Когда 24 июля 2017 г. президент Польши Анджей Дуда наложил вето на два законопроекта по реформированию судебной системы в Польше, ни в СМИ, ни в аналитических кругах это не было воспринято как победа демократических сил в стране, которая во все большей степени проявляет признаки авторитарного правления. Еврокомиссия уже пригрозила лишить Польшу ни много ни мало права голоса при принятии решений в ЕС. Зачем польское руководство настаивает на проведении реформы, которая вызывает явное неудовольствие Брюсселя, и какими последствиями для Варшавы это грозит?

Скорее, вето президента рассматривалось как возможность сбавить накал страстей в Брюсселе, который угрожает применением санкций в отношении правительства Польши. Возможно, причина скепсиса кроется в том, что президент Дуда – ставленник правящей партии «Право и справедливость», занимавший пост статс-секретаря бывшего главы государства, Леха Качинского, погибшего в авиакатастрофе под Смоленском в 2010 г. До последних событий Анджей Дуда в конфликт с правительством не вступал. О том, что не все так однозначно, свидетельствует тот факт, что законопроекты не были отвергнуты наотрез, а лишь были возвращены для повторного рассмотрения Сеймом.

Судебная реформа в Польше имеет три вектора: преобразование механизмов деятельности Верховного суда Польши, Национального судебного совета (НСС) и Общих судов.

Наибольший резонанс вызвала реформа Верховного суда, предполагающая немедленную отставку всех судей данного органа в день вступления в силу закона и делегирование всех полномочий по назначению новых судей министру юстиции Польши.

Зависимость судебных инстанций от правительства увеличилась бы и в случае реформы НСС, в рамках которой большинство членов должно выдвигаться правительством, а непосредственно судьям отведено лишь маргинальное положение. Компетенции НСС также сократились бы, ведь именно он прежде выдвигал кандидатуры на пост судей Верховного суда Польши на рассмотрение президента страны. Примечательно, что Дуда не наложил вето на законопроект о реформе системы Общих судов, в рамках которой министр юстиции назначает президентов и вице-президентов этих судебных инстанций.

Чем чревата реформа

Представители Европейского союза, и прежде проявлявшие свое недовольство политикой нынешнего правительства Польши, стали в течение последних недель бить в набат, заявляя о «существенном ухудшении независимости судов» в случае принятия трех законопроектов. Вице-президент Еврокомиссии Франс Тиммерманс даже заявил, что Брюссель рассматривает возможность применения Статьи 7 Лиссабонского договора ЕС, согласно которой по решению стран-членов Совета ЕС действие права голоса государства, нарушившего принцип демократии и верховенства права, может быть приостановлено.

Отказавшись поставить свою подпись под законопроектами, президент Польши со своей стороны предложил возможный вариант осуществления судебной реформы, своевременность которой, по его мнению, не вызывает сомнений. Анджей Дуда обещал разработать свой вариант урегулирования ситуации – его видение зиждется на принципе увязки выбора членов НСС с законодательной властью. По его мнению, законопроект следует переписать таким образом, чтобы назначения членов НСС происходили не по решению министра юстиции, а путем утверждения того или иного кандидата 60% голосов Сейма Республики Польша.

Таким образом, согласно видению польского президента, судебная власть должна попасть в зависимость от законодательной власти.

Расчет польского президента понятен – в минимально возможной мере противопоставить Брюссель и выдвинувшую его на пьедестал власти партию. «Право и справедливость» на данный момент обладает лишь 51% депутатских мест в Сейме, поэтому, согласно предлагаемому президентом варианту, правительство Беаты Шидло не смогло бы добиться желаемых целей. Если бы такой вариант в итоге одержал верх, обеспокоенность Брюсселя стала бы менее острой.

Однако в данной ситуации все козыри находятся в руках у правящей партии Ярослава Качинского. Все посты, которые президент Дуда занимал до момента избрания президентом, то есть как в рамках польского правительства, так и в качестве евродепутата, прочно связаны с высшим истеблишментом партии «Право и справедливость», и это его уязвимое место. Ведь это дает возможность представить его в качестве «блудного сына» партии – человека, который даже на выборах мэра Кракова в 2010 г. был третьим, однако благодаря поддержке партии смог стать президентом.  

В последнее время стали учащаться прогнозы относительно возможного раскола элит в политическом истеблишменте Польши, однако этого вряд ли стоит ожидать.

Ярослав Качинский имеет ряд рычагов воздействия на президента, в то время как сам Дуда может апеллировать к партии только опосредованно, делая отсылки к общественному недовольству. Но так как правящей партии в период нахождения у власти удалось нивелировать противопоставление «элиты-народ», регулярно подчеркивая свое стремление сблизить политические инициативы с интересами общества, единого фронта против, казалось бы, очевидного нарушения принципа верховенства права не будет. Более того, понимая, что лишение права голоса для Варшавы не самый вероятный сценарий, а сокращение объемов финансирования через структурные фонды ЕС – гораздо более реальная угроза, правительство заранее подготовило электорат и к такому исходу.

С друзьями легче

Можно смело предположить, что цель польского правительства – поставить судебные власти под контроль – в том или ином виде будет осуществлена. Пример Венгрии, государства, которое наиболее открыто выразило поддержку правительству Б. Шидло перед лицом санкций ЕС, может быть во многом показателен. Правительство Виктора Орбана также попыталось в 2012-2013 гг. провести реформу судебной системы, снизив пенсионный возраст для судей и работников прокуратуры с 70 до 62 лет – однако после давления Европейского союза, угрожавшего санкциями, Будапешт внес правки в закон, и пенсионный возраст был установлен на уровне 65 лет, причем внедрение закона было растянуто на 10 лет. Тем не менее, напряженность в отношениях между Будапештом и Брюсселем никуда не делась и после снятия с повестки судебной реформы, а на фоне миграционного кризиса и принудительного распределения квот ЕС по расселению мигрантов достигла в последнее время новых вершин.

Польша была одним из основных центров поддержки Венгрии в борьбе против квот по мигрантам. Хотя Варшава, как и Будапешт, наотрез отказывается принимать мигрантов, основной мишенью критики органов ЕС стал венгерский премьер-министр. В этой связи неудивительно, что Орбан назвал возможные санкции ЕС в отношении Польши «нападением инквизиции» и заверил польское правительство в своей незыблемой поддержке и солидарности.

С политической точки зрения это весьма разумно: для лишения страны-члена ЕС права голоса необходимо консенсусное решение всех государств. Таким образом, заключив своеобразный союз несогласных, Будапешт и Польша обезопасили себя от внешних санкций при проведении внутриполитических перестановок. По мере того, как назревает конфликт между Центральной Европой и Брюсселем, открытым вопросом остается поведение других стран региона (Чехии и Словакии - прим.ЕЭ) – они находятся между молотом и наковальней, не желая пойти на риск ухудшения отношений ни с соседями, ни с Брюсселем.

Виктор Катона, cпециалист по закупкам нефти MOL Group (Венгрия)