Немецкие политические фонды и неправительственные организации давно и активно работают на территории государств Евразийского союза. Недавно наметилось «потепление отношений» фондов с официальным Минском, после чего возникли разговоры об их возвращении в Беларусь. Как и другие иностранные организации, фонды ФРГ регулярно обвиняют в попытках повлиять на политическую ситуацию в других странах.

Светлана Погорельская, кандидат политических наук, доктор философии Боннского университета и старший научный сотрудник ИНИОН РАН – один из ведущих специалистов по германским фондам и их деятельности. В настоящий момент Светлана Вадимовна работает над исследовательским проектом о деятельности фондов после украинского кризиса. Она согласилась ответить на ряд вопросов для «Евразия.Эксперт».

- Светлана Вадимовна, как изменились деятельность и направление работы ключевых немецких фондов и НКО на территории стран ЕАЭС с началом украинского кризиса?

- На постсоветском пространстве представлены фонды пяти германских политических партий, некоторые из которых, в частности – фонд Эберта и фонд Аденауэра, начали свою работу ещё до развала СССР.

Работа политических фондов в странах постсоветского пространства варьировалась в зависимости от характера германских внешнеполитических концепций по отношению к этим странам.

Не во всех странах представлены все фонды одновременно. В ряде стран фонды делят сферы влияния между собой, чтобы охватить весь политический спектр. Например, фонд Белля в России (партия «Зелёных» ФРГ) изначально делал упор на сотрудничество с российскими правозащитными и экологическими НКО, в то время, как фонды партий, несущих правительственную ответственность, не исключают сотрудничества с организациями, близкими к властным структурам.

Прочие немецкие НКО менее «политичны», они работают в рамках культурной внешней политики или культурного обмена, либо же в экологических, гуманитарных и гуманитарно-правовых сферах.

Основные инструменты и в то же время акторы германской внешней политики на постсоветском пространстве, являющиеся одновременно НКО по своему статусу – это именно фонды германских политических партий.

Вторая часть вашего вопроса: изменения с начала украинского кризиса – извините, это часть моей собственной научной публикации, пока она не вышла, я предпочту оставить эту информацию для своей работы.

- Какие фонды в данный момент ведут наиболее масштабную работу на постсоветском пространстве?

- Фонд Эберта и фонд Аденауэра, два фонда больших так называемых «народных» партий ФРГ – СДПГ и ХДС. В силу их величины они получают и больше средств для работы, как глобальных (бюджетных), так и целевых (министерских).

- Можно ли оценить эффективность их политической деятельности?

- Результативность работы фондов систематически проверяется министерствами и ведомствами, предоставляющими им средства для реализации проектов, в частности, Министерством экономического сотрудничества и развития и МИД ФРГ.

- Фонды связаны с различными политическими силами в ФРГ. Фонд Конрада Аденауэра связан с ХДС, партией канцлера Меркель. А фонд Фридриха Эберта - с СДПГ, которая в целом занимает не столь жёсткую позицию в отношении России. Проецируются ли подобные различия на работу соответствующих фондов?

 - Фонды не просто «связаны», а являются «близкостоящими» (nahestehende) к политическим партиям, этот статус зафиксирован решением Федерального Конституционного Суда от 1986 г. Этот статус дает право на финансирование из госбюджета помимо политических партий и в то же время в связи с ними.

То есть фонд Аденауэра близок ХДС по своему официальному статусу, как и остальные фонды – к своим партиям.

Фонды – не инструменты своих партий, они самостоятельны в своих решениях, это – предпосылка их финансирования отдельно от партий. Но поскольку в фондах работают люди, принадлежащие к данным партиям, нередко – бывшие политики, отошедшие от активной работы, это отражается на характере принимаемых решений и проектов.

- В последнее время отмечается оживление диалога между немецкими фондами и белорусской властью. В мае руководство фонда Аденауэра встречалось с белорусским МИД. До этого аналогичная встреча состоялась с фондом Эберта. О чём это говорит?

- О том, что фонды возобновят там свою работу. Они активно работали в Беларуси в годы правления Шушкевича, особенно фонд Эберта и фонд Аденауэра. Позже, поскольку они поддерживали национал-демократическую, прозападную оппозицию, их работа была затруднена, так что им пришлось реализовывать свои проекты в Беларуси из соседних с ней стран.

Особенно навредили работе германских фондов, предпочитающих в сложных случаях политику «малых шагов», американские НКО, также поддерживавшие белорусскую оппозицию, но делавшие это в американском стиле – нагло и демонстративно.

Под впечатлением украинской «оранжевой революции» белорусская власть на законодательном уровне затруднила деятельность западных НКО в стране. Нацелен декрет был на американцев, но пострадали и немцы.

В итоге фонд Аденауэра руководил своей работой в Беларуси из Вильнюса, а фонд Эберта, начавший свою работу в Беларуси еще в 1993 г., руководил своими белорусскими проектами из Украины, фонд Науманна – из своего регионального бюро в Польше.

- Какие цели преследуют фонды, стараясь вернуться в Беларусь?

- Такие, как и везде, где они работают. Первая – сопровождать германскую дипломатию. Вторая – сотрудничать с политическими и общественно-политическими элитами, с университетами, поддерживать студентов стипендиями. Третья – поддерживать в сотрудничестве с местными политическими силами развитие демократического процесса, если таковой будет иметь место (сами они эти процессы не инициируют, в отличие от американцев).

Для примера – классический профиль фонда Эберта: сотрудничество с профсоюзами, поддержка молодых журналистов (стипендии, волонтариаты в немецких СМИ), поддержка структур местного самоуправления, политический диалог.

- С какими политическими силами в Беларуси они контактируют и что представляет из себя их общение с белорусской оппозицией?

- Общение с белорусской оппозицией, как и в других сложных странах, останется на уровне совместных семинаров, конференций, возможно, поддержки молодых политиков стипендиями для стажировок в Германии. Что касается деталей – извините, это тема моей публикации, поэтому я не даю пока материалы.

- На Ваш взгляд, какие цели преследуют белорусские власти, активируя диалог с фондами?

- Если белорусская власть пойдёт навстречу фондам и облегчит их работу в стране, она продемонстрирует этим интерес к улучшению сотрудничества с Германией, поскольку фонды – любимые неправительственные организации германской внешней политики. Кто ущемляет германские политические фонды в их работе – тот обижает официальную Германию.

Это не распространяется на те случаи, когда у фондов политическая принципиальность перевешивает внешнеполитический здравый смысл, и они по своей вине ввязываются в политические приключения, как в свое время фонд Науманна в Китае.

- Что представляет из себя работа фондов на Украине? С какими политиками они взаимодействуют?

- На Украине фонды начали работу уже в начале 1990-х гг. До 2004 г. профиль, общий для постсоветского пространства: «поддержка развития демократии». В зависимости от профиля фонда, в большей или меньшей степени – политический диалог (сотрудничество с организациями политических партий, с депутатами парламентских фракций, с профсоюзами, с НКО), поддержка структур коммунального самоуправления (считается, что сильное местное самоуправление – предпосылка демократизации), поддержка молодых демократических политиков (стипендии для стажировок), поддержка молодых журналистов (стипендии, волонтариаты в немецких СМИ), стипендии студентам.

Фонд Ханнса Зайделя был в 1990-е гг. очень активен, в своем духе – сотрудничество с силами внутренней охраны порядка, обучение полицейских и таможенников, поддержка малого предпринимательства (обучение менеджеров).

Такие программы этот фонд обычно проводит там, где либо нет предпосылок для чисто политической работы в демократическом ключе (например, он проводил их для режима Мобуту), либо дополняя политическую работу фонда Аденауэра. [Мобуту Сесе Секо – президент Заира в 1965-1997 гг. – прим. ред.]

- В публицистике встречается мнение, что немецкие фонды много сделали для формирования европейского вектора в украинской политике и чуть ли не «спонсировали майдан». Это так?

- Нет, не так. Кто так говорит, не имеет понятия о германских политических фондах.

Действительно, германские политические фонды целенаправленно сотрудничали с партиями и движениями, ориентирующимися на ЕС и особенно на Германию – и это понятно и естественно. Они симпатизировали демократическим силам, в частности, носителям «оранжевой революции» в 2004 г.

Но тем не менее, их деятельность отличается от работы американских демократизаторов. Перевороты в верхах, «цветные революции» (замена элит) – не их дело. На Украине они шли тем же путем, что и в своей работе в развивающихся странах: структурная поддержка развития стабильной демократии.

Еще в начале 1990-х гг. тогдашний генсек фонда Аденауэра Отфрид Хеннинг так сформулировал задачу фондов в третьем мире: «Мы хотим изменить структуры».

Структуры в долгосрочном плане изменяются снизу, с уровня местного самоуправления, а не сверху, не путем одномоментной замены пророссийских элит на прозападные. Поэтому проекты поддержки структур коммунального самоуправления присущи работе фондов в странах третьего мира и в странах, переходящих к демократии.

Наступательная работа американских демократизаторов, несмотря на то, что американцы являются союзниками ЕС по НАТО, скорее вредила, нежели способствовала интересам ЕС.

Германские политические фонды – там, где им это позволяют – с немецкой основательностью пытаются делать структурную работу, не просто разворачивая элиты к Европе, но и укрепляя гражданское общество.

- Фонд Генриха Белля пропагандирует в ЕАЭС отказ от атомной энергетики, издаёт научные работы, направленные против «мирного атома». Раньше его обвиняли в финансировании экологов, выступающих против строительства Балтийской АЭС в Калининградской области. Теперь киевский филиал фонда проводит мероприятия против Островецкой АЭС в Беларуси. Насколько это влиятельная структура? Кто за ней стоит?

- Это – фонд, близкий партии «Зелёных», создан в 1986 г. Влиятельность фонда варьируется в зависимости от того, находится ли близкая ему партия в правительстве или в оппозиции.

В «разделении труда» между германскими политическими фондами (в тех странах, где они представлены все вместе) фонд Белля взял на себя сотрудничество с правозащитными прозападными НКО и экологическую тематику.

Они делают то же, что в свое время делала их партия в ФРГ. Они и в Германии – против «мирного атома». Силы, стоящие в ФРГ за политическими противниками «мирного атома» – предпринимательство в сфере альтернативных источников энергии (ветряные двигатели, солнечные батареи и тому подобное).

- Изменилось ли в последнее время финансирование немецких фондов, работающих на постсоветском пространстве? На какие сферы деятельности и проекты уходят основные средства?

- Фонды получают глобальные средства из бюджета [ФРГ] и целевые – от министерств. Внешнеполитические проекты финансирует, как правило, МИД, проекты из сферы политики развития – Федеральное министерство сотрудничества и развития.

Размер глобальных средств зависит от того, как представлена соответствующая партия в бундестаге. Если она долгое время не набирает 5%, фонд может получить проблемы с финансированием (например, фонд Науманна).

Целевые средства выделяются под проекты. В годовых сообщениях фондов указывается, какие проекты как финансировались. На постсоветском пространстве это (для всех фондов) – политический диалог. Остальные проекты варьируются от страны к стране в зависимости от специфики фонда

- Влияет ли работа фондов на изменение имиджа стран ЕАЭС в Германии?

- Формирование имиджа других стран не входит в задачи германских политических фондов. Работая в этих странах, они привносят вклад в создание имиджа Германии и Евросоюза.

Имидж России и ЕАЭС в Германии и в других странах ЕС следует укреплять самим – создав организации, аналогичные германским политическим фондам и отправив их – на основаниях паритета – работать в Германию и заниматься там тем же самым, чем их организации занимаются у нас. Нужно расставаться с менталитетом жертв влияния и учиться влиять самим.

Беседовал Александр Шамшиев