22-23 марта в Брюсселе проходил саммит ЕС. Главным на повестке дня стал вопрос будущего объединения после выхода Великобритании из Евросоюза. Одним из главных европейских событий последнего года стала попытка Франции активизировать внешнюю политику, не уступая лидерство в ЕС Берлину. Это позволило ряду экспертов заговорить о возвращении Франции в «большую игру». Однако, по мнению депутата Европарламента Эмерика Шопрада, которым он поделился с «Евразия.Эксперт», несмотря на более активную поддержку французским руководством идей евроинтеграции, без реформ Евросоюзу грозит крах. В интервью он рассказал о перспективах ЕС, а также амбициях Парижа и Берлина.

- Господин Шопрад, что сегодня происходит в политической сфере Франции? Как меняется внешнеполитическая ориентация страны?

- Французских политиков потряс приход Эммануэля Макрона на политическую сцену и доминирование новой политической партии «Вперед, Республика!» Левоцентристская Социалистическая партия практически исчезла, ее радикальное крыло присоединилось к левой партии «Непокоренная Франция», а умеренное крыло – к социал-демократии Макрона. Правоцентристская партия «Республиканцы» выжила, но внутри нее произошел раскол между консервативным правым крылом, голлистами, призывающими вернуться к предыдущей версии партии – «Объединению в поддержку республики», и более центристским крылом, тяготеющим к Макрону.

Националистская партия «Национальный фронт» остается сплоченной вокруг фигуры своего лидера, Марин Ле Пен, однако последняя переживает кризис легитимности из-за провала на президентских дебатах.

Что касается внешней политики, похоже, Эммануэль Макрон возвращает ее к фундаментальным основам – она становится более сбалансированной, с меньшей долей атлантизма, в ней признается важность диалога с Россией и избегается критика Китая.

Я полностью поддерживаю желание французского президента вести диалог с Россией на базе взаимного уважения.

- В марте во французском городе Лилль прошел съезд партии «Национальный фронт», от участия в котором ее основатель демонстративно отказался. Как меняется крупнейшая правая партия Франции?

- Трудно назвать «Национальный фронт» правой оппозиционной партией. Во-первых, потому что партия настаивает на том, что не хочет быть ни правой, ни левой. Ее экономическое видение остается социалистическим, даже после ухода заместителя председателя партии Флориана Филиппо в 2017 г. Основной неудачей «Национального фронта» было то, что партия набрала мало голосов в первом раунде президентских выборов во Франции. С 21% голосов Марин Ле Пен выступила не лучше, чем ее отец, Жан-Мари Ле Пен, в 90-х гг. Конечно, во втором туре она набрала 30%, но это все равно очень далеко от цифры, необходимой для победы на президентских выборах. Сейчас основным ограничителем для «Национального фронта» является тот факт, что большинство французов не верит в его способность прийти к власти.

Марин Ле Пен, определенно, собирается поменять название партии, но за этим не кроется никакая динамика. Основные «мозги» из партии утекли. Высокопрофессиональные политики к партии не присоединяются, а ее «семейное измерение» стало реальным ограничивающим фактором.

- 14 мая 2018 г. исполнится год, как Эммануэль Макрон вступил в должность президента Франции. Как вы оцениваете первые итоги руководства Макрона?

- Невозможно отрицать, что «вернувшаяся в игру» Франция оказывает значительное влияние в мировом масштабе. Макрон начал целенаправленное движение в сторону реформ.

Но Макрон пока не ответил на один вызов, о котором говорит французский народ – страх потерять свою индивидуальность и свою цивилизацию перед лицом массовой иммиграции. Макрон не представил реального решения этого демографического и культурного вопроса. Из-за этого многие французы видят будущее страны в пессимистичном свете. Если Макрону удастся решить эту проблему, за это и за свои экономические реформы он станет президентом, которого запомнят надолго.

- 22 марта открылось большое заседание Европейского совета в Брюсселе. Каковы основные вопросы этого заседания?

- Европейский совет 22-23 марта вынес на обсуждение многие темы, связанные с трудоустройством, экономическим ростом и конкурентоспособностью, введением стратегии единого рынка и др. Обсуждается экономическая политика еврозоны, налогообложение цифровой экономики. Среди тем, связанных с международными отношениями, можно назвать Балканы (в свете предстоящего майского саммита в Софии) и, конечно, брекзит.

Все эти темы очень важны. Однако Евросоюз забывает о более важном вопросе – о необходимости реформ, без которых он вскоре развалится. Каждые выборы в Европе являются очередным тому доказательством. Австрия и Италия – идеальные примеры, показывающие, как европейские народы отвергают Европу, в которой быстро идет деиндустриализация, которая никак не может стать сильной, и в которую прибывают огромные потоки иммигрантов.

Бессилие европейских лидеров перед лицом изменений экономики и идентичности стало заметно всем.

- Еврокомиссия опубликовала проект соглашения о выходе Великобритании из ЕС. Премьер-министр Тереза Мэй раскритиковала документ, отметив, что он угрожает конституционной целостности страны. Что вызвало негативную реакцию Великобритании?

- Брекзит – это проблема, которая ускоряет распад европейского проекта. Похоже, Великобритания сожалеет о решении своего народа, но не осмеливается это признать. Не имея какого-либо четкого направления, Тереза Мэй хочет показать населению страны, что она будет твердо стоять на своем во время переговоров с Евросоюзом. И в этом никто не сомневается, но какое будущее для страны она защищает?

Кажется ясным, что глобальные активы Соединенного Королевства – Содружество Наций, его глобальное позиционирование и финансовая мощь – неспособны компенсировать ущерб от разрыва с ЕС. Британская экономика слишком тесно связана с экономиками других стран – членов Евросоюза.

Экономические последствия брекзита трудно оценить. И мы не наблюдаем никакой катастрофы, предсказанной многими наблюдателями, которые были против идеи брекзита. С другой стороны, брекзит влияет на экономический рост Великобритании – 2,2% в 2015 г., 1,8% в 2016 г. и 0,7% в 2017 г.

Документ, опубликованный Европейской комиссией 28 февраля, устанавливает основы взаимоотношений ЕС и Великобритании после брекзита. Но вопрос о статусе Северной Ирландии остается деликатным. Лондон остро отреагировал на предложение Европы считать территорию Северной Ирландии частью таможенного союза ЕС. Тереза Мэй даже говорила об аннексии Северной Ирландии Евросоюзом. Учитывая темпы развития ситуации, Евросоюз должен быть очень осторожен, когда речь заходит об использовании слова «аннексия» в контексте России и Крыма.

- Недавно председатель Европейского совета Дональд Туск заявил, что страны Евросоюза готовы увеличить взносы в бюджет содружества после выхода Британии из его состава. Евросоюз ожидает серьезная бюджетная «дыра» из-за потери Соединенного Королевства, которое является «чистым донором», т.е. дает в бюджет сообщества больше денег, чем получает из него. Что вы можете сказать об этом?

- У Соединенного Королевства сильная экономика. Евросоюз должен будет найти способ заделать эту дыру в бюджете. Для этого потребуется €10 млрд (ежегодно - прим. ЕЭ), и решение этого вопроса пока не найдено. Либо страны-члены должны будут увеличить свои взносы в бюджет, либо придется пойти на его значительные сокращения.

По-моему, это еще одна причина для глубокого реформирования Евросоюза. Вызовы должны быть возможностями для самоанализа и совершенствования, и это применимо и к ЕС. Я поддерживаю большую Европу государств с более интегрированным ядром, состоящем из стран-основательниц.

Европа должна прийти в себя и начать действовать, потому что мир не будет ждать, он быстро меняется.

- Германия готова тратить больше денег на Европейский союз, но не безвозмездно. Что она хочет взамен от Восточной Европы?

- Германия готова увеличить свой взнос на €3 млрд, но взамен ожидает ускорения процесса интеграции центральноевропейских стран в еврозоне. Ясно, что ФРГ хочет видеть германизированную Центральную Европу, и украинский кризис является тому симптомом. После восстановления единства Германии к ней вернулись ее классические геополитические амбиции. Это крупный игрок на евразийском континенте, цели которого заслуживают уважения, однако Германии следует избавиться от пронатовской ориентации. Я уже долго являюсь сторонником варианта «Париж – Берлин – Москва».