Еще пару лет назад многих восточноевропейских лидеров обвиняли в евроскепсисе, но сейчас споры об этом почти утихли. И дело не в том, что в их политике произошли сколько-нибудь существенные изменения в сторону большей лояльности европейской интеграции, а в том, что само понятие евроскепсиса потеряло определенность. Однако напряженность в отношениях Восточной Европы и Брюсселя только возросла, чем охотно пользуются внешние игроки, например, Китай.

Почему ЕС теряет популярность?

Особенно повлияли на это популистские предвыборные кампании в ряде европейских стран в 2017 г. и анонсированный выход Великобритании из ЕС.

Теперь евроскептиками пришлось бы называть слишком многих или же признать, что от дискуссии о будущем ЕС уже невозможно отказаться.

Именно этот спор стал основным камнем преткновения в отношениях восточноевропейских столиц с Брюсселем и Берлином, а вовсе не пресловутый отказ от приема мигрантов по квотам или изменения в законодательстве, трактуемые в остальной Европе как антидемократические.

Например, Венгрия должна была принять всего 1,3 тыс. человек. Эта цифра представляется мизерной в сравнении с числом нелегалов, прибывших в Европу по балканско-венгерскому маршруту.

Настоящая борьба идет не с распределением мигрантов, а с набирающей силу директивной моделью принятия решений в ЕС.

Решение о квотах было принято фактически без участия восточноевропейских стран. Страны региона стремятся торпедировать меняющуюся логику принятия общеевропейских решений, в которой основную роль пытается играть «большая четверка» (Германия, Франция, Испания и Италия) и Европейская комиссия. 6 сентября 2017 г. Европейский суд предсказуемо отклонил жалобы Венгрии и Словакии на договор о переселении мигрантов, однако страны региона не собираются сдаваться, а премьер-министр Венгрии Виктор Орбан вскоре после этого заметил, что настоящая борьба только начинается.

Другим фронтом борьбы за фактический суверенитет стали изменения в национальном законодательстве, направленные на усиление правительственного контроля за социальной и политической жизнью.

В Польше это была судебная реформа и усиление контроля над СМИ; в Румынии – скандальная судебная реформа, вызвавшая критику в самой стране и за ее пределами (документ был возвращен в парламент Конституционным судом); в Венгрии – ограничения на деятельность иностранных НКО, практически обернувшиеся уходом из страны Фонда Сороса «Открытое общество» (пока еще нет полной определенности в этом вопросе), и поправки к закону об образовании, уже повлекшие решение о прекращении деятельности Европейского университета в Будапеште.

В каждом из перечисленных случаев конфронтации с Брюсселем избежать не удалось, что обнаружило готовность европейской бюрократии вмешиваться во внутренние дела восточноевропейских стран, но вместе в тем каждая из этих ситуаций выявила неспособность чиновников ЕС серьезно повлиять на развитие событий.

В ближайшей перспективе Брюсселю (точнее, Еврокомиссии и Евросовету) придется предпринимать жесткие дисциплинарные меры или же расписаться в собственной беспомощности.

Через полтора года, осенью 2019 г., глава Еврокомиссии Жан-Клод Юнкер покинет свой пост, и вряд ли он хотел бы оставить ЕС ослабленной структурой, неспособной полноценно реагировать на внутренние вызовы. А это значит, что напряжение в отношениях Брюсселя и восточноевропейских столиц в ближайшее время только возрастет.

Новые агенты влияния в ЦВЕ

Еще одной тенденцией политики восточноевропейских стран, потенциально опасной для ЕС, становится их возрастающая роль в качестве проводников внешнего влияния. Наиболее активно этим пользуется Китай, налаживающий тесные связи со странами Восточной Европы и на Балканах, включая Грецию, находящуюся не в лучшем экономическом положении и недовольную условиями помощи, оказываемой ЕС.

Аналогичного подхода с разной степенью успеха придерживаются другие внешние игроки: США и Россия.

Некоторые страны региона более открыты США (прежде всего идет речь о Польше и странах Балтии), другие – Китаю и России (Сербия и Венгрия), но все они хорошо понимают, что по сути ведут одну и ту же игру, и раскола между ними не происходит. Отмеченная тенденция, конечно же, симптом и фактор ослабления ЕС.

Интерес к Китаю в этой части Европы растет с каждым годом. Китай делает ставку на Грецию и Сербию, но и другие страны региона выигрывают от низкопроцентных китайских кредитов для реализации инфраструктурных проектов. Еще в 2014 г. Китай, Сербия и Венгрия подписали меморандум о взаимопонимании в вопросе реконструкции 370-километровой железной дороги между Белградом и Будапештом. В 2016 г. Китайская государственная судоходная компания COSCO приобрела контрольный пакет акций греческого порта Пирей. Китайское правительство рассматривает его как главную точку входа китайского экспорта в Южную, Восточную и Центральную Европу, а также как основной транспортный узел для морских перевозок через Средиземное море.

Инвестиционная активность Китая в регионе становится системообразующим фактором.

6 сентября 2017 г. Греция и Болгария подписали меморандум о взаимопонимании относительно строительства высокоскоростной железной дороги (проект «Sea2Sea»), рассчитывая на средства европейских фондов. Без активности Китая в сфере региональной транспортной инфраструктуры этот проект был бы лишен смысла, а заявка на финансирование ЕС сопряжена с давлением на Брюссель и неизменной демонстрацией альтернативы китайского финансирования.

Брюссель опасается, что правила ЕС не будут уважать, в то время как в северных странах опасаются конкуренции.

Крупные порты на севере, в частности Роттердам и Гамбург, могут в конечном итоге потерять большие объемы торговли из-за новых проектов на юге. В качестве примера можно привести решение Hewlett-Packard о создании логистического центра в порту Пирей, который в перспективе может заменить аналогичный по функциям центр в Роттердаме. В ЕС происходит очевидное накопление конфликта интересов между старыми и новыми членами, причем не только в экономической сфере, но также и в политической. Во многом именно это стало причиной обращения к концепции многоскоростной Европы и разработки соответствующих мер.

Если Китай делает ставку на экономику, то США наращивают и без того серьезное влияние в регионе, действуя привычным образом через сферу безопасности и опираясь на лояльные страны Восточной Европы.

В 2017 г. Вашингтону удалось окончательно секьюритизировать практически все существенные для Восточноевропейского региона вопросы, включая инвестиции и энергетику. Нельзя не упомянуть о расширении НАТО, членом которого в 2017 г. стала Черногория. Примечательно, что присоединение к Альянсу сопровождалось серьезнейшим скандалом, а вскоре за этим последовал запрет властей Черногории на въезд в страну 149 гражданам России и Украины, которых считают причастными к украинскому кризису. В перспективе подобный сценарий может повториться в Македонии.

Дмитрий Офицеров-Бельский, доцент кафедры гуманитарных дисциплин НИУ ВШЭ