С приходом к власти Дональда Трампа Соединенные Штаты стали все больше сосредоточиваться на внутренних проблемах, не желая, как прежде, брать на себя роль мирового лидера. В таких условиях одним из очевидных кандидатов на вакантное место видится Китай – вторая экономика мира после США. Однако, по мнению старшего научного сотрудника, директора программы азиатских исследований в Совете по международным отношениям США Элизабет Экономи, Китай пока не способен встать на место США и не показывает реального желания это сделать. Автор книги «Третья Революция: Си Цзиньпин и новое китайское государство» в интервью «Евразия.Эксперт» рассказала о том, как Си Цзиньпин сумел изменить облик Китая, о последствиях активности Китая в Центральной Азии для стран региона, а также о том, почему мегапроект «Один пояс – один путь» вызывает на Западе опасения.

- Госпожа Экономи, в своей книге «Третья Революция: Си Цзиньпин и новое китайское государство» вы описали, как лидер Поднебесной изменил облик современного китайского общества. Какие еще темы вы затронули в данной книге?

- В «Третьей революции» я пишу о том, насколько Китай под началом Си Цзиньпина фундаментально отличается от Китая во времена Мао Цзэдуна или Дэна Сяопина. Первая революция Мао заключалась в создании китайского партийного государства. Вторая революция – это период реформ и «открытия» Дэна Сяопина. Третья революция – революция Си Цзиньпина. Конечно, в некоторых учреждениях, в подходе к управлению, в назначениях на руководящие посты наблюдается преемственность. Однако Си в корне изменил модель управления Дэна, которая основывалась на коллективном лидерстве. Дэн во многом устранил коммунистическую партию из экономической и общественной жизни, позволив рынку развиваться, а гражданскому обществу – процветать, приветствуя внешнее влияние и при этом проводя сдержанную внешнюю политику.

Си Цзиньпин заменил коллективное лидерство сосредоточением власти в собственных руках, вернул компартии ее роль в политике и экономике, создал набор ограничений и требований, которые позволяют ему более пристально контролировать все, что так или иначе проходит через страну, а также начал проводить более амбициозную и экспансивную внешнюю политику.

Я изучала многие приоритетные области реформ Си Цзиньпина во внутренней политике (например, антикоррупционную кампанию), в области инноваций, государственных корпораций, политики в области Интернета, защиты окружающей среды и внешней политики. Политика Си в каждой сфере постепенно менялась на протяжении его первого срока у власти. Си создал новую модель китайской политики – более авторитарную и контролируемую внутри страны и более амбициозную и экспансивную за ее пределами.

- Революция в Китае, о которой вы сказали, - какую траекторию страны она формирует на ближайгие 10-20 лет?

- Китай постепенно становится наиболее влиятельной автократией в мире. Си пытается решать проблемы окружающей среды, бедности, растущего долга. Однако эти приоритеты конкурируют между собой, и ему еще предстоит решить, как распределить усилия на этом фронте. Структура вертикали власти также часто становится причиной значительной неэффективности в экономике. Мы видели это, когда Пекин пытался снизить свою зависимость от угля, а в итоге это привело к значительному энергодефициту из-за нехватки природного газа. Угольные заводы пришлось вернуть в строй. К тому же, рынок до сих пор не играет решающей роли в некоторых областях китайской экономики.

- Однако именно Китай стал одной из мощнейших экономик в сегодняшнем мире и скоро может потеснить США...

- Множество факторов способствовали впечатляющему росту китайской экономики. Китайский дух предпринимательства, государственные инвестиции, защита от конкуренции со стороны иностранных компаний, требование для них передавать технологии или строить производство в Китае, если они хотят заниматься здесь бизнесом – все это сыграло свою роль.

Плюс ко всему в стране проживают 1,4 млрд человек. Доход на душу населения все еще относительно мал, и 40% китайцев живет на менее чем на $5,50 в день. Многим иностранцам легко забыть об этой части китайского населения, когда они посещают богатые прибрежные города, такие как Пекин и Шанхай.

- В последнее время много говорится о привлекательности китайской модели для других стран. В чем суть китайского подхода к использованию «мягкой силы»?

- Китай на самом деле не обладает «мягкой силой» в ее традиционном понимании – т.е. каким-либо набором унаследованных ценностей и культуры, которые делают страну привлекательной для других народов мира. Трудно пользоваться «мягкой силой», когда ограничивается свобода выражения мнений.

Си выдвинул идею о том, что Китай предлагает альтернативный путь развития, отличающийся от либеральных демократий на Западе, и авторитарные лидеры по всему миру высоко ставят политические ценности Китая. Однако неясно, привлекает ли китайская система обычных людей в этих странах.

Китай активно работает над тем, чтобы поднять уровень своей публичной дипломатии. Он использует пропаганду в СМИ и способствует развитию инфраструктуры по всему миру. Но это нельзя назвать «мягкой силой».

- Каковы основные достижения и ошибки Китая в вопросах политического и гуманитарного сотрудничества с другими странами?

- Китаю еще предстоит сыграть лидирующую роль в ответе на глобальные вызовы. Пока Китай проявлял инициативу в тех вопросах, в которых на него оказывалось давление со стороны США и других международных акторов (например, в вопросах изменения климата, Иранской сделки или Эболы).

Учитывая отсутствие желания со стороны администрации Трампа взять на себя роль мирового лидера, это было бы хорошей возможностью для Китая взять бразды правления в свои руки. Однако пока он не показал ни реального желания, ни способностей для этого.

Как я писала в своей книге, Китай не пытается разрешить возникший из-за беженцев рохинджа кризис между Бангладеш и Мьянмой, а ведь он разворачивается у Китая прямо под боком. Мировое лидерство требует желания поставить то, что будет благом для мира, превыше собственных интересов. Когда Китай откроет двери для 75 тыс. беженцев из Мьянмы, мы будем знать, что этот процесс начался, и что Пекин, как заявил Си Цзиньпин в октябре 2017 г., «займет свое место на центральной сцене».

- Каковы перспективы развития китайской инициативы «Один пояс – один путь»? Как США воспринимают этот проект?

- Концепция «Один пояс – один путь» – это отличная идея. В Азии, да и в остальном мире очень велика нужда в развитии инфраструктуры, а традиционные банки – Всемирный банк и Азиатский банк развития – не смогли справиться с этими запросами. Китай же сделал данное направление приоритетным.

Однако по мере развития китайской инициативы возникло и множество проблем, и теперь Китай не столько инвестирует, сколько одалживает деньги. В результате многие бедные страны увеличивают свой долг, который, скорее всего, никогда не смогут выплатить. К тому же, практически все рабочие места, создаваемые при строительстве инфраструктуры «пояса и пути», отходят китайским строительным компаниям.

Местные жители едва ли могут найти здесь какую-либо работу. Также существуют опасения по поводу соблюдения экологических и других стандартов, равно как и по поводу «неоколониализма» из-за того, что китайские компании скупают за границей земли и контрольные пакеты акций в портах.

Многие страны выступают против «пояса и пути». Правительство США же почти не обращало на него внимания. Некоторые аналитики в американских научно-исследовательских центрах опасаются той скорости, с которой китайское влияние в области политики и безопасности распространяется с помощью «пояса и пути». Однако в основном ответ на китайскую инициативу исходит из других стран – например, Японии, Австралии и Индии. Именно они разрабатывают проект, который должен будет стать альтернативой китайскому «поясу и пути».

- Какие новые тренды сегодня наблюдаются во внешней политике Китая по отношению к центральноазиатскому региону?

- Китай был очень активен в Центральной Азии, используя инициативу «пояса и пути» и ШОС. Этот регион становится все сильнее связан с западными провинциями Китая. Учитывая применение суровых мер против уйгуров в провинции Синьцзян, Китай, скорее всего, будет проявлять растущий интерес к усилению сотрудничества в области безопасности с другими государствами в Центральной Азии. Недавно был увеличен объем грузоперевозок, проходящих через сухой порт «Хоргос» на казахстанско-китайской границе, а также было ускорено введение в строй Китайско-пакистанского экономического коридора, ведущего к Индийскому океану.

Многие центральноазиатские страны приветствуют китайские инвестиции, но существуют и опасения, что Китай вынесет за пределы страны загрязняющие производства, а дешевые китайские товары заполонят рынки региона.

Плюс ко всему в Казахстане, например, китайские нефтяные компании предпочитают не искать местные таланты, а использовать рабочих из Китая.