Столетие БНР породило новый виток споров и спекуляций на эту тему в Беларуси. Фактически вне академического и научного пространства белорусское общество разделилось на два лагеря: сторонников и противников Белорусской Национальной Республики. Отдельно стоят дипломированные ученые. Заведующий отделом новейшей истории Беларуси Института истории НАН Беларуси, кандидат исторических наук Сергей Третьяк рассказал «Евразия.Эксперт» о роли БНР в истории Беларуси и о попытках некоторых сил нажить политический капитал на этом историческом явлении.

- Сергей Александрович, есть ли вообще консолидированная позиция академического сообщества вокруг явления БНР?

- Для начала замечу, что консолидированная позиция академического сообщества историков Беларуси по вопросу значения Белорусской Народной Республики в истории белорусской национальной государственности высказана в ряде изданий. Среди них особо отмечу на днях увидевший свет коллективный научный труд Института истории НАН Беларуси «Беларуская Народная Рэспубліка – крок да незалежнасці: да 100-годдзя абвяшчэння: гістарычны нарыс» (Мінск: Беларуская навука, 2018), одним из авторов которого является ваш покорный слуга. Поэтому последующие мои мысли – выражение общей позиции национальной исторической школы, и лишь частью мое личное мнение.

- Тогда не могли бы вы раскрыть, каково значение даты 25 марта для истории Беларуси с точки зрения академической исторической науки?

- 25 марта 1918 г. представители белорусской национальной элиты – в абсолютном большинстве социалисты и марксисты, являвшиеся не только белорусами по этнической принадлежности, заявили о праве Беларуси в границах преобладающего расселения белорусского народа на независимое национально-государственное существование и предприняли первую в истории попытку реализовать это право на практике. Да, этот шаг не был реализацией решений Первого Всебелорусского съезда 1917 г. и даже шел в противоречие с ними. Но он вытекал из духа работы Первого Всебелорусского съезда и логики исторического процесса.

По большому счету, после 25 марта 1918 г. утратили всякую актуальность какие бы то ни было проекты устройства национально-государственного будущего Беларуси в форме автономии в составе других государств, в первую очередь Советской России, хотя как раз эта идея и была близка на тот момент рабоче-крестьянской массе населения Беларуси. И это вынуждены были признать даже оппоненты белорусской национальной идеи из лагеря Областного исполнительного комитета Западной Коммуны РСФСР. Показательно, что именно они, а не поголовно зараженное губернским сепаратизмом партийное и советское руководство белорусских губерний, после 1 января 1919 г. стали ярыми защитниками неприкосновенности государственных границ и государственного статуса Советской Беларуси.

Акт 25 марта 1918 г., как это видится в исторической ретроспективе, сделал невозможным создание аппарата органов публичной власти БНР и наполнение провозглашенной государственной независимости плотью и кровью.

Государственные учреждения и органы местного самоуправления «старого режима», наперебой присягавшие Белорусской Народной Республике после 9 марта 1918 г., по большей части отозвали свои решения. Они готовы были подчиниться БНР лишь после аннулирования Радой БНР и ее правительством «постановлений о независимости» от России.

К чести отцов БНР, они на подобный позорный шаг, перечеркивавший стратегическую цель ради сиюминутных тактических выгод, не пошли.

В конечном итоге, 25 марта 1918 г. предопределило 1 января 1919 г. и 31 июля 1920 г. Осенью 1920 г. один из отцов-основателей БНР, первый белорусский марксист Антон Иванович Луцкевич так расценил историческое значение создания национального белорусского государства на советской основе:

«Этот акт вызвал чрезвычайно мощное впечатление в широких пластах населения Беларуси: это была официальная капитуляция московского централизма перед идеей белорусской самостоятельности. И это тем более усилило позиции белорусских государственников, перенося старые споры о признании или непризнании государственности Беларуси на почву дилеммы: конституанта или съезды советов, демократический строй или большевистская система?».

Социалистическая Советская Республика Беларуси начала свою историю как суверенное и независимое государство, которое на равных решает вопросы своих взаимоотношений с соседями. Актом 25 марта 1918 г. была задана планка, выше которой белорусским политикам прыгать можно, но ниже – нельзя.

- Какова роль и место БНР в становлении белорусского национального движения?

- К моменту провозглашения независимости Белорусской Народной Республики белорусское национальное движение уже состоялось. Поэтому говорить надлежит уже о роле и месте, которые БНР занимает в становлении белорусской национальной государственности.

История свидетельствует, что белорусской государственности пришлось пройти длительный и драматический путь реализации идеала государственной независимости в противоречивых внешнеполитических и внутриполитических исторических обстоятельствах. С провозглашением БНР, по сути, впервые за всю историю существования белорусского народа была не только сформулирована идея независимой национальной государственности, но и предприняты практические меры по ее реализации. Наиболее значительных успехов Народный Секретариат достиг в области культурно-просветительской деятельности. Как справедливо отмечал член Рады БНР Александр Власов, «няхай мы і збанкрутуем, выдаючы шмат грошай на школу, але гэта банкруцтва ў 10 разоў вернецца праз 3–4 гады». В результате происходил процесс постепенного усваивания массами идеи белорусской государственной независимости.

Вместе с тем в той исторической ситуации, в условиях германской оккупации достичь намеченных целей инициаторы провозглашения БНР не могли. БНР как суверенное государство в тех исторических условиях не могла состояться и не состоялась.

Однако это не является основанием для отрицания исторического значения БНР вообще. Провозглашение БНР свидетельствовало о том, что в Беларуси сформировалась политическая национальная элита, которая не только смогла выработать идею белорусской национальной государственности, но и предприняла практические шаги по ее реализации.

Однако под 25 марта 1918 г., в отличие от 3 июля 1944 г., 31 июля 1920 г. и 7 ноября 1917 г., не струится кровь. В роковые минуты мира миллионы людей не шли на смерть и не несли смерти миллионам других людей во имя Акта 25 марта. А ведь классиком сказано: «…Дело прочно, когда под ним струится кровь».

Ведь революция 1917 – 1921 гг. в Беларуси носила не только национально-освободительный, но и социальный характер. Показательно, что художественное воплощение она с наибольшей полнотой получила в таких произведениях классиков национальной литературы – непосредственных участников событий, как драма Янки Купалы «Тутэйшыя» и поэма Михася Чарота «Босыя на вогнішчы». Тот, кто сумел достучаться до «оборванца» («босага»), составлявшего абсолютное большинство населения тогдашней Беларуси, и увлечь его за собой, в конечном счете и одержал победу. Другое дело, что победившая национальная государственность на советской основе, начинавшаяся как один из многих вариантов т.н. красного буфера, очень скоро заставила даже тех своих творцов, которые в начале пути бравировали национальным нигилизмом и великорусским шовинизмом, стать белорусскими патриотами-государственниками. И первым, пожалуй, в этой когорте был А.Ф. Мясникян, в январе 1919 г. решительно оспоривший решение центра о передаче в состав Советской России белорусских Витебской, Могилевской и Смоленской губерний, поскольку подобный акт «вождей мирового пролетариата» наносил непоправимый ущерб Советской Беларуси. Такова логика истории.

- Как нам сегодня рассматривать БНР, когда советская историография признана по этому вопросу неадекватной, а возрожденческая по сути мифологизирует и подчиняет БНР политическим и идеологическим целям?

- Начнем с того, что неадекватность советской историографии о БНР несколько преувеличена. Подавляющий массив документов и печатных изданий, относящихся к истории БНР, хранится в архивах Беларуси, России, Литвы. Именно советские историки ввели в научный оборот большинство исторических фактов, относящихся к Белорусской Народной Республике. Другое дело, что концептуальные положения и выводы советской историографии не выдержали проверки временем, поскольку вытекали не из анализа исторических фактов, а из априорно заданных идеологических схем и постулатов, освященных правящей партией. К сожалению, эти схемы и постулаты («БНР – буржуазно-националистическое государство», «БНР – марионеточное коллаборационистское государственное образование, созданное германским оккупантами», «БНР сотрудничала с нацистами» и т.д.) пережили свое время и в определенных кругах белорусского политикума живучи до сих пор. Более того, их пытаются транслировать в массы и навязать государству. Парадоксальным образом эти же схемы и постулаты находят живейший отклик в кругах т.н. возрожденцев.

Я говорю «так называемых», поскольку процессы национального возрождения белорусов как этноса и становления белорусской гражданской нации завершились в 1939–1941 гг. Дальше было эпигонское паразитирование определенных кругов на идее белорусского национального возрождения с политическим прицелом.

Для политиканствующего эпигонства, имеющего подпитку по линии спецслужб и политических структур зарубежных государств, важно добиться признания и от властей Республики Беларусь, и от белорусского народа тезисов о непрерывности существования БНР после 1918 г. как реального государства с правительством в изгнании, об искусственности и преступности белорусской советской государственности и о необходимости признания современным белорусским государством своей преемственности с обретающейся за границей т.н. Радой БНР, а не с Белорусской Советской Социалистической Республикой.

Это тем более странно, что после Берлинской конференции 1925 г. любая эмигрантская структура, декларирующая свою принадлежность к БНР, в глазах белорусского государства является нелегальной и нелегитимной.

Не стоит говорить, насколько разрушительные последствия для национальной белорусской государственности и белорусской нации повлечет за собой навязывание обществу в качестве обязательных обеих крайне далеких от научного понимания БНР политизированных трактовок этого сложного и крайне интересного феномена нашей истории. Примеры под боком. Поэтому к дате 25 марта 1918 г. надлежит относиться как к факту истории, который нельзя ни в коем разе исключать из нашего прошлого, но и делать из него главный день календаря тоже не стоит. Его надо воспринимать как часть истории белорусской государственности и именно в таком качестве чтить и помнить.

Беседовал Петр Петровский