Вскоре после падения украинской власти под напором национал-радикалов возникли дискуссии о возможности повторения майдана в Беларуси. Эти разговоры привлекали многих наблюдателей простотой и эмоциональностью, но имели мало общего с белорусскими реалиями. На этой неделе белорусская власть продемонстрировала на деле свои отличия от южных соседей, приступив к превентивным и точечным задержаниям радикалов. Принятые на сегодняшний день меры предосторожности не вызовут кризис в отношениях с Западом, но не устранят и всех рисков внутри страны.

После появления на минувшей неделе сообщений о задержаниях белорусскими силовиками десятков боевиков, критики заговорили, что Александр Лукашенко таким образом пытается запугать участников запланированных на 25 марта акций протеста в Беларуси, отбив у обычных граждан настроение выходить на улицы.

Элементарные познания в восточноевропейской истории опровергают эти спекуляции. И дело здесь вовсе не в опыте последнего украинского майдана. Процесс с чередой раскручивающихся провокаций, завершающихся сакральными жертвами, был реализован более 25 лет назад, во время протестов в Литве. В ночь с 12 на 13 января 1991 г. в Вильнюсе «неизвестные стрелки» убили первых граждан, которые стали «сакральными жертвами» поющей революции в Прибалтике.

В результате оппозиция (вчерашние союзные Михаилу Горбачеву «народные фронты»), имевшая к тому времени поддержку за рубежом, смогла лишить слабую и нерешительную центральную власть контроля над ситуацией.

Конечно, трудно себе представить, чтобы «неизвестные стрелки» обосновались сегодня в одном из зданий в центре Минска, как это случилось три года назад в Киеве. Однако для начала раскручивания спирали насилия достаточно было бы провокаций в толпе. Например, как это было на Болотной площади в Москве в мае 2012 г.

Участников провокаций и вероятных столкновений с милицией тогда пришлось бы сажать «по полной», а это – новые «заморозки» с Западом и, вероятно, возврат санкций. Что, впрочем, было бы более чем приемлемо для радикальной оппозиции, которая переживает, что сегодня Евросоюз общается с Минском напрямую, а не через его верных представителей на местах из числа местных «критиков режима».

Уже после начала точечных задержаний Александр Лукашенко заявил, что активизация радикальной оппозиции в стране началось после того, как он отказался от предложения сесть за «круглый стол» переговоров с этой оппозицией.

Как признался президент Беларуси, недавно ему было сделано такое предложение одним из оппозиционеров. Эту идею поддерживали и польские соседи Минска на официальном уровне. Ведь есть же польский опыт круглых столов.

«Круглые столы» практиковал и Виктор Янукович, устраивая ночные заседания на Банковой с оппозиционерами и европейскими посредниками. Подписанные соглашения были поняты радикалами как признак слабости и разорваны буквально на следующий день, пока посредники смотрели в другую сторону.

Беларусь идет по иному пути. Задержания нескольких десятков радикальных оппозиционеров и участников вооруженных националистических групп несколько разрядили наэлектризованную атмосферу перед акциями протеста в стране 25 марта.

Превентивные и точечные задержания расширяют пространство маневра белорусской власти. Можно обойтись гуманно с некоторыми задержанными – припугнув, но не посадив. Это и назревший сигнал для сторонников Александра Лукашенко, что власть держит ситуацию под контролем и не пойдет на компромисс с радикальными националистами.

Из Брюсселя и Варшавы уже последовали критические заявления, однако пока они носят сдержанный характер. Маловероятно, чтобы последние задержания приведут к кризису в отношениях Минска с Западом, если только радикалы не сядут надолго. Белорусская дипломатия посылает сигналы о готовности продолжения диалога с системными силами Евросоюза и будет объяснять задержания, предъявляя доказательства вины задержанных. Западные партнеры слышат сигналы Минска и продолжат диалог.

Однако происходящие точечные задержания радикалов не гарантируют от провокаций и разрастания протестного движения в Беларуси. Радикальная оппозиция – самая опасная часть протеста, но далеко не весь протест. Есть еще протест в средних и малых городах, протест в областных центрах Беларуси. Недовольство имеет и объективные причины, являясь реакцией на сложную социально-экономическую ситуацию. Белорусские эксперты это прекрасно понимают. Падение мировых цен на товарных рынках сократило доходы бюджета Беларуси от экспорта нефтепродуктов и калийных удобрений. Нефтегазовый спор с Россией также ведет к недополучению доходов. Усиливаются кризисные тенденции в отношениях с соседними Литвой и Украиной. В результате это бьет по экономике, растет давление на бюджет и социальные обязательства.

В этой ситуации Минску нужен запуск новых проектов, которые бы создали новые точки роста и источники поступлений в бюджет, укрепили доверие инвесторов – как на Востоке, так и на Западе. Могут ли эти точки роста обеспечить Варшава или Вильнюс, ответственные за восточную политику ЕС?

Вопрос риторический. Пока они отказались от покупки электроэнергии из Беларуси, предпочитая агитировать за политические реформы в Беларуси и пугать ее главным союзником – Россией, обеспечивающей не только оборонный зонтик, но и 50% товарооборота.

Другое дело, что Беларуси и России требуется критически проанализировать их союз, найти новые подходы, которые позволили бы преодолеть накопившиеся противоречия, в которых виноваты оба партнера. Союз сможет существовать лишь при условии обоюдной политической воли наверху и как система сообщающихся сосудов в политике, экономике и безопасности.

На выправление ситуации в белорусской экономике потребуется время. Но без этого не разрешить глубинных проблем, вызывающих рост социального недовольства.

Вячеслав Сутырин