Страны СНГ и Китай имеют долгую историю сотрудничества. СНГ играет важную роль в поддержании безопасности китайской границы, по территории его стран-участниц проходит значительная часть инфраструктуры китайского мегапроекта «Один пояс – один путь». Сейчас у Китая появляется все больше конкурентоспособных предложений в области продукции военного производства, которую он поставляет в страны СНГ. Это, в свою очередь, не может не вызывать озабоченность РФ, продвигающей на рынки государств бывшего СССР продукцию собственного ВПК. Об усиливающейся активности Китая в СНГ, ее последствиях для России и стран региона в интервью «Евразия.Эксперт» рассказал ведущий научный сотрудник Института Дальнего Востока РАН Василий Кашин.

- Василий Борисович, сегодня много говорят о растущем экономическом присутствии Китая в странах СНГ. Расширяется ли военно-техническое и военное сотрудничество Китая со странами СНГ?

- У китайцев налажено сотрудничество со странами СНГ в военной сфере, прежде всего с Туркменистаном. Для Туркменистана Китай – это важнейший военно-технический партнер. Пекин поставляет туда системы противовоздушной обороны, беспилотники, легкую бронетехнику. Также есть поставки боевых беспилотников в Казахстан и Узбекистан, есть небольшие программы помощи вооруженным силам Кыргызстана и Таджикистана.

Китай реализует большое количество партнерских программ с Беларусью.

Беларусь, основываясь на китайских технологиях, наладила выпуск тяжелой реактивной системы залпового огня «Полонез» сначала с использованием китайской ракеты, китайской артиллерийской части и белорусского шасси, а потом они продвинулись в направлении постепенной локализации. Сейчас, как я понимаю, белорусы в основном делают это сами.

Кроме того, у них были закупки другой китайской техники, в частности автомобилей. Армения – тоже старый партнер КНР – закупала из Китая тяжелые реактивные системы залпового огня.

- Вы упомянули «Полонез». Какова роль Китая в данном проекте, кроме того, что использовалась их ракета?

- Это, по сути, гибрид китайской тяжелой реактивной системы залпового огня и белорусского шасси. То есть его просто приспособили к шасси белорусского производства, а потом начали поэтапно наращивать белорусский уровень локализации. Сейчас, как я понимаю, по плану белорусов необходимо прийти к полному его производству на своей территории.

- Каковы перспективы дальнейшего военно-технического сотрудничества Китая и Беларуси?

- Минск передал Пекину значительный объем технологий, связанных с многоосными шасси для всевозможных китайских ракетных комплексов, в том числе для межконтинентальных баллистических ракет.

Каких-то грандиозных перспектив развертывания масштабного ВТС нет из-за ограниченных финансовых возможностей Беларуси, а основной объем интересующих Пекин технологий уже был передан Китаю. Так что я думаю, что они на этом и остановятся.

Небольшой уровень сотрудничества будет, возможно, в производстве программного обеспечения, средств связи, каких-то видов средств ПВО, но слишком далеко с Беларусью это не должно продвинуться.

Для стран вроде Туркменистана и Казахстана Китай будет существенным источником поступления техники. Возможно, Азербайджан начнет подтягиваться. Азербайджанцы имеют некоторые системы вооружения, которые они закупили в Турции и которые строились турками по китайским лицензиям, например, тяжелая реактивная система залпового огня Kasirga. В прошлом рассматривались закупки китайских истребителей FC-1, то есть, когда у Азербайджана выправится финансовая ситуация, он тоже может начать сотрудничать с Китаем в этой области.

- Как позиции Китая меняются в последнее время, на ваш взгляд?

- Первая существенная сделка у них была именно с поставкой тяжелых реактивных систем залпового огня в Армению в 1999 г.

Сейчас Китай активизируется просто потому, что у него появляются более конкурентоспособные предложения. Что касается стран СНГ, то, в принципе, еще до появления китайцев казахи и узбеки стремились к определенному уровню диверсификации источников вооружения.

Это нормальная стратегия для всех небольших стран. Они не хотят зависеть целиком от кого-то одного, поэтому, например, когда в 2000-е гг. были относительно большие возможности, у казахов были значительные совместные проекты с Израилем и с Европой.

Когда появились привлекательные предложения у Китая, они начали покупать у него. Но, разумеется, у них все равно существует фактор зависимости от России в виде большого количества техники и боеприпасов советского производства. Плюс в рамках ОДКБ они имеют возможность получать военную технику российского производства по внутренним ценам. Это, конечно, серьезный фактор, влияющий на привлекательность продукции.

- В каких сферах Китай мог бы конкурировать с российским вооружением и в каких сферах могли бы возникнуть противоречия между интересами Китая и России?

- Главным образом то, что они поставляют, что мы пока не производим – это ударные беспилотники, у нас их пока нет. А так конкуренция реальная, она уже заметна в сфере вооружений для сухопутных войск, особенно артиллерии и реактивных систем залпового огня, которые у китайцев очень хорошие, и отчасти в сфере средств противоздушной обороны. В остальном пока они не настолько сильны.

- Считаете ли вы реалистичной концепцию разделения труда, которая заключается в том, что Китай будет лидером в экономике в Центральной Азии, а Россия будет обеспечивать безопасность в регионе?

- Она не реализуется в чистом виде, потому что, во-первых, Россия, по-прежнему играет заметную роль в экономике, просто в других сферах. Мы, например, являемся довольно крупными экспортерами нашей продукции в регион и важным направлением экспорта рабочей силы [из региона].

С другой стороны, китайцы все же постепенно начинают играть более заметную роль в сфере безопасности. Местные государства будут стремиться постоянно балансировать между разными крупными странами. Они, в принципе, заинтересованы в совместных проектах и с китайцами, и с европейцами. Так это и будет продолжаться.

- Если роль Китая будет возрастать, будет ли возрастать значение ШОС?

- Пока непонятно, насколько будет дееспособна ШОС в новом формате, потому что ее членом теперь является Индия, у которой с Китаем постепенно нарастают противоречия. Китайцы, в общем-то, и раньше выражали некоторые сомнения по поводу перспектив ШОС в новых условиях.

- В СМИ появляются сообщения, что Китай планирует построить военную базу на севере Афганистана. На ваш взгляд, возможно ли это?

- Они не планируют построить свою собственную базу. Они хотят построить базу для афганских сил, которых они будут финансировать и вооружать. То есть, видимо, в стране появится какое-то силовое формирование, связанное с китайцами. Но пока не было прямых заявлений о том, что на этой базе будут китайские войска. Их ограниченное присутствие возможно, они уже появлялись на территории Афганистана, патрулировали Ваханский коридор. Но пока мы не знаем, насколько далеко это зайдет.

- А если это произойдет, как это может повлиять на интересы России в регионе?

- Особо не повлияет, то есть угрозы России это не создает. Это китайские действия по обеспечению своей безопасности, им придется решать этот вопрос с Соединенными штатами.

- Ряд наблюдателей указывают, что Китаю будет удобнее логистически усиливать присутствие в Афганистане через Таджикистан. Как вы считаете?

- Скорее всего, так и будет. Потому что прямая граница с Афганистаном – Ваханский коридор – это крайне труднодоступная местность с минимальным населением и совершенно экстремальными условиями. Через нее очень трудно организовывать какое-либо снабжение. В 2016 г. было подписано соглашение между начальниками генеральных штабов Китая, Таджикистана, Пакистана и Афганистана, которое, создает условия для этого взаимодействия. Они могут перемещать силы, у них есть каналы связи для того, чтобы быстро договариваться. Поэтому они, наверное, так и будут делать.

- Вы сказали, что в основном в Центральной Азии Китай сотрудничает с Туркменистаном. Проявляет ли Китай интерес к военно-техническому сотрудничеству с другими странами Центральной Азии?

- Реальные деньги из центральноазиатских стран есть только у Казахстана, Узбекистана и Туркменистана. С ними у Китая налажена торговля, то есть казаки и узбеки точно имеют беспилотную китайскую авиацию, а туркмены – еще и системы ПВО, бронетехнику и средства связи и радиолокации.

Остаются Кыргызстан и Таджикистан. Но из-за финансовой ситуации их возможности импорта ограничены. Они получают то, что им дают в виде помощи – это армейские грузовики, автотранспорт, средства связи и т.д., там помощь всегда была.

Это сотрудничество будет нарастать, они постоянно будут находить новые возможности. Например, Узбекистан является получателем существенного количества американской техники на фоне новой, выводимой из Афганистана. Ее стало дорого везти обратно в Америку, вот ее и передали узбекам. Это вполне нормально.

- В связи с реализацией экономических интересов Китая в рамках инициативы «Одного пояса – одного пути» будет ли, на ваш взгляд, Китай укреплять военное присутствие вдоль «пояса»?

- Я не думаю, что Китай будет наращивать здесь свое военное присутствие. Но мы знаем, что Пекин сейчас занят созданием больших частных военных компаний, которые будут в состоянии выполнять услуги по обеспечению безопасности за рубежом. Это делается, видимо, с прицелом на действия в Северном Пакистане для охраны Китайско-пакистанского коридора. Но, возможно, есть и более далеко идущие планы.

Я думаю, что они не будут демонстративно усиливать присутствие, но возможности по обеспечению безопасности своих объектов у них появятся.

- Частные военные компании будут похожи на американские?

- По сути, да. Сообщалось, что консультантом по этому вопросу за очень большие деньги выступал создатель компании Blackwater Эрик Принс. То есть это именно тот человек, который олицетворяет американские компании. Он не занимался их обучением в боевом отношении, но помогал налаживать подготовку в сфере организации службы, логистики, снабжения и прочего.

- Как США будут реагировать на то, что у них появится такой конкурент?

- Они могут реагировать как угодно. Они, думаю, просто не могут ничего сделать. Стандартная реакция американцев на подобное видна в Африке, где они поддерживают политиков, политические силы и СМИ, которые продвигают тезисы о китайской угрозе и китайском неоколониализме. Больше они ничего сделать не могут, потому что им будет сложно что-то предъявить китайцам.

Беседовала Юлия Рулёва