории человечества относительно недавно. И, как известно, за любым подъемом бывают периоды спада. При этом очевидно, что период упадка Востока закончился и начался его подъем. Эти процессы естественно вызывают обеспокоенность у элит западноевропейской цивилизации, и они пытаются реагировать на вызовы XXI в.

– Какова историческая функция евразийского пространства во взаимодействии Запада и Востока?

– На самом деле Евразийский регион – это больше чем обозначение самого большого материка на Земле. В целом очевидно, что многообразие народов, культур, языков и религий делают Евразию одним из самых сложных регионов мира для изучения и прогнозирования в области социальных и гуманитарных наук. Основные современные цивилизации родились и формировались в этом гигантском «котле», взаимодействуя или противодействуя друг другу.

Именно борьба за ресурсы на евразийском пространстве привела к глобализации мира, втягиванию в мировое хозяйство Африки, Австралии, Америки.

Не понимая всего многообразия и драматизма предыстории этого региона и его влияния на судьбы всего мира и человечества, невозможно адекватно воспринимать современные реалии.

К сожалению, большинство людей в принципе склонны жить текущим днём и не придают значения истории существующих проблем. Евразийский регион фактически являлся и является грандиозным перекрестком разных миров, пересечением торговых путей, культурных, научных связей…

При этом традиционно перенаселенный в силу географических и климатических особенностей Восток периодически выбрасывал на Запад избыточное население, что и порождало конфликты, формировало у многих поколений ощущение угрозы, исходящей с Востока.

Необходимо помнить, что Великое переселение народов когда-то стерло с лица Земли карту Западной Римской империи, сформировав новый этнокультурный и политический ландшафт.

Спустя тысячелетие именно нашествие с Востока уничтожило и Восточную Римскую империю (Византию). Однако имеются и исторические примеры обратного движения народов с Запада на Восток нашего материка.

– Как в этих процессах участвовали народы, населявшие Московское царство, а затем Российскую империю? Можно ли говорить об их самостоятельной исторической роли?

– Месторасположение России на карте мира исторически и геополитически позволяло относить нашу страну и её народы как к одной, так и другой части света. Однако необходимо помнить, что так было не всегда. Русские земли на протяжении более полутысячи лет были частью Европы и христианского мира. Обширные территории, бескрайние леса, нахождение на востоке Европы, православная (ортодоксальная) христианская вера, – всё это конечно выделяло наших предков из рядов других европейских народов. Однако и русские княжества, и Русское царство были частью Европы.

В определенный момент кое-что произошло в мире, заставившее практически всех европейских правителей начать гонку за расширение своих территорий и, главное, искать пути на Восток – в Индию и Китай.

Точкой отсчета, когда европейцы устремились на Восток, можно считать 1453 год – падение Константинополя и гибель Византии.

Турки-османы перекрыли важнейший торговый путь между Европой и Азией, запретили продавать христианам пряности, шелка, фарфор и прочие предметы роскоши, которые традиционно попадали в Европу из Индии и Китая.

В результате цены на эти товары в Европе взлетели в десятки раз, а возникший дефицит не представлялось возможным решить никаким способом, кроме поиска новых торговых путей в обход исламского мира.

 – Следовательно, народы Европы были вынуждены приспосабливаться к новым реалиям…

– Важно помнить, что собственных ресурсов в Европе XV в практически не было. Суровый климат и долгие зимы не позволяли производить достаточно продовольствия даже для собственного населения.

Европейцы, включая русские народы, вынуждены были начать развивать технологии, совершать географические открытия, совершенствовать вооружения и средства транспорта, чтобы выжить в евразийской конкуренции.

Почему-то в российском историческом образовании больше всего внимания уделяют походам Диаша, Васко да Гама и Колумба, а также прочим морским экспедициям западных европейцев (англичан, голландцев, французов и пр.). Иначе говоря, поискам и освоению морских путей в Индию.

Однако значительно большее значение для дальнейшего вектора развития России и евразийской интеграции в целом  имело путешествие тверского купца Афанасия Никитина, записки которого фактически стали разведданными, повлиявшими на стратегические планы политических элит Русского царства.

– Эти различные исторические траектории повлияли на модели интеграции европейских и русских народов?

– Западноевропейские страны (Испания, Португалия, Нидерланды, Англия, Франция) стали осваивать морские пути в страны Востока и создавать морские колониальные империи.

Торговля с Востоком приносила колоссальные прибыли. Как известно, моря и океаны не только соединяют, но и прекрасно разделяют. Западные европейцы имели возможность совершать морские набеги, чаще всего похожие на пиратские рейды, и при этом не опасаться ответного удара по своим метрополиям. Приоритетными задачами становилось развитие военных технологий, флота, систем навигации, консервирования продуктов питания и т.п.

Русские народы, населявшие восточную часть Европы, также нашли свои пути в Индию и Китай, но все они были сухопутными. Соответственно, тактика разбойных нападений и прямого ограбления была неприемлемой.

Необходимо было вырабатывать общие принципы, формулировать единые интересы, учитывать многообразие культур и религий. Технологии были важны, но вторичны.

Ключевое значение приобретали задачи евразийской интеграции разных стран и народов, позволяющие обеспечить безопасность торговых путей и источников ресурсов. Мирное сосуществование с едиными законами способствовало развитию экономических связей, обеспечивало стабильность и процветание, как для политических элит, так и для простого населения всех народов, входивших в формировавшуюся империю или в союз с ней.

 – Сегодня часто можно услышать понятие Центральной и Восточной Европы. Какое место этот регион занимал в процессах континентального взаимодействия?

 – Самая незавидная доля оказалась у народов, проживавших в центре Европы (германские народы, скандинавы, поляки). Они оказались зажаты с двух сторон. С одной стороны им были перекрыты морские пути на Восток, а с другой – сухопутные. После неудачных попыток «прорваться» у их политических элит оставалась только возможность либо начинать производить нечто, что будет интересно их западным или восточным соседям, либо идти к ним на службу.

На мой взгляд, необходимо прекратить противопоставлять Европу и Азию. Исторический опыт нашей страны позволяет сделать вывод, что народы Евразии могут столетиями жить в мире и согласии, добиваться выдающихся успехов в развитии своих культур, и при этом иметь общие достижения.

 – Что означает евразийская интеграция с исторической точки зрения? Можем ли мы говорить об исторических прецедентах и моделях такой интеграции?

 – В принципе в исторически обозримом горизонте мы можем выделить несколько моделей евразийской интеграции. Первая из наиболее известных нам относится к периоду греко-персидских войн.

Империя Александра Македонского стала первой попыткой евразийского объединения в единое политическое, экономическое и культурное пространство.

Один из первых исторических экспериментов оказался недолговечным и ненадолго пережил своего основателя, который, тем не менее, стал бессмертной легендой. Восточная Римская империя (Византия) имела свои владения, как в Европе, так и в Азии, но в целом оставалась скорее европейским образованием.

Серьезными интеграционными проектами для евразийского пространства стали попытки сторонников Ислама и последователей Мухаммеда создать теократическую сверхдержаву, а также деятельность монголов во времена Чингисхана и его наследников.

Однако следует отметить, что все эти исторические эксперименты в первую очередь опирались на военные методы и ярких военно-политических лидеров. Поэтому они и были обречены на распад в долгосрочной перспективе.

На самом деле наиболее гармоничной и стабильной можно считать модель евразийской интеграции, которую продемонстрировало Русское царство, трансформировавшееся в начале XVIII века в Российскую империю.

Политика русских царей и российских императоров на протяжении нескольких столетий позволяла интегрировать политические и интеллектуальные элиты. При этом имперские попытки ущемления прав и свобод нерусского и нехристианского населения чаще всего приводили к росту напряженности и региональной дестабилизации, поэтому нельзя было позволить себе увлечься ими и уж точно невозможно было сделать их частью механизма функционирования империи.

Даже советский коммунистический эксперимент ХХ в можно считать продолжением попыток создания евразийской общности на других идеологических принципах.

 – В последние годы Китай заговорил о больших амбициях по интеграции евразийского пространства через проект Экономического пояса Шелкового пути. Какие намерения стоят за этой инициативой?

– Современный Китай перенаселен и вынужден искать новые возможности для удовлетворения возрастающих потребностей своего населения.

В принципе возможен сценарий повторения Великого переселения народов (IV-VII веков н.э.) или создание восточной «империи» нового типа.

Однако исторический опыт должен предупреждать политические элиты о пагубности и недолговечности каких-либо насильственных и военных решений.

В исторической ретроспективе можно достаточно уверенно утверждать, что интеграционные процессы могут быть успешными и долговечными, когда они направлены на обеспечение стабильности, безопасности и процветания всех слоев населения.

В условиях формирования общих экономических стандартов и устранения каких-либо торговых барьеров необходимо сохранять многообразие политических, культурных и религиозных общностей.

– Не угрожает ли евразийскому пространству доминирование демографических гигантов Азии – Китая и Индии?

– Европоцентризм характерен для самих европейских народов и в этом нет ничего плохого. На протяжении последних столетий Европа действительно была основным «драйвером» развития мировой цивилизации. Поэтому европейские языки становились международными языками для деловой и дипломатической коммуникации.

Однако мы видим, что в центр карты мира в Соединенных штатах помещается США, в африканских странах – Африка, в Китае – Китай, на наших картах – Россия.  

Если же принять волновую теорию развития евразийского пространства за основу, то вполне возможно, что европейская волна на Восток, частью которой также является и США, потеряла свою силу и угасает. В таком случае в ближайшие столетия нас ждет волна в обратном направлении. Думаю, что в этом нет ничего страшного, но наши политики должны уметь плавать и хорошо ловить волну. 

Беседовал Вячеслав Сутырин