Противоречия США и ЕС нарастают, и это безмерно беспокоит элиты Старого Света. Еврократия ищет способы отсрочить или ослабить начавшуюся торговую войну с Соединенными Штатами. Между тем, европейцев все более беспокоит новая сила – Китай. Его экономическая экспансия, его коммуникационные планы «попасть в Европу» и активность в скупке европейских фирм дают понять, что ЕС слишком долго был занят мелкими вопросами и пропустил нечто важное. Пропустили они китайскую игру.

Неудавшийся план США

Шанс для Евросоюза – так понимали в Европе многие «американский кризис» 2008-2009 гг. Несмотря на бюджетно-долговые проблемы наиболее бедных членов еврозоны, правящие круги видели возможность повысить вес ЕС в мире. Это нашло отражение в усилении евро по отношению к доллару. Американцы боролись с тяжелым банковским кризисом, ЕС – с некоторыми частными бедами, им порожденными. Только постепенно выяснилось, что рост правительственных долгов создал угрозу дестабилизации рынков не только в Европе, но по всему миру. Так, внимание было обращено на греческий долговой пузырь, а также на бедственное положение испанских банков (им было выделено €100 млрд). Последовало ослабление евро.

США к этому моменту сумели оседлать кризис. Барак Обама предложил Европе план сотрудничества нового типа, Трансатлантическое партнерство. Обама был уверен, что европейцы пойдут на сделку и партнерство будет создано еще в 2014 г. Однако и в европейской экономике произошло оживление, начавшись позднее, чем в США, и проявившись иначе.

К тому времени, как Вторая волна мирового кризиса дала о себе знать, бизнес и бюрократия ЕС (особенно Германии) вчитались в проект Партнерства. Сделка была фантастически невыгода для Европы. Особенно не хотела ее Германия.

Немцы видели другую точку соприкосновения с США. Ею была экспансия на восток и одновременное усиление нажима на Россию. Казалось, это замораживало спор о том, как США и ЕС должны далее строить взаимную торговлю. В 2013-2014 гг. вовсю шла «битва за Украину», которую «западная цивилизация» вела против России. На беду в тот же период началась новая волна мирового кризиса, определившая рост противоречий между США и ЕС. В 2018 г. стало ясно, что новый глава США не заинтересован терпеть европейские товары на американском рынке, куда они были массово допущены в результате плана Маршала 1948 г. И тут в Европе заметили и оценили Китай. Он извлек все выгоды из описанных противоречий и тихой сапой проводил свою экспансию.

Тихое вторжение

Китай не столько добился успеха на территории ЕС, сколько закрепился в областях, на которые европейские элиты вместе с США претендовали после «укрощения Москвы». В России также китайцы начали чувствовать себя более уверенно, тогда как европейский капитал сделал здесь значительные вложения.

Выходило, что Китай более умело использует противоречия между другими странами и, закрепившись за пределами ЕС, рассчитывает добиться со временем большего внутри самого ЕС.

Европейским же правящим кругам нужно будет в итоге признать, что без Китая в Евразии не обойтись, и он гегемон региона. Но реализуется ли такой сценарий? Не найдут ли европейские нации свой путь?

Германия как гегемон ЕС в 2016-2018 гг. сумела нейтрализовать Великобританию и Францию. Союз не развалился: новая сборка Европы не была инициирована кабинетом британских консерваторов, они не протянули руку Марин Ле Пен, а, напротив, сделали все для такого «выхода» из ЕС, чтобы остаться в нем. Это укрепило позиции Германии, хотя Трамп и призвал летом 2018 г. французского президента развалить ЕС. 

С другой стороны, противоречия внутри ЕС обнажились в 2018 г. в силу споров о «Северном потоке-2» и о миграционном вопросе. Однако еще более важным вызовом для ЕС и его германского лидера должен считаться форум Китая и стран Центральной и Восточной Европы, состоявшийся в Софии в июле 2018 г. (формат 16+1). Как бы нейтрально ни формулировали вопросы его повестки, очевидно следующее:

Поднебесная хочет наравне с США быть невидимым членом ЕС. Она заходит с «черного хода», но может получить очень сильные позиции.

Китайский капитализм вырос и окреп. Он более не является периферийным и даже полупериферийным. Хотя экономика Поднебесной зависит от американского и иных внешних рынков очень сильно, товарные рынки планеты зависят от китайского импорта еще больше. Падение поставок в КНР в начале 2016 г. вызвало сильнейшую тревогу, и случись после девальвация юаня, год запомнился бы не как успокоительный, а как самый жуткий год мирового кризиса.

Однако власти Поднебесной справились с вызовами; когда пошел рост китайского импорта, ситуация в мировой торговле улучшилась. Естественно, не один китайский фактор привел к окончанию Второй волны глобального кризиса. И все же Китай показал свой возросший с 2008 г. вес в мировой экономике.

Новые правила игры

Окончание Второй волны кризиса и начало оживления совпало с приходом в большую политику Трампа. Он стал президентом США и первым из политиков сформулировал, что интересы национального рынка и капитала отныне стоят выше всего. С ним в мировую практику вернулся прямой и решительный протекционизм.

Началась эра нового меркантилизма, экономической политики, основанной на вмешательстве государства в дела торговли, движения капиталов и производства в интересах национального рынка.

Товары из ЕС, Китая и Россия практически одновременно подверглись ограничительным мерам. При этом Евросоюз оказался не готов к охлаждению отношений с США. Китай и вовсе оказался уязвимым более всех. Из этого Пекин сделал вывод: нужно усилить свое влияние в Евразии, ЕС и на подступах к нему. Сам же Евросоюз не должен вырваться из пут «свободной торговли».

Европе не нужны портфельные инвестиции Китая. Они ослабляют местный бизнес и могут поставить производство в зависимость от китайских материнских компаний. Профсоюзы и левые партии в ужасе от возможности переноса в Европу китайский практик эксплуатации труда. Беспокоит и коррумпированность правительств бедных стран. КНР может перекупить их у американцев или с помощью кредитов вывести из зависимости у Германии и других «богачей севера». Сама возможность форума в Софии пугает страны еврозоны, ранее сеявшие разорение в государствах бывшего Восточного блока.

Китай со своими огромными денежными ресурсами имеет возможность использовать слабые стороны европейского «общего дома», которые в Берлине и Брюсселе привыкли считать выгодными для себя. Эти слабости состоят в размытости структуры ЕС, в наличии здесь центра и угнетенной периферии, давно лишенной надежды на развитие.

В Пекине изучили европейские противоречия и дождались момента, когда разрушился блок Германии и США при участии Великобритании как вспомогательного партнера. ФРГ все сложнее удерживать контроль над процессами в Европе. Китайские же бизнес и бюрократия видят отличный момент для активизации вхождения в Европу, зону, где родился и расцвел мировой капитализм, принесший столько бед феодальному Китаю.

Возможно, произнося дружелюбные речи о сотрудничестве, китайские представители вспоминают разграбление в 1860 г. англо-французскими войсками летнего дворца императоров под Пекином. Однако вне эмоций и подтекста остается работа китайской элиты на вхождение в Европу. При этом приходится клясться в нежелании раскола ЕС. Впрочем, такое желание не столь важно. Евросоюз удобен Китаю своими слабостями, пусть он и защищается пока от китайской корпоративной экспансии.

Китай стремится к тому, чтобы, используя все противоречия, невидимым образом войти в ЕС и дирижировать им на месте США.

Американский правящий класс не смог вырвать у еврократии привилегий для своего бизнеса, поставив его выше структур союза и его норм. Поднебесная не нуждается в этом на данном этапе. Потому китайская риторика может быть приятна для руководителей бедных европейских стран.

Им трудно понять возмущение немецкой или французской прессы тем, что китайский бизнес скупает важные фирмы, включая и область машиностроения. Эти страны давно утратили многие производства ради получения товаров от богатых страна ЕС и с «периферийных рынков», где лидером оказался Китай. Теперь может казаться логичным его приход в такие страны как их патрона, дергающего за ниточки местных политиков на саммитах ЕС.

Изъян в стратегии

Форум в Софии вызвал бурное негодование в европейской прессе. Однако кроме негодования, следовало бы заняться анализом того, как вышло, что Китай все более зримо входит в жизнь Европы. Кто и при помощи каких соглашений создал в ЕС бреши, ныне столь подходящие КНР? Была ли хорошо продуманной политика «войны санкций» против России и так ли уж верно было строить «общий дом» в Европе как антироссийский проект? Что делать с американским нажимом и тихим непрямым китайским вхождением в ЕС? На все эти вопросы прежде всего должна найти ответ Германия. Важен он будет и для Франции. 

Большого потока китайских инвестиций (тем более прямых) нет и не будет, так как КНР ищет сбыта своей продукции и контроля над сырьевым производством на местах. Китай не интересует экономическое развитие стран Европы, и это погубит его планы.

Пока в Пекине сделали вывод о том, что встречи в формате 16+1 нужно устраивать реже. Работать же надлежит более осторожно, рассказывая о выгодах торговли с Китаем и пользе его возможных инвестиций. Более активно Китай может показывать себя в Сербии и других странах, не входящих пока в Евросоюз. Китайские кредиты для правительств должны стать дешевле, чем европейские, что также поможет показать «мягкость КНР».

Увы, на богатом севере ЕС уже сообразили: поднебесная проскальзывает на место США, пусть оно и не вакантно пока, пусть НАТО и сохраняется, а также сохранным остается общий фронт против России. Прямой угрозы для элиты ЕС пока нет, но в перспективе она очень велика. Особенно уязвимой является Европа в силу приверженности «свободной торговле», которая ныне более всего в мире выгодна Китаю.

Замаскированный протекционизм

Поднебесной не удалось превратить в своих «троянских коней» Венгрию, Грецию или Чехию. Общественность не была в восторге от китайских вложений (ситуация с портом Пирей в Афинах), а власти ЕС внимательно следили за китайской активностью. И все же главной причиной неудачи является скупость китайской стороны и ее принципиальное стремление давать работу китайским гражданам и заводам, поставщикам техники (ситуации с дорожными подрядами в ЕС).

При всех признаниях в любви к «свободной торговле», китайское руководство держится протекционизма. Просто это протекционизм дальних рубежей.

Фирмы из КНР учатся правилам ЕС, но это никак не меняет места Европы в китайской экономической стратегии. Это место отнюдь не завидно.

Китайская игра в Европе не ставит сама, но обостряет объективно давно стоящий вопрос о новой, не неолиберальной и глубоко интегрированной Европе. Много веков назад наличие здесь конкурирующих наций было преимуществом, фактором развития капитализма.

Сейчас Китай в овечьей шкуре стоит у ворот неолиберального «общего дома», так яростно боровшегося все эти годы против России. Одновременно нажимают США. Логично было бы для европейских стран поставить вопрос о снятии всех междоусобных споров при помощи нового плана объединения, что создал бы условия для развития всех и не исключал бы России. Но возможно ли это? Вероятно, сначала мировой кризис должен породить еще одну волну, а Китай и США больше показать свои амбиции.

Василий Колташов, Руководитель Центра политэкономических исследований