2017 год выдался для Евросоюза тяжелым. Миграционный кризис, брекзит, нарастание соперничества между Берлином и Парижем, кризис в Польше – лишь некоторые трудности, с которыми столкнулся ЕС. Какое будущее ждет европейский проект после выхода из него Великобритании и удастся ли Евросоюзу решить хотя бы часть накопившихся проблем в 2018 году? Своим видением ситуации с корреспондентом «Евразия.Эксперт» поделился французский политолог, директор геополитических исследований Европейского института международных отношений Пьер-Эммануэль Томанн.

- Господин Томанн, в декабре лидеры стран Евросоюза провели заключительный саммит прошлого года в Брюсселе. Одной из главных болевых точек ЕС остается ситуация в сфере миграции, причем прогресса по ней достичь не удалось, и решение отложено до следующего саммита в июне 2018 г. Почему стороны не смогли достичь прогресса в этом вопросе?

- Разногласия и отсутствие прогресса по этому вопросу вызваны тем, что у стран-членов ЕС отсутствует единое видение Европейского проекта.

Существуют две основные точки зрения на вопрос миграции. Первая, поддерживаемая Ангелой Меркель – либерально-глобалистская. Это модель Евросоюза, глубоко интегрированного в мировые рынки Общество с открытыми границами и экономической миграцией, являющейся частью геополитических потоков. Европа представляется экономической силой, включенной в глобализацию, нормативной державой и моделью, которую можно распространить на весь мир. В Германии это видение также сочетается с моралистским подходом. Данная модель также пропагандируется правительствами стран Западной Европы, хотя граждане этих стран все более активно проявляют несогласие с таким подходом.

Возрастают разногласия между правительствами, движимыми глобалистской моделью, и государствами, стремящимися сохранить свою идентичность.

- Глобализм сталкивается с борьбой за сохранение идентичности?

- Да, в Евросоюзе существует и другая, конкурирующая модель – модель европейской цивилизации – в соответствии с которой Европа защищает свою культуру, цивилизацию и этнокультурные характеристики, что требует больше контроля над границами, ограничения иммиграции и сохранение европейских традиций.

Страны – члены ЕС из Центральной и Восточной Европы желают присоединиться к европейской цивилизационной модели, которая защищает европейскую цивилизацию как единое целое, хотят ограничить иммиграцию и сохранить свои страны и национальную идентичность.

На самом деле в любой европейской стране существует разделение между евроглобалистами и утопистами с одной стороны и национал-реалистами с другой.

- На ваш взгляд, сможет ли Евросоюз в 2018 г. достичь прогресса по вопросам миграции?

- Это долгосрочный кризис, и я думаю, здесь возможны только шаткие временные компромиссы. Но мне кажется, что западноевропейские политические партии – противники евроглобалистской модели достигнут определенного прогресса.

Миграционный кризис только начинается. Это связано с демографической ситуацией в Африке и постоянной геополитической нестабильностью на южных рубежах.

Единственное, в чем сходятся страны ЕС на данный момент – это необходимость сокращения миграционных потоков с развитием соответствующей политики в отношении Африки, а также укрепления границ Евросоюза. Однако либералы хотят легализовать миграционные потоки, в то время как национал-реалисты желают остановить миграцию и укрепить государственные границы.

Контроль над границами ЕС на сегодняшний день – это утопия из-за нормативной идеологии Евросоюза (Европейской Конвенции о правах человека) и того факта, что строгий контроль за границей не входит в компетенцию Евросоюза.

- Как вы в целом оцениваете итоги деятельности ЕС за 2017 г.?

- 2017 г. был переходным для Евросоюза. Избрание Трампа, а затем и брекзит в 2016 г. шокировали евроглобалистов в ЕС. Поначалу они отказывались признавать эти события, но теперь, после начала переговоров по брекзиту, они поняли, что возврата к прошлому не будет.

Избрание Эммануэля Макрона – еще одно событие, которым запомнился 2017 г. Евроглобалистами оно воспринималось как конец «популистского движения», но я думаю, что на самом деле они просто получили передышку в несколько лет, а проблемы никуда не исчезнут.

Сторонники евроинтеграции восприняли избрание Макрона как хороший знак, но после выборов в Германии в конце 2017 г. возникли новые неопределенности. Все еще не достигнуто согласие в немецком правительстве, поэтому ось «Берлин-Париж» сейчас испытывает трудности с проведением реформ в ЕС.

Из негативных событий можно назвать кризис в Каталонии, который, скорее всего, в долгосрочной перспективе станет началом нового кризиса в ЕС, поскольку множество государств в Евросоюзе имеют внутренние противоречия.

В 2017 г. также разразился кризис в Польше. Польская модель демократии вступает в столкновение с Евросоюзом, пытающимся навязать ей свою модель либеральной демократии. Наблюдается разрыв между Восточной и Западной Европой. Польшу здесь поддерживает Венгрия, но к ней могут присоединиться и другие страны, если речь зайдет о санкциях.

Все еще не окончен кризис евро в Греции, в Евросоюзе сохраняются определенные экономические проблемы, а также тянется кризис, связанный с исламскими террористами.

ЕС находится в состоянии геополитической регрессии из-за брекзита. В будущем это означает уменьшение финансирование европейских программ, уменьшение влияния на востоке и юге.

В международном масштабе брекзит ускорит развитие геополитической неустойчивости. Франция и Германия окажутся единственными сильными державами в ЕС, поскольку Великобритания из него выйдет. Однако Парижу и Берлину необходимо прийти к окончательной договоренности в плане видения Европейского проекта.

- В чем противоречия между Берлином и Парижем?

- У французского президента Эммануэля Макрона большие планы, так же, как и у Германии. Председатель СДПГ Мартин Шульц, сторонник федеральной Европы, может вступить в противостояние с Ангелой Меркель (принадлежащей к ХДС). Однако интеграционалистские взгляды Макрона отличаются от видения и Меркель, и Шульца.

«Французско-немецкий тандем» продвигают, чтобы отношения между Парижем и Берлином выглядели геополитически уравновешенными, однако в центре находится Германия.

У Франции иное видение европейского проекта, чем у Германии. В Евросоюзе налицо новое соперничество за лидерство в Европе. Раньше балансировать роли помогала Великобритания, но ее выход из ЕС приведет к разногласиям между Францией и Германией. Когда Париж и Берлин пытаются сблизиться – это знак того, что они только больше расходятся и пытаются сдержать кризис и растущие противоречия.

Суть европейского проекта сейчас состоит в сдерживании геополитического соперничества между Францией и Германией с тем, чтобы они вместе могли сильнее воздействовать на остальные страны-члены ЕС и государства вне Евросоюза.

- С какими новыми вызовами столкнется Евросоюз в 2018 г.?

- Во-первых, стоит ожидать нового столкновения в правительстве в Германии относительно планов Эммануэля Макрона в отношении европейского проекта.

Будет очень сложно достичь соглашения по поводу масштабных реформ ЕС в 2018 г., поскольку, как я уже упоминал, Франция и Германия по-разному видят суть Евросоюза. Они смогут прийти ко временным, поверхностным решениям проблем и выиграть немного времени, но разрешить глубокие внутренние и внешние кризисы у них не получится.

Кризис в Каталонии продолжится, также будет развиваться внутренний кризис в Польше, напряженность сохранится и в Северной Корее.

Еще одним вызовом является ситуация на Украине. Американское правительство не поддерживает Минские соглашения (в которых Штаты не участвуют), США поставляют оружие украинскому правительству. У европейского и американского правительства, возможно, будет возникать все больше разногласий по поводу решения этого конфликта, но и внутри самой Европы страны по-разному подходят к этому вопросу.

Неопределенность существует и в отношении «замороженных» конфликтов в странах бывшего СССР.

Кризис в Сирии не окончен. Подразделения ИГИЛ и Аль-Каиды (запрещенные террористические организации – прим. «Е.Э») могут появиться в других странах, например, в Ливии или на севере Афганистана. Угроза со стороны исламского терроризма в Европе не исчезнет.

Выборы в России в 2018 г. также станут одним из вызовов и причиной разногласий между западными либералами и российским правительством, что усилит уже идущую информационную войну. Можно ожидать информационных вбросов и недостоверных новостей с обеих сторон.

- Каким вы видите будущее Европейского союза?

- Сейчас идет гонка между силами распада и попытками правительств ЕС сдержать этот кризис.

Я думаю, будущее Евросоюза – это мультиполяризация. Происходит разделение между Севером и Югом, Западом и Востоком. Сами общества становятся все более и более раздробленными. И прогресса в решении этой проблемы добиться будет трудно, особенно после брекзита.

- Какие страны могут вступить в Евросоюз до 2020 г. и есть ли страны, которые из него выйдут?

- Вступление какой-либо страны в ЕС до 2020 г. мне кажется маловероятным, хотя Евросоюз хотел бы возобновить дискуссию касательно своего расширения на западе Балканского полуострова. ЕС обещал членство западнобалканским странам – Сербии, Боснии, Черногории, Косову. Но вопрос с Косовом все еще не решен, и с Боснией не все так просто. Меньше всего препятствий на этом пути у Черногории. Сербия хочет сохранять баланс между ЕС и Россией. Текущие правительства всех этих стран хотят в будущем вступить в ЕС, но брекзит может осложнить ситуацию. Эти страны не принесут денег в бюджет Евросоюза, наоборот, это увеличит его расходы.

В ближайшее время ни одна страна не выйдет из Евросоюза. Это может произойти в гораздо более долгосрочной перспективе, но сейчас страны ждут результатов переговоров по брекзиту. Опасения вызывает начинающийся кризис в Польше. Евросоюз пытается навязать ей свою интерпретацию законов и демократии, и из-за этого появляется все больше противоречий, что ослабит поддержку ЕС.

- Европейская комиссия (ЕК) подала в суд на Венгрию, Польшу и Чехию из-за невыполнения одобренных ЕС национальных квот по приему мигрантов. Почему это произошло именно сейчас?

- Еврокомиссия пытается навязать евроглобалистскую модель, основанную на либеральных ценностях, происходящих в основном из англо-саксонской модели демократии. Эту модель продвигали Великобритания и США, и парадокс состоит в том, что Евросоюз все еще пропагандирует эту модель, несмотря на то, что Великобритания находится в процессе выхода из ЕС, а президент США Дональд Трамп больше не поддерживает эту модель.

Немецкое правительство, рассматривающее Германию как экономическую державу, стремится сохранить эту либеральную модель. Но внутри него нарастают противоречия касательно миграции, либеральной или протекционистской экономики, а также по другим вопросам.

Будут возникать противоречия между правительствами, поддерживающими либеральную модель, и новыми политическими партиями, стремящимися эту модель изменить, как, например, в Венгрии, или в новом правительстве в Австрии, или в Польше. Это начало кризиса, который нескоро разрешится. Даже между председателем Европейского совета Дональдом Туском и Еврокомиссией возник спор касательно квот для мигрантов, и в самом Евросоюзе все больше нарастают противоречия по этому вопросу. В краткосрочной перспективе ЕС может сдержать проблему, но решить ее ему не под силу.

- На ваш взгляд, могут ли серьезно испортиться отношения Польши, Чехии и Венгрии с Европейской комиссией или Евросоюзом?

- Ситуация может ухудшиться, особенно если говорить о Польше, которая считает себя крупным государством. Она будет сопротивляться решениям Евросоюза. Однако здесь возникнет дилемма: страны, бросающие вызов модели Евросоюза, получают от него деньги, и ЕС, используя поддержку Франции и Германии, может попробовать надавить на них.

В любом случае Евросоюзу придется пройти через процесс более радикальных реформ в будущем, если он хочет выжить и сохранить свою значимость. Однако страны-члены ЕС могут не разделять этого видения.