В рамках Евразийского экономического союза за последние несколько лет удалось снять внутренние таможенные барьеры для торговли, создать таможенный союз и единый рынок труда с социальными гарантиями. Вместе с тем, союз сталкивается с серьезными внутренними вызовами. Казахстан не поддерживает расширение полномочий Евразийской экономической комиссии. Беларусь, наоборот, заявляет о недостаточности интеграции и требует ускорения создания экономического союза. Вместе с тем, на Западе и Востоке ЕАЭС соприкасается с мощными экономическими блоками – ЕС и КНР, что создает риски «экономического поглощения». Своими оценками рисков и перспектив ЕАЭС с «Евразия.Эксперт» делится декан экономического факультета Белорусского госуниверситета Михаил Ковалев. 

– В 2015 г. был создан Евразийский экономический союз. Падение цен на энергоносители и санкции оказали серьезное давление на экономику союза. В 2015-2016 гг. наблюдался экономический спад. В 2017 г. возобновился экономический рост. Однако очевидно, что в союзе еще очень много нерешенных проблем. Как ситуация сегодня выглядит с белорусской точки зрения?

– ЕАЭС пока обладает недостаточной экономической мощью. Все государства-члены Союза имеют в мировой экономике всего около 4%, и согласно ряду прогнозов в будущем эта цифра не может существенно увеличиться. Потому что по-прежнему стремительно увеличивается доля Китая и Индии. Они вытесняют американцев, европейцев и не позволяют в условиях жесткой конкуренции государствам ЕАЭС существенно нарастить темпы выше среднемировых.

Конфликт России с Западом неизбежно толкнет Евразийский экономический союз к более тесной интеграции в рамках Шанхайской организации сотрудничества. Фактически американцы подтолкнули Россию в более тесные объятия Китая. Это наложит, разумеется, отпечаток на экономическое развитие нашего Союза.

Внутри же ЕАЭС главная проблема – это разница в размерах наших государств. Всё-таки российская экономика в разы больше белорусской, не говоря уже про казахстанскую, армянскую и кыргызстанскую.

Полноценная и эффективная интеграция возможна только тогда, когда Россия будет смотреть на нас как на полностью равноправных партнеров по энергетическому союзу. И тогда мы не будем ждать 2025 г., чтобы выровнялись цены на нефть и газ.

Не призывы к единству сцементировали бы Казахстан, Беларусь и остальные страны, а, например, если бы цены на нефть и на газ у нас были бы внутрироссийские. Для нас Россия значимый партнер, но мы в российском импорте в лучшие времена занимали где-то 5%. Россия, принимая различные решения по контрсанкциям, не советовалась с Беларусью.

Мы единогласно все проголосовали, что таможенные пошлины по периметру границ всего Евразийского союза будут такими, как в России после вступления в ВТО. Россия могла бы защитить белорусские интересы и продвигать включение Беларуси в ВТО. Мы сегодня – единственная в ЕАЭС страна, не входящая в ВТО. Я не хочу упрекать, но стремлюсь показать российской стороне, что есть проблемы и мы их видим. Мы не обижаемся на них, но обращаем внимание, что они должны были бы решаться. И тогда наш союз был бы крепче.

– Каковы основные тенденции развития ситуации на внешнем контуре Евразийского союза?

– Европейскому союзу надо понять, что США изменили свою внешнюю политику не потому, что американский президент Дональд Трамп вдруг «понял» новые мировые реалии. Изменение американской политики во многом продиктовано объективным тенденциями. Например, США по паритету покупательской способности уже не является главной экономикой мира. Это место занял Китай. И Трамп адаптирует США к новым реалиям усиления влияния Китая. Американский президент говорит: пора сосредоточиться на экономике и начать всерьез сопротивляться китайскому наступлению.

Не секрет – темпы роста США и ЕС резко замедлились, где-то в 3 раза. Китайские товары наводнили рынок США и Евросоюза и тормозят экономический рост в этих странах. Штаты не хотят, чтобы их доля в мировой экономике стремительно уменьшалась. Поэтому они стали более эгоистично отстаивать свои экономические интересы.

Даже изобрели новые термины, что на смену свободной торговли должна прийти «справедливая свободная торговля» и пр. Поэтому они свернули свое участие в Транстихоокеанском партнерстве, заморожено и создание зоны свободной торговли между США и Евросоюзом.

У американцев будет все более жесткая конкуренция с европейскими, в первую очередь, французскими и немецкими товарами на мировых рынках. И здесь Евросоюзу надо бы закрыть глаза и найти общий язык с Россией по поводу Украины и поддержать лозунг, который когда-то провозгласил белорусский президент – интеграции интеграций. Благодаря этому может сохраниться столь долго доминировавшая в мире европейская политика и европейская культура.

– Как вы оцениваете модернизацию отраслей, которая была объявлена в Беларуси, а также модернизацию, импортозамещение и инновации в России. Не приведет ли это к усилению экономической конкуренции между Беларусью и Россией? В каких сферах можно объединить усилия?

– Во-первых, в России более-менее успешно идет модернизация предприятий и инфраструктуры, связанных с нефтегазовым комплексом. Но на Запад по-прежнему поставляется много сырой нефти. Беларусь и ее нефтеперерабатывающая промышленность может увеличить переработку российской нефти и газа.

Понятно, что России и Беларуси совместно принадлежит Мозырский НПЗ, причем российская доля там даже больше, чем белорусская. ОАО «Нафтан» пока еще в основном белорусский, правда, в его рамках тоже есть одно предприятие, созданное вместе с «Лукойлом».

Мы давно могли бы совместно с россиянами модернизировать белорусский нефтехимический комплекс. Это, в первую очередь, «ГродноАзот», производство полиэтилена и полистирола в Беларуси. Создать из них огромные современные мощные предприятия по производству комплексных удобрений, а не экспортировать в отдельности фосфорные, калийные и азотные удобрения.

Вместе с российским капиталом это можно было бы давно сделать. Усилиями Союзного государства создать здесь мощнейший (по типу роттердамского) нефтехимический кластер и продавать Евросоюзу уже готовую продукцию.

Следующим после нефтехимического мог бы быть агропродовольственный сектор. Благодаря санкциям Евросоюза в России постепенно все-таки поднимается сельское хозяйство. В Беларуси оно модернизировано намного раньше.

Но сельское хозяйство в мире сейчас переживает новую так называемую цифровую революцию. Поля начинают искусственно орошать при помощи компьютеров. На полях работают роботы, появляются беспилотные тракторы и т.д. Нам еще до этого далеко, но все равно белорусы здесь идут впереди – средняя урожайность в Беларуси где-то на уровне 34-35 центнеров. Пока у аграриев в России таких показателей нет, кроме как в черноземных районах.

Если бы тут еще подключились не только белорусы, но и казахи, мы могли интегрировать наше сельское хозяйство и сделать его действительно «умным». Сегодня казахи и россияне конкурируют между собой на зерновых рынках. Мы должны были бы давно создать «зерновой» и «мясной» союзы всех стран ЕАЭС. И подумать, надо ли России так много поставлять на Запад зерна, может быть лучше перерабатывать его?

Третье направление связано с технологиями. В первую очередь, это восстановление российского и белорусского машиностроения. Да, в России построено много автомобильных заводов для производства иностранных марок, но отечественная составляющая мала.

Пора провозгласить лозунг «индустриальная революция 4.0». И попробовать найти общий язык в автомобильной промышленности, где уже около 10 лет мы пытаемся объединиться. Совместными усилиями могли бы действительно вывести все это на мировой уровень.

С учетом того, что и в России, и в Беларуси высочайшего класса программисты, а индустриальная революция 4.0 – это фактически объединение усилий айтишников и машиностроителей, мы могли бы и должны добиться здесь успеха.

Сейчас под влиянием американских санкций, которые оформлены законодательно, а значит, это всерьез и надолго, россияне задумаются над этим. Перестать покупать турбины у Siemens, а научиться делать их вместе с казахами, белорусами, армянами и кыргызами.

Беседовали Петр Петровский и Диана Шибковская (Минск)