Евразийский экономический союз создавался в 2015 г. в условиях политической и экономической турбулентности. Однако за неполные три года ЕАЭС удалось расширить число участников и с начала 2016 г. выйти на траекторию роста ВВП и торговли. Но пока не ясно, насколько долгосрочным окажется рост, как будут складываться отношения с Китаем, и что случится с ЕАЭС после транзита власти в странах-основательницах. Своим взглядом на эти проблемы с «Евразия.Эксперт» поделился директор Исследовательского института международного и регионального сотрудничества Булат Султанов. В 2005-2014 гг. он возглавлял Казахстанский институт стратегических исследований при Президенте Казахстана.

- Булат Клычбаевич, Евразийский экономический союз был создан в 2015 г., и буквально сразу попал в полосу политической и экономической турбулентности на фоне украинского кризиса. Скептики поспешили хоронить союз. В 2016 г. наметилась траектория экономического роста в ЕАЭС, но насколько она устойчива? Какими видятся перспективы ЕАЭС из Казахстана?

- У Евразийского экономического союза просто нет другой альтернативы, кроме как выжить. В условиях перехода от однополярного к полицентричному миру мы не знаем, как будет происходить этот транзит, какие вызовы возникнут. Единственный выход – укрепление национальных государств и региональных структур.

Пришел новый президент в США, и мы все находимся в подвешенном состоянии, потому что США – это глобальное государство. Хотя мы допускаем стратегическую ошибку, полагая, что в США политику определяет Белый дом. Политику там определяют транснациональные корпорации, а они заинтересованы в глобализации и подчинении всех своим интересам.

Сегодня центр экономической мощи перетекает с запада на восток, а, следовательно, будет перетекать и центр политической силы. Но все мировые структуры (ВТО, МВФ и другие) были созданы в интересах Запада. Если страны не-Запада решают поставлять промышленную продукцию странам Запада, эта система тут же начинает сопротивляться.

До санкций попробовала бы Россия ввести ограничение на ввоз польских яблок или продукции из Венгрии – Россия и все республики постсоветского пространства столкнулись бы с санкциями и нравоучениями о том, что негоже государству вмешиваться в рыночную экономику.

- Почему?

- Евразийский экономический союз – это попытка части государств постсоветского пространства найти выход в происходящей в мире ситуации. Я думаю, что этот процесс будет углубляться, но я против форсированного расширения Евразийского экономического союза.

Европейский союз сначала включал шесть, девять, двенадцать государств. Потом в геополитических целях его увеличили до 28 (после Брекзита – 27) за счет стран бывшего СССР и Организации Варшавского договора. Они взвалили на шею успешных государств Западной Европы государства, которые были настроены потребительски и хотели пользоваться его льготами. В результате мы получили Брекзит и рост ксенофобии и национализма в Германии.

Поэтому я в свое время выступал против принятия в ЕАЭС Киргизии и Армении, потому что у нас до сих пор между Россией, Казахстаном и Беларусью не отработана система наднациональных интеграционных структур.

Каждое государство исходит из защиты своих национальных интересов, но надо искать компромиссные варианты, чтобы эти национальные интересы сложить в одну общую сумму.

Когда мы создавали Таможенный союз, мы исходили из того, что Казахстан, удаленный от морских торговых путей, имеет шикарную возможность стать мостом между Европой и Азией. После развала Советского Союза все государства говорили, что они мосты. Но мостами могут быть только Россия и Казахстан.

«Многовекторная политика: не равноудаленность, а приоритеты»

- Почему Украина или Кыргызстан не могут быть мостами?

- Если мы строим мост между Европой и Азией, то он географически может проходить только через Россию, Казахстан и дальше в Китай – это кратчайший путь. Лишние звенья здесь ни к чему.

Мы с КНР стали строить шестиполосные автомобильные дороги. С россиянами на каждом форуме межрегионального сотрудничества Назарбаев поднимает этот вопрос, а Путин обещает рассмотреть, но технического обоснования строительства автомобильной дороги от казахстанско-российской границы до Европейского союза нет. Мы [c КНР] в этом году завершим строительство.

- Чем вызвана такая ситуация?

- Некоторые считают, что автомобильная дорога будет конкурировать с транссибирской железной дорогой. Но железнодорожным составом возить контейнеры дешевле. На грузовик вы можете поставить один контейнер и еще один – на прицеп.

Скоропортящиеся товары и товары электроники быстрее и выгоднее из Китая перебрасывать в Европу через территории Казахстана и России. А большие группы товаров дешевле перевозить через Транссиб.

ЕАЭС я считаю перспективным, но, например, в Китае результата принято ожидать веками. ЕАЭС сейчас проходит трудный путь притирки. И самое главное, что внешний фактор неблагоприятный, потому что и Россия, и Казахстан зависят от экспорта нефти и газа. Потребитель этих ресурсов – в основном Запад. Хорошо, что сейчас мы нашли Китай и будем с ним работать.

Но Запад не заинтересован в сильной России. Или Россия будет таким же зависимым государством как Украина, или она должна сохранить свою независимость – тогда за это надо платить.

- Получается, что экономически сильная Россия нужна ее соседям для развития и снижения экономических рисков. Однако сам процесс превращения России в сильного субъекта, связанный с конфликтом с Западом, наоборот, увеличивает риски для ее союзников. Ведь Казахстан и Беларусь также рискуют испортить отношения с Евро-Атлантикой, где-то может нарушиться торговля и т.д. Как быть с этим противоречием?

- Казахстан зажат в треугольнике между Россией, Китаем и исламским миром. Мы в Казахстане считаем, что наша внешняя политика должна исходить из трех основополагающих пунктов: многовекторная политика, прагматизм и защита национальных интересов.

Многовекторная внешняя политика предусматривает не равноудаленность, а приоритеты. Для нас первый приоритет – это Россия, второй – Китай, третий – государства Центральной Азии. Далее – Европейский союз, США и государства Азиатско-Тихоокеанского региона.

Поэтому мы признаем, что США лидер, но мы живем не в однополярном мире, а в транзитном отрезке времени, когда мир переходит от однополярного к полицентричному типу.

Мы поддержали процесс сопряжения ЭПШП и ЕАЭС, потому что хотим сотрудничать и с Россией, и с Китаем. Но мы не хотим испортить отношения и с США.

Действительно для нас очень плохо, что Запад оказывает давление на Россию, но не смертельно. Мы будем работать с Россией, Китаем и исламским миром и сохранять равновесие на основе нашего прагматизма.

Для нас важно, чтобы и Китай, и Россия были процветающими, сильными государствами, которые контролируют свою территорию. Граница между Казахстаном и Россией – 7,5 тыс. км, но она неохраняемая – ее невозможно охранять.

«Легче всего сказать, что во всем виноваты русские»

- На Ваш взгляд, как повлияет в будущем передача власти в государствах ЕАЭС на интеграционные процессы?

- Я считаю, что для нас важен китайский пример. Там глава Коммунистический партии и, соответственно, глава государства может избираться 2 раза на 5 лет. Это очень мудрое решение, и нам надо брать его на вооружение.

Мы проводили опрос общественного мнения: около 75% населения Казахстана поддерживает Евразийский экономический союз. Сотрудники Фонда имени Фридриха Эберта проводили опрос среди молодежи – их результаты совпадают с нашими, причем это представители разных этносов.

Кроме того, Туркменбаши [бывший президент Туркменистана Сапармурат Ниязов – прим. «ЕЭ»] и Ислам Каримов в Узбекистане ушли, и ничего не рухнуло. Поэтому лидеры государств ЕАЭС могут быть спокойны. Каждому гражданину Казахстана понятно, что стабильность государства зависит от дружеских отношений с Россией и Китаем. Тем более мы с Россией с 1730 г. жили в рамках единого государства.

У нас есть так называемые грантоеды, которые пытаются перенести социальные проблемы в проблемы межэтнической напряженности, например, проблему голодомора. Но от голода страдали не только казахи и украинцы – русские страдали.

На территории Казахстана коллективизация проводилась под руководством Ф.И. Голощекина, но никто не предъявляет исков к Израилю. Обвиняют во всем Россию, хотя она была одним из субъектов того социалистического эксперимента, который назывался коллективизация. Гранты дают только тем, кто может извратить факты.

- Но на Украине удалось перевести конфликт в межэтническую сферу, что привело к очень глубокому конфликту, который, вероятно, окажется затяжным…

- В Советском Союзе было две привилегированных республики – Грузинская ССР до 1953 г. и Украинская ССР в 1953-1982 гг. Грузия и Украина находятся сейчас в сложном положении, потому что республики были не только привилегированные, но и дотационные.

В Украине с 52 млн человек и Казахстане с 17 млн человек собирали каждый год примерно 1 млрд пудов зерна одинаково. Но у нас зерно было товарное – собиралось и распространялось по всему Союзу, а на Украине собиралось и оставалось. В этом смысле у них было привилегированное положение. С другой стороны, многие кадры перетекали в Москву.

Такое положение существовало до прихода М.С. Горбачева, который стал «двигать» ставропольские кадры. Украина перестала получать ресурсы из центра, пошли проблемы с экономикой, она стала испытывать такие же проблемы, какие испытывали все регионы в Советском Союзе. Но Украина не привыкла так жить.

Когда возникают социально-экономические проблемы, у политической верхушки всегда возникает искус перевести социально-экономический конфликт в межэтническое русло. Легче сказать, что во всем виноваты русские, чем объяснить, почему они не могут сориентироваться в новых условиях.

В том же Европейском союзе рост ксенофобских настроений связан с тем, что ЕС не может справиться с нынешними проблемами. Я не имею ничего против грузинского или украинского народа, но политические элиты в этих странах обеспечивают, прежде всего, себя. А поскольку СМИ на Украине традиционно сильные, так и получилось.

«Санкции Запада сохранятся 10-15 лет»

 - Вы сказали, что Казахстан заинтересован в сильной России и сильном Китае. На Ваш взгляд, не приведет ли усиление экономического присутствия Китая в Центральной Азии, в том числе и развитие инициативы «Один пояс – один путь», к переориентации Казахстана и всего ЕАЭС на технические стандарты Китая? Китай будет строить и обслуживать объекты. Сейчас, например, обсуждается проект железнодорожной колеи между Ираном и Китаем через Центральную Азию шириной 1435 мм вместо 1520 мм, принятых в ЕАЭС. Нет ли здесь угрозы, что единое пространство ЕАЭС будет распадаться?

- Для Казахстана важно, чтобы сохранялся паритет интересов России и Китая. Китай накопил такие запасы валюты, что теперь надо их тратить, но так как нельзя это делать быстро, они будут инвестировать капиталы. Поскольку страны во всем мире заинтересованы в иностранных инвестициях, было бы глупо от них отказываться.

В ближайшее время экономическим конкурентом США будет Китай, а он заинтересован в сохранении сотрудничества с Россией, в первую очередь в военно-технической сфере. Для России важно в условиях блокады, объявленной Евросоюзом, развивать отношения с Китаем и в целом в азиатском регионе. Поэтому Россия и Китай должны найти компромисс.

Китай пробивает сухопутный путь в страны Европы и страны Ближнего и Среднего Востока не от хорошей жизни – морской путь намного дешевле. Но морской путь контролируется западными компаниями. Главный нефтяной маршрут из стран Персидского залива идет через Малаккский пролив, где постоянно дежурят два американских корвета. С другой стороны море контролируют Тайвань, Япония, Южная Корея, Филиппины, Индонезия, Вьетнам, где есть американские военные базы. Если отправлять груз сухопутным путем, компании, контролирующие морские пути, потеряют прибыль. Это главная экономическая причина, по которой Запад будет против Шелкового пути.

Основные интересы Китая в Юго-Восточной Азии, но ему нужна «калитка» через Казахстан и Россию в Европу. Если башня Кремля, которая смотрит на запад, будет Китаю мешать, то он сделает коридор в Европу через Азербайджан, Грузию, Польшу.

России надо это учитывать и не потерять интересный маршрут. Он важен, в первую очередь, с геополитической точки зрения, а не с экономической. Но Россия также получит прибыль за счет транзита, необходимую в условиях санкций со стороны Запада, которые будет продолжаться 10-15 лет.

- Если санкции сохранятся на десятилетия, означает ли это, что нужно будет перестраивать модель внешней торговли ЕАЭС, которая сейчас ориентирована преимущественно на Западную Европу?

- Запад может существовать без нашего сырья, но с большими проблемами, так как американский сжиженный газ стоит намного дороже. Германия сказала, что будет строить газопровод [Северный поток-2 – прим. «ЕЭ»]. Поляки, украинцы могут выступать против, но раз немцы сказали, то так и будет. Мерседес решил строить автомобильный завод на территории России. Сотрудничество России и Германии – это основа благополучия двух стран. Они всегда процветали, когда дружили друг с другом. Когда англосаксам надо было затормозить такого конкурента как Германия, они ввергали ее в войны с Россией.

- Почему тогда Германия сегодня так охотно идет на усиление политики санкций против России?

- Ситуация меняется, и экономические круги Германии лоббируют восстановление экономических связей. Санкции против России – это не вопрос Крыма или Украины. Сейчас мир вступил в этап перестройки мировой экономики. Я думаю, что западные архитекторы пришли к выводу, что Россию нужно оттолкнуть от рынка передовых технологий, который развивается на Западе. Если построить забор, то Россия окажется в отсталости. Даже не побоялись отбросить Россию в объятия Китая.

Но Германия всегда тяготела к Восточной Европе и к России, потому что это индустриальное государство. Германии нужны рынки сбыта и сырье. Великобритания – это финансовый центр мира и сателлит США.

«Украина совершила грубейшую ошибку»

- Германия действительно сейчас продвигается на восток. Идет захват украинского рынка. Фактически, расширение рынков Германии сейчас идет за счет конфликта с Россией, а не сотрудничества…

- Украина совершила глубочайшую ошибку, хотя могла бы стать мостом между Россией и Западом так же, как Финляндия. Финляндия процветала до 1991 г. за счет торговли. Когда Советский Союз рухнул, она тут же впала в кризис, но когда экономика России поднялась, Финляндия опять стала процветающим государством. Финляндия это понимает и до сих пор играет роль моста между Западом и Россией, несмотря на давление.

Украинцы не справились с перестройкой и не поняли свою роль. Промышленный потенциал Украины был больше, чем потенциал Беларуси. Сейчас все наоборот. В 1991 г. в Украине было ракетостроение, авиастроение, тракторостроение, а в Казахстане не было ничего. Сейчас экономический потенциал Казахстана выше, чем экономический потенциал Украины в 2,5 раза.

- У Казахстана в советский период была слабая обрабатывающая промышленность…

- Ее практически не было. Мы добывали руду, делали первоначальную обработку и отправляли в Россию. У нас не было промышленных предприятий – они были в России, Украине и Беларуси.

Украина может существовать только в тесной кооперационной связи с Россией, Европе она не нужна. Украина может поставлять свою продукцию только в страны, которые восточнее ее.

Беседовал Вячеслав Сутырин