Военное столкновение России и США выглядит пока маловероятным вариантом. Однако некоторые события можно уже интерпретировать как подготовку общественного мнения к прямому вооруженному конфликту с Россией на локальном театре военных действий. 13 октября глава МИД Великобритании призвал рассмотреть «военные варианты» решения сирийского вопроса.

Осень 2016 г. принесла сразу несколько странных событий, начиная от осуществленной американцами мистификации с якобы российской бомбежкой ООНовского конвоя в Алеппо, и заканчивая крайне опасной ситуацией с маневрами украинского пассажирского самолета в небе над Сирией. Слишком многое в последнем информационном всплеске вокруг «геноцида мирного населения в Алеппо» напоминает «обстрел сараевского рынка» в апреле 1995 г., после чего начались бомбежки бывшей Югославии. Первая часть статьи опубликована 11 октября.

Причины возможного военного столкновения США и России

Ситуация свидетельствует о политической, да и психологической готовности Запада к переводу конфронтации в открытое русло. Причем, высшее руководство Запада вполне может быть просто втянуто в поток событий, которые будут организованы «активистами на местах». Благо признаков ослабления контроля администрации США над силовиками и «партнерами» предостаточно. Или убедительно сделать вид, что события развиваются без их ведома. Не говоря уже о попытках ряда государственных структур США подыграть Хиллари Клинтон в ходе выборов, «разогревая» напряженность.

Такая ситуация не является результатом «дефекта личности» или случайностей. Ситуация стала продуктом «сплава» всей сложившейся после Второй мировой войны, а особенно – после войны в Индокитае – американской политической культуры и привычки к колониальному способу ведения силовых конфликтов, которая формировалась последние 30 лет, вероятно, с момента интервенции на Гренаде в 1983 г. Это - долгосрочный поведенческий феномен, который, к сожалению, нельзя «купировать» только на политико-пропагандистском уровне.

Причины привлекательности Сирии как площадки для силовой конфронтации между Россией и Западом просты: считается, что вследствие отсутствия у России серьезных интересов в Сирии, удастся удержать конфронтацию в рамках локального театра военных действий и сделать силовую фазу максимально короткой.

При этом добившись, если не разгрома российского контингента, что может быть связано с неконтролируемыми рисками реакции со стороны Кремля, то уж точно согласия Москвы на его эвакуацию без политических условий. Это и есть «программа минимум». После ее запуска можно будет перевести ситуацию в любимый американцами формат «политических торгов», порекомендовав Москве «пожертвовать малым» ради сохранения большего.

Американская элита и советнический аппарат структур национальной безопасности критически не понимает, что Россия уже давно рассматривает Сирию как часть «большой картины» и критический тест для себя на право сохранять статус «великой державы».

Так что Россия рассматривает ситуацию в Сирии, как ситуацию не просто с большими «ставками», а с очень большими. Возможно, эти ставки для российского руководства даже больше, чем «ставки», возникшие в ситуации вокруг Крыма.

Стратегические расчеты Вашингтона

Есть, однако, две характерные особенности нынешней ситуации в отношениях России и США, одна из которых на Западе осознается, а вторая, вероятно, не очень.

Во-первых, и в США это понимают, Россия обладает возможностями для эскалации конфликта практически в любом регионе. США это расценивают как риск, однако считают, что Россия решится на эскалацию только по уже сформировавшимся направлениям, которые, если говорить цинично, для США являются вполне «комфортными»: Причерноморье, Украина и, вероятно, при максимальном обострении ситуации, Прибалтика, которую также «не жалко». Возможность для России «выйти за флажки» американцы даже не рассматривают.

Во-вторых, США исходят из того, что российское общественное мнение, формируемое СМИ и элитой через пропаганду, нестойко и легко «сломается» после первого мощного удара, после чего можно будет перейти к развалу элитного консенсуса, возникновение которого для Вашингтона было неприятной реальностью.

На Западе не допускают, что именно российское общественное мнение определяет поведение элиты – эта мысль там представляется совершенно «дикой».

Здесь, вероятно, и кроется причина регулярных странных действий Запада в отношении российского общества. Например, недавние «обращения к народу России» госсекреатря США Джона Керри или Джорджа Сороса.

Военно-силовая стратегия США крайне незатейлива: через провоцирование инцидента или серии инцидентов создать пропагандистски легитимные основания для применения против России силовых инструментов в желаемых масштабах на локальном уровне. Чем создать благоприятные условия для политических манипуляций в отношении дружественных или потенциально дружественных групп в элите России.

И все. США уверены, что российская элита, напуганная даже ограниченным применением силы на удаленном ТВД, станет вполне приемлемым инструментом для решения именно политических целей. Ее нужно только подтолкнуть к «правильному выбору».

Американская силовая политика в отношении России не предусматривает какую-либо разновидность военной победы даже «по очкам». Вашингтону будет достаточно «декларации победы» и неготовности Москвы к продолжению конфронтации на заданном уровне.

«Взрывная эскалация» вместо «лестницы эскалации»

Следует признать, что такой сценарий является вполне осуществимым без каких-либо действий по переводу американской экономики и политики в режим «чрезвычайной ситуации». Можно даже обойтись без жестких мер в экономической сфере, которые могут бумерангом ударить и по западной экономике.

Военный потенциал «мирного времени» у США достаточен для проведения, как минимум, одной локальной силовой операции. Остальное будет доработано за счет информационного доминирования и влияния США в международных институтах и манипуляций союзниками. Тут США равных нет.

Следует исходить и из того, что для США совершенно не обязательно следовать классической «лестнице эскалации». Они вполне способны разово осуществить «взрывную» эскалацию.

Особенно с учетом того, что в Вашингтоне исходят из ограниченности целей Москвы в возникшей «системе конфронтации», а также - из своего полного доминирования в военно-силовых вопросах.

В таком формате «силовой сценарий» перестанет выглядеть безумным и нереалистичным, особенно учитывая атмосферу всемогущества, свойственную бюрократии «единственной сверхдержавы».

Равно как не выглядит немыслимым и возможное развитие этого «локального» сценария. После вытеснения России из Сирии и обвала режима Асада вполне естественным кажется высвобождение «энергии» исламского радикализма в северо-восточном направлении и политические манипуляции, направленные на подрыв устойчивости власти в Кремле. Такая «программа-максимум», конечно, может быть дополнена некими периферийными действиями (например, на Донбассе), но это совершенно не обязательно.

На что-то более сложное у США нет ни времени, ни ресурсов. Но и этого вполне хватит для того, чтобы лишить Москву и ее союзников (прежде всего, Иран, а теперь, при всей «гибкости» местных руководителей, и Турцию) каких-либо возможностей маневра, но не на годы, а на десятилетия.

Пути купирования угроз

Поэтому стоит сделать два вывода из возникшей военно-политической ситуации.

С одной стороны, США допускают локальное военное столкновение с Россией, которое по их мысли должно произойти там и тогда, когда они решат. И, вероятно, это «когда» лежит в периоде между президентскими выборами, вне зависимости от того, кто победит, и вступлением нового президента в должность.

Это «окно силовых возможностей» было бы очень правильно закрыть серьезными политическими мероприятиями в сфере коллективной обороны и безопасности с участием максимально широкого круга участников.

Пусть некоторые из них являются не столько союзниками России, сколько ее «попутчиками». И ничего, даже если эти мероприятия будут по большей части пропагандистскими.

Но, с другой стороны, если развитие ситуации перестанет отвечать сценариям управляемости и локальности, а также повлечет сбои в управлении Вашингтоном его союзниками, то сценарий силового решения может быть свернут практически на любой стадии развития.

И это будет первым случаем за последние 25 лет, когда российское «сдерживание» США сработало.

То есть будет создан прецедент, который в дальнейшем может стать полноценной основой стратегической стабильности. Но для этого и России, и ее союзникам, коих мало, и ее «попутчикам», коих значительно больше, следует выйти за рамки того сценария конфронтации, который предлагает им часть правящих элит США.

В этом смысле «игра», безусловно, стоит свеч.

Дмитрий Евстафьев, профессор НИУ ВШЭ