В конце декабря 2016 г. президент Ирана Хасан Рухани посетил Астану и Бишкек. Одним из результатов его визита стал интерес Тегерана к строительству крупных гидроэнергетических проектов на территории Кыргызстана, от реализации которых год назад отказалась Россия.

Загадочные визиты

Казахстан и Кыргызстан Хасан Рухани посетил в ходе своего среднеазиатского турне, включавшего посещение двух республик. Первой из них стал Казахстан, где президент Исламской республики Иран (ИРИ) 22 декабря провел переговоры с президентом Нурсултаном Назарбаевым. На следующий день Х. Рухани прибыл в Бишкек, где обсудил состояние двусторонних отношений и перспективы сотрудничества со своим киргизским коллегой Алмазбеком Атамбаевым.

Список подписанных по итогам визита документов (соглашения ИРИ с Казахстаном о морском судоходстве, упрощении туристических поездок, содействии двусторонней торговле, соглашения с Кыргызстаном о сотрудничестве в области медицины и фармацевтики, телекоммуникаций, информационных технологий, культурного обмена и т.п.) не создает ощущение, что Тегерану удалось совершить в регионе некий прорыв. Правда, и в Астане, и в Бишкеке иранский президент обсуждал ситуацию в сфере борьбы с терроризмом, а также взаимодействие по линии ШОС и других международных организаций, - но эти темы стали уже дежурными.

При этом на переговорах с Кыргызстаном, гораздо сильнее Казахстана нуждающимся в иностранных инвестициях, отчетливо была выражена экономическая тематика. Бишкек, в частности, предложил Тегерану рассмотреть возможность инвестиций в такие отрасли, как добыча полезных ископаемых, производство стройматериалов, промышленность и сельское хозяйство.

Особенно примечательно то, что иранская сторона выразила заинтересованность в реализации крупных гидроэнергетических проектов, в связи с чем иранской компании «TANA Energy management Company» по итогам переговоров было рекомендовано активизировать деятельность в Кыргызстане.

Иран вместо России и Китая?

Правовой основой для сотрудничества Тегерана и Бишкека в сфере энергетики является подписанный в мае этого года «Меморандум о взаимопонимании по сотрудничеству в сфере малой гидроэнергетики». Однако интерес Тегерана, если верить подписанному по итогам переговоров Х. Рухани и А. Атамбаева совместному заявлению, сконцентрирован в сфере крупных гидроэнергетических проектов.

Масштабы и стоимость, а также международно-политическое значение крупных и малых проектов в гидроэнергетике существенно отличаются. Если малые ГЭС ни у кого в регионе неприятия не вызывают, то проекты крупных станций, таких как «Камбарата-1», уже привели в прошлом к резкому обострению узбекско-киргизских отношений.

Еще год назад предполагалось, что крупные ГЭС в Кыргызстане будет строить Россия. Соглашение о строительстве четырех ГЭС Верхне-Нарынского каскада общей мощностью 200 МВт и ГЭС «Камбарата-1» мощностью 1,9 ГВт было подписано в сентябре 2012 г.

Единственным инвестором этих проектов должна была выступать Россия, а их стоимость оценивалась в $2,1 млрд. В случае завершения строительства «Камбарата-1» стала бы крупнейшим гидротехническим проектом, реализованным Россией в регионе после распада СССР.

Однако завершить строительство не удалось. В декабре 2015 г. А. Атамбаев неожиданно заявил, что Россия не сможет достроить ГЭС из-за экономических трудностей, и предложил парламенту денонсировать соглашения по ним, что и было сделано в январе 2016 г.

С тех пор Бишкек неоднократно пытался найти нового инвестора в лице богатых нефтью арабских монархий Персидского залива, но особого успеха эти поиски не принесли.

Проект без особых проблем мог бы реализовать Китай, у которого есть и деньги, и опыт строительства крупных ГЭС. Но Пекин, видимо, останавливают нежелательные политические последствия в виде возможного ухудшения отношений с Узбекистаном и Казахстаном.

С ними Китай реализует крупные совместные нефтегазовые проекты. А нефть и газ для него важнее, чем киргизское электричество.

Таджикский опыт

У Ирана уже есть опыт строительства ГЭС в Средней Азии, и связан он с Таджикистаном. В январе 2005 года Душанбе и Тегеран подписали протокол по достройке Сангтудинской ГЭС-2, в которую иранская сторона должна была инвестировать $180 млн, а таджикская – $40 млн.

Первый энергоагрегат станции был запущен в сентябре 2011 г., а второй – в сентябре 2014 г. Ее общая мощность составляет 220 МВт, что позволило Таджикистану заметно снизить остроту энергодефицита. В соответствии с договором, в течение 12,5 лет станция будет считаться собственностью Ирана, после чего перейдет таджикской стороне.

Но Сангтудинскую ГЭС-2 постигла та же участь, что и Сангтудинскую ГЭС-1, достроенную в 2009 г. Россией. Таджикский монополист «Барки точик», в собственности которого находятся все электросети, не спешит гасить перед обеими ГЭС долги, объясняя это тем, что население бедное и платить ему нечем.

На январь 2014 г. «Барки точки» уже успел накопить перед «Сангтудой-2» задолженность в размере 133 млн. сомони ($27,8 млн), в связи с чем руководство станции потребовало ее постепенно гасить, угрожая прекратить выработку электроэнергии. Однако результативность таких демаршей энергетиков, чаще всего, невысока.

Не учитывать таджикский опыт Иран не может. Примечательно, что в числе ключевых причин, по которым достроить «Камбарату-1» и Верхне-Нарынский каскад ГЭС невозможно, российский МИД назвал отсутствие подтвержденного спроса на электроэнергию.

Впрочем, строить «Камбарату-1» Тегеран решится вряд ли, так как экономические, политические и экологические риски этого проекта слишком велики. Вероятнее всего, он возьмется за одну-две станции Верхне-Нарнынского каскада, которые таких больших рисков не создают.

Возможно и строительство с помощью Ирана малых ГЭС, которые вообще ни у кого возражений не вызывают. Кыргызстан, не страдающий от переизбытка иностранных инвестиций, в любом случае будет удовлетворен.

Александр Шустов, кандидат исторических наук