Новый закон «Об образовании», принятый парламентом Украины, 19 сентября направлен на подпись президенту Петру Порошенко. Обеспокоенность законом уже выразили Венгрия, Польша, Румыния, Болгария, Греция и Молдова. С особенно резкой критикой выступил венгерский МИД, назвав новый закон «ножом в спину Венгрии». Глава МИД Венгрии Петер Сийярто дал указание дипломатам не поддерживать ни одной украинской инициативы на международном уровне. Что именно вызвало столько громкое возмущение Венгрии и других соседей Украины? Об этом корреспонденту «Евразия.Эксперт» рассказал политолог Габор Штир, заведующий отделом внешней политики крупнейшей венгерской газеты Magyar Nemzet.

- Господин Штир, украинский закон «Об образовании» вызвал резонанс в ряде европейских стран. то именно вызывает недовольство Венгрии?

- В Венгрии давно не было такого единства политических сил: правительство и оппозиция вместе выступили по этому вопросу. У нас недовольство очень сильно, и говорят, что попробуют нажимать на все дипломатические педали и протестовать везде, где это возможно.

В Украине в Закарпатье живет 150 тыс. венгров – это 14-15% населения всего Закарпатья. В пяти районах число венгров превышает 50% населения.

Украина сейчас пытается строить национальное государство средствами Советского Союза. Мы часто слышали, как они страдали от Советского Союза, не могли разговаривать и учиться на украинском языке. Сейчас они забыли это и тем же самым образом относятся к нацменьшинствам.

- Какова была политика по отношению к нацменьшинствам на Украине до этого закона, и как он изменит ситуацию?

- После распада Советского Союза в образовании было все нормально. Венгры могли учиться даже до аттестата зрелости (в основном с венгерским финансированием). Есть высшая школа в Берегово, где студенты могут учиться на венгерском языке.

В целом новый закон нормальный, кроме седьмого параграфа о языках. Если все будет так, как в нем написано, после 2020 г. в Украине венгерские дети смогут учиться на венгерском языке только в детском саду и младшей школе (до четвертого класса). С пятого класса все предметы будут преподаваться только на украинском языке, и высшая школа также будет на украинском.

Все выступают против этого, так как это нарушает букву основного закона Украины и международные соглашения, не соответствует европейским ценностям. Украина с утра до вечера твердит о том, что идет в Европу и уважает европейские ценности, но это абсолютно им противоречит.

Мы понимаем, что в основном это геополитический проект, который придуман против русских, но касается он всех нацменьшинств. Против русских – это тоже не европейский подход. Если есть нацменьшинства, они должны получить возможность учиться и выражать себя на родном языке.

- Как украинские политики объясняют необходимость этого закона?

- По поводу венгерского нацменьшинства в украинском Закарпатье говорят, что это ее [Украины] граждане, и этим законом они только помогут им. Якобы если сохранится текущая ситуация, то дети не смогут поступать в университеты Киева, у них не будет перспектив, смогут учиться только в Будапеште.

Я не думаю, что те, кто живет на Украине, не должны говорить на украинском языке. Это нормально: если живешь там, то и говоришь на языке своего государства. Но на родном языке обязательно надо говорить.

Им стоит продумать, как обучать украинскому языку как иностранному. Сейчас эти методы не работают. Из-за этого венгры, румыны, поляки плохо говорят на украинском языке. В Украине на это отвечают, что на украинском долго не могли разговаривать – только последние 25 лет [начали], поэтому методы еще не выработаны. Тогда вырабатывайте, туда надо вкладывать.

Раньше большинство венгров плохо говорили на украинском и не могли поступать в Киев или в другой украинский вуз. Они шли в Берегово или в Будапешт. Теперь получается, что венгры не будут хорошо разговаривать по-украински, потому что эти методы так и не выработаны, но они и не будут знать математику, физику, химию, потому что будут слушать их на украинском языке. И предмет не знают, и язык не знают. До этого только язык не знали.

В украинской прессе это не главная тема, многие даже не знают о том, что Венгрия и ряд стран выразили протест. Уже появляются статьи о том, что протесты в Венгрии – это российский проект с целью усилить сепаратизм в Закарпатье. Это громко прозвучит в украинской прессе, если пойдет туда.

Педагогически – это тупик. Политически – это тупик и цинизм. Когда уже заключено соглашение об Ассоциации и безвизовый режим с Евросоюзом, стало «можно» это делать. Если говорить о правах человека, то это не европейский подход. Нельзя строить государство, вытесняя из него всех, кто не украинец. Украина – это многонациональная страна, для нее это – самоубийственный подход. После Майдана первые мысли были запретить русский язык. Теперь они наступают на те же грабли. Это тупик.

- Министр иностранных дел Венгрии Петер Сиярто употребил очень жесткую риторику, заявив, что Украина таким образом «вонзила Венгрии нож в спину»…

- Да, это очень точно. Мы пригласили к себе 2600 украинских ребят, которые страдали последние годы – месяц они отдыхали в Венгрии. Деньги даем на Закарпатье, дали газ через Венгрию, много делали жестов и в ответ на них получили это. Конечно, это цинизм и нож в спину.

- Венгрия намерена приостановить поддержку инициатив Украины в международных организациях. На Ваш взгляд, повлияет ли это на решение проблемы?

- Мы говорим об этом. Но тут важно еще то, что никто не хочет принимать Украину в Евросоюз в ближайшем будущем. Давить на Украину можно будет, если Венгрия, Польша, Румыния, Болгария, Греция, которые связаны с этой проблемой, вместе выступят на европейских площадках. Если выступит только Венгрия, ответ будет один: «Вы это делаете, потому что Венгрия – это пророссийская страна. Это [Владимир] Путин и [Виктор] Орбан вместе хотят отделить Закарпатье».

Только вместе получится чего-то добиться, тем более что это касается не только 150 тыс. венгров, но и 400 тыс. румын и молдаван. Немногим меньше, чем венгров, число поляков, проживающих на Украине. Многим это затруднит жизнь, и исчезнут эти нацменьшинства, если исчезнут языки.

- Какие варианты рассматриваются для разрешения конфликта?

- Пишут, что [Петр] Порошенко не подпишет этот закон еще год, хотя, мне кажется, что невозможно его дольше задерживать. Я не знаю, есть ли у него внутриполитическое пространство для маневра по этому вопросу. Другой вариант – из этого закона изымают языки Евросоюза. Тогда Венгрию он не затронет, но это тоже дискриминация: что будет с другими нацменьшинствами, которые не в Евросоюзе?

Есть третий вариант, более политический. Новый закон не касается крымских татар, потому что Украина определила их как коренное население. А венгры не коренные? Тысячу лет там живут. Тем не менее, если все будут определены как коренные меньшинства, тогда закон их тоже не коснется, но тогда он потеряет смысл, так как единственной целью его будет запрет русского языка.

- Как Запад отреагировал на новый закон?

- Обычно Запад не реагирует на вопросы, касающиеся нацменьшинств. Мы привыкли, что Евросоюз к этим вопросам нечувствителен. Но в какой-то группе в Евросоюзе уже начали изучать, что это за закон. Официальных заявлений не было, но он рассматривается. Американское посольство в Киеве одобрило новый закон об образовании.

- Украина сама как-то пытается решить возникшее противоречие?

- Чувствуется, что в дипломатических кругах Украины уже начали пытаться объяснить то, что необъяснимо, искать пути, как, сохранив лицо, выйти из этого тупика. Поссориться одновременно с Венгрией, Болгарией, Румынией, Польшей не в их интересах.

В последние два года уже обостряются польско-украинские отношения. Политически Варшава поддерживает Киев, но когда речь заходит об образовании, нацменьшинствах, историческом прошлом, начинаются споры.

Раньше невозможно было представить высказывание со стороны Польши, что с Бандерой Украину не ждут в Европе (об этом в феврале 2017 г. заявил лидер правящей в Польше партии «Закон и справедливость» Ярослав Качиньский – прим. «ЕЭ»). Качиньский и раньше критиковал Украину, но не так. В интересах Киева наладить отношения и не поссориться с западными соседями. В Венгрии есть надежда, что они придумают что-то, чтобы выйти из этого тупика. Что будет с другими нацменьшинствами – это еще вопрос.

Беседовала Юлия Рулева