В этом году в Румынии празднуется 100-летний юбилей образования современного румынского государства. Именно в 1918 г. Румыния приобрела ряд земель – Трансильванию, Буковину и Бессарабию, что позволило современникам говорить о завершении формирования «Великой Румынии». В преддверии круглой даты как в Румынии, так и в Молдове активизировались сторонники унионистских идей, верящие в то, что историю столетней давности, прерванную Второй мировой войной, можно повторить. Насколько вероятен сценарий с объединением двух независимых сегодня государств?

Унионизм на марше

В рамках румынского общественно-политического дискурса всегда считалось, что Бессарабия – историческая область, составлявшая территорию нынешней Республики Молдова и части Украины – является исконно румынской землей. Для румынских историков получение Российской империей Бессарабии в 1812 г. – это результат заговора между Москвой и Парижем, причем в их понимании Россия отобрала эти территории не у Османской империи, а фактически у румынского государства, которое, даже существуя в виде нескольких княжеств, якобы находилось тогда лишь в формальной вассальной зависимости от Порты.

При этом игнорируется тот факт, что румынский национализм как политическое течение зарождается только в 1830-е гг, а образование румынского государства происходит еще позднее – в 1860-1870-е гг. В Румынии ретроспективно сконструирована непрерывная национальная история, которая берет начало еще со времен даков и римлян и в которой современная Молдова выступает как ее интегральная часть.

Соответственно, «возвращение» Бессарабии в 1918 г. в современной Румынии воспринимают как элемент формирования «великого» румынского государства.  И еще со школьной скамьи там прививается идея о том, что утрата Румынией Бессарабии в результате Второй мировой войны – это историческая несправедливость.

В Румынии крайне негативно относятся к идее об отдельной молдавской идентичности, считая ее лишь конструктом советской пропаганды в пику идее румынской государственности. В итоге язык, на котором говорят в Молдове, считается в Румынии румынским, хотя и насыщенным при этом славянизмами и регионализмами. Одним из следствий такой исторической политики является то, что, согласно разным социологическим опросам, 70-80% румынских граждан поддерживают идею о необходимости объединения Молдовы и Румынии.

Кроме этого, несмотря на отсутствие каких-либо значительных трагедий в истории отношений между Россией и Румынией (в отличие, например, от истории российско-польских отношений), в румынском дискурсе Россия до сих пор рисуется не иначе как империя, которая представляет экзистенциальную угрозу для Румынии и Молдовы.         

В то же время на протяжении всего постсоветского периода истории Румынии в этой стране на государственном уровне праздновался только общенациональный День Румынии 1 декабря, который исторически связан в первую очередь с вхождением Трансильвании в состав румынского государства в 1918 г. В преддверии же 100-летия со времен создания «Великой Румынии» один из соратников экс-президента Румынии Траяна Бэсеску Еуджен Томак инициировал принятие закона о том, чтобы день «воссоединения» Румынии и Бессарабии 27 марта также сделать национальным праздником. Именно в этот день в 1918 г. Сфатул Цэрий, парламент провозглашенной после Октябрьской революции Молдавской Народной Республики, проголосовал за объединение с Румынией.

Закон в итоге был принят в марте 2017 г. В соответствии с его положениями, центральные и местные органы власти должны ежегодно 27 марта торжественно поднимать национальный флаг. Кроме этого прописывается возможность для органов власти, неправительственных организаций, музеев, представительств Румынии за рубежом организовывать специальные мероприятия политического, культурного и научного характера.

В специальном заявлении, сопровождавшем промульгацию закона, президент страны Клаус Йоханнис отметил: «Сфатул Цэрий принял 27 марта 1918 г. решение об объединении Бессарабии с Румынией. Этот исторический акт открыл процесс Большого объединения, который окончился 1 декабря 1918 г., когда румыны Трансильвании, Баната, Марамуреша и Кришана приняли решение объединиться с Румынией. Эти события создали румынское государство в его нынешнем виде».

В итоге, благодаря закону о новом национальном празднике 27 марта, унионистская идея, пусть и в историческом контексте, постепенно легитимизируется в публичном поле, переставая быть уделом лишь политических маргиналов.

Что касается Республики Молдова, то здесь румынофильские настроения перестали быть исключительно маргинальными после прихода к власти в 2009 г. Альянса за европейскую интеграцию. В составе Альянса, просуществовавшего фактически до 2015 г., находилась Либеральная партия Михая Гимпу, которая открыто выдвигала унионистские лозунги и настаивала на восприятии советской истории Молдавии как периода оккупации и репрессий. Премьер-министр Молдовы Влад Филат (2009-2013 гг.), не будучи унионистом, разделял при этом идею о том, что Молдова является «вторым румынским государством» и что государственный язык страны должен называться не иначе как румынским.

Так же и сегодня вполне солидно смотрится Партия национального единства, которая была образована бывшим сторонником М. Гимпу и экс-министром обороны Анатолом Шелару, и в деятельности которой принимает активное участие Т. Бэсеску. Эта партия имеет шансы не только попасть в парламент Молдовы после выборов осенью этого года, но и войти в коалицию с правящей Демократической партией. Та же история и с партией нынешнего вице-премьера Юрия Лянкэ, который наряду с проевропейскими лозунгами начал в борьбе за электорат исчезающей Либеральной партии активно использовать унионистские идеи.

Политики унионистского толка опираются на определенную социальную поддержку. Если в 1994 г. проводившийся в Молдове плебисцит показал, что количество сторонников объединения с Румынией находится на уровне статистической погрешности, то современные опросы показывают поддержку на уровне 20%.

Рост популярности унионизма связан с несколькими причинами. Во-первых, в Молдове происходит смена поколений, и значительная часть современной молдавской молодежи подпадает под румынское культурно-образовательное влияние (что вполне естественно в силу языковой и культурной близости). Стремясь к более качественному образованию и имея возможность получить стипендию румынского правительства, молдавские абитуриенты едут учиться в румынские вузы. Как и в Румынии, большое влияние оказывает и система образования в самой Молдове. Уже с 1990-х гг. в молдавских школах и вузах изучается история не Молдовы, а история румын, в которой нет места идее об особом историческом пути Бессарабии.  

Во-вторых, набирает силу т.н. прагматический унионизм.

Многие люди вне зависимости от социального статуса, наблюдая массовую бедность, отток населения, коррумпированность политиков, постоянную политическую нестабильность, разочарованы в Молдове как государстве. Для них объединение с Румынией выглядит единственной возможностью улучшить жизнь в Молдове.

Кроме этого, многие граждане уже понимают, что скорее всего в ближайшие десятилетия страна вряд ли станет членом Евросоюза. Бэсеску играет на этой разочарованности, утверждая, что единственный путь в ЕС лежит для Молдовы через объединение с Румынией.

В итоге по обеим сторонам Прута, как в Молдове, так и в Румынии, существует унионистское движение. В настоящий момент оно раздроблено, но постепенно оно начинает оказывать влияние на публичную политику в обеих странах и добиваться выгодных для себя политических решений. Если в Румынии унионистам удалось провести закон о новом национальном празднике, то в Молдове они настаивают на том, чтобы парламент официально принял решение о переименовании государственного языка – с молдавского на румынский. Такое решение уже принял Конституционный суд страны, но последнее слово все-таки за парламентом.

В преддверии сотой годовщины Великого объединения более 100 румынских и молдавских общественных организаций объединились в «Альянс Столетия» для проведения совместных юбилейных мероприятий, часть из которых будет посвящена идее объединения Румынии с Молдовой. Так, в начале января состоялась заметная акция унионистов на мосту через Прут, на котором был растянут стометровый румынский флаг.   

Структурные ограничения

Несмотря на рост унионистских настроений в обеих странах, они пока не составляют политический мейнстрим. Для этого есть множество как внутренних, так и внешних причин.

Во-первых, Евросоюз и США последовательно сигнализируют румынским политикам еще с 1990-х гг., что любое изменение границ неприемлемо. В частности, посол США в Кишиневе Джеймс Петтит заявил по случаю 25-летия молдавской независимости о том, что Молдова должна оставаться суверенным государством, а объединение с Румынией не является практичным выбором и не улучшит положение дел в стране. В Румынии по этому поводу разразился скандал, и некоторые политики потребовали даже отозвать американского посла.    

Для стран Запада любое движение в сторону объединения Молдовы и Румынии грозит ростом межгосударственных противоречий во всей Восточной Европе и, как следствие, ослаблением евроатлантических институтов. Понимает это и сам Бухарест, постоянно сталкивающийся с автономистскими настроениями трансильванских венгров.

Поэтому в Бухаресте никто пока не решается возвеличивать унионизм вне пределов сугубо исторического контекста. Процитированное выше заявление Клауса Йоханниса по поводу введения нового национального праздника в честь «воссоединения» Молдовы и Румынии содержит также следующую оговорку: «В то же время Румыния остается приверженной поддержке европейского курса Молдовы. Европейская интеграция Молдовы, согласно нашей национальной стратегии обороны, представляет собой одну из важнейших внешнеполитических целей Румынии…». Подобные же утверждения содержат и все другие румынские внешнеполитические документы, посвященной молдавской проблематике.

Во-вторых, современная Румыния оказалась погружена в собственные внутренние проблемы. В стране наблюдается постоянная политическая нестабильность, в том числе из-за стремления правящей Социал-демократической партии урезать антикоррупционное законодательство, которое является постоянной головной болью для румынского политического класса. В стране в этой связи стали часто меняться правительства.  

Если вопросы коррупции представляют интерес в основном для городского класса, желающего превращения Румынии в полноценное европейское государство, то широкие массы населения, проживающие в основном в деревнях, испытывают проблемы с безработицей, бедностью. Румынское население сокращается из-за миграционного оттока населения.

В итоге под влиянием всех этих факторов в Румынии сложился определенный консенсус по поводу Молдовы.

Внешнеполитические элиты Румынии воспринимают Молдову как «второе румынское государство», которое в силу обстоятельств должно оставаться суверенным. Объединение же Молдовы и Румынии, по их мнению, произойдет на символическом уровне в ходе успешной евроинтеграции Молдовы. В этой связи, согласно румынским представлениям, Молдова должна быть максимально привязана к Румынии и Евросоюзу – политически, экономически, логистически, а также в плане безопасности.

Поэтому Бухарест, в отличие от времен Бэсеску, начал выделять Кишиневу реальные кредитные средства (€150 млн в 2016-2017 гг.), пролоббировал в европейских институтах выделение кредитов Кишиневу под реализацию масштабных проектов, призванных связать молдавскую газотранспортную и электроэнергетическую систему с Румынией.

Бухарест увеличил количество своих гуманитарных проектов в Молдове, сохраняя при этом старые формы поддержки – раздачу румынского гражданства и образовательных стипендий. Кроме этого, Бухарест уже давно открыл «зеленый коридор» молдавским товарам, за счет чего молдавские экспортеры имеют реальный (а не призрачный, как в случае со всем остальным странами – членами ЕС) канал поставок своей продукции за пределами СНГ (получается ежегодно уже около $600 млн, причем не только агропродовольственное сырье, но и фрукты, овощи и вино).  

Серьезные ограничения существуют для распространения унионистских идей и в Молдове.

Во-первых, как признает большинство аналитиков, Молдова представляет собой т.н. приватизированное государство, где политические элиты озабочены в первую очередь установлением контроля над финансовыми потоками и перераспределением активов. Поэтому для них изменение статус-кво со значительным расширением влияния – будь то Бухареста или Брюсселя – неприемлемо.

Для молдавских элит Румыния является важным стратегическим партнером, помогающим решать многие внешне- и внутриполитические задачи, но Кишинев тем не менее не спешит бросаться в слишком тесные объятия Бухареста.

Во-вторых, широкие слои молдавского населения (согласно опросам, 60% граждан) в общем-то до сих пор живут с представлением об особой «бессарабской идентичности». Она сформировалась в ходе двухвековой истории – не только влияния Российской империи или Советского Союза, но и совместного проживания разных народностей (молдаван, украинцев, русских, гагаузов, болгар, евреев и т.д.). Нахождение Бессарабии в составе Румынии в межвоенный период было слишком коротким и противоречивым, чтобы настроить жителей в пользу унионизма.      

Долгоиграющая история

Ввиду имеющихся структурных ограничений даже сами унионисты признают, что объединение Молдовы и Румынии невозможно в перспективе как минимум ближайших десяти лет.

Тем не менее стоит ли считать, что идея объединения двух стран так и останется заметным, но все-таки второстепенным (или даже третьестепенным) фактором политической жизни в Румынии и Молдове?

Многое в долгосрочной перспективе будет зависеть от того, насколько сохранится влияние на Румынию европейских и евроатлантических институтов. Пока нет серьезных причин опасаться, что Румыния пойдет по пути Польши и Венгрии, которые сегодня пытаются обособиться в рамках ЕС и иметь собственные, отличные от брюссельских, геополитические взгляды и проекты. У Румынии сегодня самый высокий экономический рост среди всех стран Евросоюза. Также в ближайшее время ожидается ее включение в Шенген и, возможно, зону евро, что поможет преодолеть сегодняшний слегка маргинальный статус этой страны в ЕС. 

Еще более значимым является такой фактор, как политическое и социально-экономическое развитие Молдовы.

В рамках сегодняшнего «приватизированного государства» в Молдове олигархические элиты вместо строительства гражданской политической нации, где значимы такие вещи, как правовое государство и политическое участие всех граждан вне зависимости от этнической самоидентификации, воспроизводят разнообразные расколы внутри молдавского общества, прежде всего на геополитической основе. Активно в электоральных целях разжигаются антироссийские настроения.

Такой подход правящих элит только способствует унионистским настроениям, так как страна продолжает деградировать, а умы людей – находиться под влиянием простейших концепций, базирующихся на делении на «своих» и «чужих».

Сдерживание унионистских настроений также зависит от того, смогут ли Россия и Запад найти общий язык по поводу региона «общего соседства». Дальнейшее углубление противоречий между ними будет препятствовать строительству в Молдове политической нации и поддерживать те силы в Румынии, которые будут пропагандировать собственный имперский проект в отношении Молдовы под предлогом борьбы с «российской угрозой».

Андрей Девятков, старший научный сотрудник Центра постсоветских исследований Института экономики РАН