Одним из важнейших решений состоявшегося 14 мая заседания Высшего Евразийского экономического совета стало принятие Положения о статусе государства-наблюдателя при ЕАЭС и предоставление этого статуса Республике Молдова. Данное решение имеет существенное значение как для развития евразийской интеграции в целом, так и для внутренней и внешней политики самой Молдовы.

Новый институт международного сотрудничества

В появлении института государств-наблюдателей есть несколько резонов. Во-первых, для России, председательствующей в текущем году в органах ЕАЭС, он является инструментом «сопряжения» интеграционных форматов, существующих в рамках Евразийского экономического союза и СНГ. Об актуальности такого «сопряжения» президент Путин заявил, в частности, в обращении к главам государств-членов ЕАЭС в январе 2018 г.

Формализация взаимодействия стран СНГ с органами ЕАЭС становится все более актуальной в связи с очевидным кризисом, в котором оказалось СНГ сегодня, не в последнюю очередь в связи с конфликтом в Украине. В этом контексте для Москвы как локомотива интеграции на постсоветском пространстве крайне важно привлечь отдельные государства СНГ, не входящие в Евразийский экономический союз, к более тесному взаимодействию с ЕАЭС, который, несмотря на ряд внутренних противоречий и международных проблем, является в целом вполне работоспособной организацией.

Во-вторых, для всех государств-членов ЕАЭС институт наблюдателей является компромиссной формулой, которая, с одной стороны, позволит привлекать к взаимодействию с Союзом самые разные страны, в первую очередь соседние (Молдова, Таджикистан, Узбекистан, Азербайджан), но которая, с другой стороны, не предполагает заключения каких-либо амбициозных соглашений (например, о зоне свободной торговли) или обсуждения вопроса о членстве в ЕАЭС. К подобным шагам по внутри- и внешнеполитическим соображениям не готовы ни многие страны СНГ, ни сами государства-члены ЕАЭС.

Так, на заседании ВЕЭС в Сочи Н. Назарбаев и А. Лукашенко заявили о том, что перед тем, как углублять евразийскую интеграцию или расширять круг ее участников, необходимо провести ревизию выполнения государствами-членами уже взятых на себя обязательств, в первую очередь, в контексте формирования общих рынков товаров, услуг, капитала и рабочей силы.

Случай Молдовы

Впервые о желании стать государством-наблюдателем при ЕАЭС заявила Молдова, а точнее ее президент Игорь Додон, пришедший к власти в январе 2017 года. Додон выступил за более сбалансированную внешнюю политику Кишинева, которая бы позволила Молдове не становится ареной противостояния России и Запада и давала бы ей возможность сохранять доступ на все значимые для нее внешние рынки. Уже в марте 2017 года молдавский президент обратился к ЕАЭС с просьбой предоставить Молдове статус наблюдателя.

Данная инициатива Игоря Додона объяснялась несколькими основными причинами. Во-первых, налаживание политического диалога с Россией и ЕАЭС действительно содействует реализации молдавских экономических интересов. Так, Додон уже к лету 2017 года достиг договоренности с российским руководством о допуске 180 молдавских предприятий к импорту их плодовоовощной продукции на российский рынок и отмене принципа «одного окна», в соответствии с которым все молдавские товары определенной категории ранее ввозились только через один таможенный пост.

В результате, согласно данным Национального бюро статистики Молдовы, индекс физического объема экспорта молдавской плодовоовощной продукции в страны СНГ вырос в 2017 году сразу в 1,5 раза. Это очевидным образом помогло молдавским производителям яблок, груш, винограда, ягод, сухофруктов и плодовоовощных консервов, которым не так легко найти рынки сбыта на сверхконкурентном европейском рынке.

Приобретение статуса государства-наблюдателя вряд ли поможет Молдове решить все проблемы в торгово-экономическом сотрудничестве с Россией (связанные, например, с существованием введенных Москвой в 2014 году таможенных пошлин в отношении ключевых товаров молдавского экспорта), но оно хотя бы на символическом уровне подчеркнет заинтересованность Кишинева в нормализации отношений с Россией.  

Что касается ЕАЭС, то с органами Союза Кишиневу крайне выгодно было бы наладить практическое взаимодействие. В рамках ЕАЭС происходит формирование единых правил регулирования рынков товаров и услуг сразу для пяти стран, и молдавские власти в интересах собственных экспортеров, транспортно-логистических компаний и иных экономических агентов могли бы на постоянной основе получать информацию о происходящих законодательных и административных изменениях. К тому же, ЕАЭС для Молдовы – это в экономическом отношении не только Россия, но и Беларусь, и Казахстан.

Второй причиной инициативности Додона в отношении приобретения Молдовой статуса наблюдателя при ЕАЭС являются, конечно же, политические интересы лично молдавского президента и аффилированной с ним Партии социалистов.

По разным опросам, не менее 40 % молдавских граждан заинтересованы в нормализации отношений с Россией по причинам как экономического, так и социокультурного свойства. В Молдове присутствует ярко выраженный интерес к снятию торговых барьеров в отношениях с Россией, максимальному облегчению допуска на российский рынок труда, а также сохранению позитивного влияния русского языка и культуры. Таким образом, для Игоря Додона этот сегмент молдавского электората – это важнейший политический ресурс, в том числе на ближайших парламентских выборах.

К тому же стоит отметить, что приобретение статуса наблюдателя политически безопасно для Игоря Додона и Партии социалистов. Оно не противоречит обязательствам Молдовы, принятым в соответствии с Соглашением об ассоциации с Европейским союзом, и никак не умаляет приверженность «проевропейскому вектору», на страже которого стоит высокомобилизованный правый и правоцентристский спектр молдавского общества и политического класса.

Среди государств-членов ЕАЭС инициативу молдавского президента поддержала Россия. Для Москвы Додон символизировал политика, выступавшего за нормализацию российско-молдавских отношений, которые с 2009 г. стабильно деградировали. С точки зрения Москвы, происходило это по причине того, что Европейский союз при поддержке США принял решение через программу «Восточного партнерства» всеми средствами содействовать закреплению Молдовы на внешней интеграционной орбите ЕС или, другими словами, в собственной «зоне влияния».

Поэтому идя на диалог с Додоном и предоставляя Молдове в рамках переговоров с молдавским президентом определенные преференции (в виде снятия части торговых барьеров, легализации мигрантов, содействия в налаживании диалога с ЕАЭС), Москва надеется на выстраивание более конструктивного взаимодействия. Такое взаимодействие в идеальном случае может вылиться в нахождение формулы «сопряжения» европейской и евразийской интеграции в Молдове. Такая формула не обязательно должна повторять армянский сценарий «интеграции интеграций», так как влияние ЕС и США в Молдове несоизмеримо выше. 

Также открытую поддержку Додону выразил и белорусский лидер А. Лукашенко, побывавший в апреле 2018 года с визитом в Кишиневе. Хотя Лукашенко никогда не высказывался негативно о молдавских внутриполитических процессах, очевидно, что для него легитимность нынешних молдавских властей, которая берет свое начало с твиттер-революции 2009 г., сомнительна. Додон же получил поддержку большинства народа через обычные выборы, и к тому же он не раз высказывался в поддержку сильной президентской власти, ссылаясь на белорусскую модель.

Первый блин комом?

Однако в случае с Молдовой есть обоснованные опасения, что страна по внутриполитическим причинам так и не сможет полноценно воспользоваться предоставленным статусом наблюдателя при ЕАЭС. Во-первых, парламентское большинство и правительство Молдовы очевидно сделали ставку на геополитическую лояльность Вашингтону и риторическую поддержку тезиса о европейской интеграции как ключевом национальном интересе Молдовы.

Предпосылок же к тому, что правящая Демпартия, несмотря на непопулярность в широких массах населения, окажется по итогам грядущих парламентских выборов проигравшей, пока нет. По информации источников газеты «Коммерсант», даже Игорь Додон при встречах с Владимиром Путиным не говорит о безоговорочной победе Партии социалистов, утверждая, что ей придется делить власть с демократами.

Ожидать того, что после парламентских выборов позиция правящей в Молдове Демпартии в отношении России как-то изменится, вряд ли стоит. Ее представители постоянно утверждают, что они выступают за прагматичные, нормальные отношения с Москвой, но иначе они и не могут делать, так как боятся отпугнуть центристский электорат, в целом настроенный к России позитивно или как минимум нейтрально. Также молдавские власти постоянно получают сигналы от западных партнеров о нежелательности чрезмерных конфликтов с Москвой. 

Политтехнологическая стратегия Демпартии на внутриполитическом поле заключается в демонстрации электорату, как правому, так и центристскому, собственной борьбы за то, чтобы большая Россия уважала маленькую Молдову. Именно в этом ключе молдавским правительством были предприняты усилия по политизации вопроса военного присутствия России в Приднестровье и препятствованию визитов в регион спецпредставителя президента РФ по Приднестровью и сопредседателя российско-молдавской комиссии по торгово-экономическому сотрудничеству Дмитрия Рогозина.

В итоге, молдавское правительство и парламент вряд ли будут пользоваться статусом наблюдателя Молдовы при ЕАЭС, а ведь именно они имеют необходимые внешнеполитические полномочия и могут направлять экспертов для работы в совместных рабочих группах. С другой стороны, Демпартии даже выгодна активность Игоря Додона на евразийском направлении, так как она может постоянно репродуцировать дискурс о своем противостоянии «пятой колонне» России в Молдове, убеждая этим как часть правового электората, так и внешних партнеров.    

Если же говорить о стратегии Игоря Додона и Партии социалистов, то пока сложно сказать, что они готовы вести реальную борьбу за власть, которая необходима для реализации каких-либо значимых внешнеполитических решений. Притчей во языцех стала история о том, как в прошлом году социалисты совместно с демократами поменяли избирательную систему с пропорциональной на смешанную, что скорее всего позволит Демпартии взять значительное число парламентских мандатов и фактически сохранить нынешний статус-кво. В частности, на примере выборов в мэры Кишинева, которые должны состояться 20 мая, правящая партия успешно отрабатывает технологию проведения во власть формально независимых кандидатов, якобы технократов, при этом полностью лояльных существующему в стране политическому режиму.

Следовательно, как европейскость, так и евразийство пока напоминают в Молдове скорее избирательные технологии, нежели программы конкретных действий на внешнеполитическом направлении.

Вряд ли у России, других государств ЕАЭС либо его профильных структур есть какие-либо иллюзии на этот счет. Возможно, даже более важен сам факт создания института государств-наблюдателей, которым теперь могут воспользоваться страны СНГ, более конструктивно настроенные к взаимодействию с Россией и ЕАЭС. 

Что касается Молдовы, то политические реалии в этой стране меняются достаточно быстро, и институт наблюдателя при ЕАЭС может быть востребован – если не завтра, то через какое-то время.

Для России же приобретение Молдовой статуса государства-наблюдателя важно даже не как выражение поддержки конкретно Игорю Додону, сколько как символический акт, свидетельствующий о том, что в плане участия в постсоветских проектах интеграции Молдова не является полностью утраченным партнером.

Андрей Девятков, старший научный сотрудник Центра постсоветских исследований Института экономики РАН