Конец лета и начало осени насыщены российско-китайскими мероприятиями в области безопасности: встречи на высоком уровне, армейские игры и масштабные учения. Военно-техническое сотрудничество Москвы и Пекина планомерно развивается, хотя позиции и интересы стран совпадают далеко не по всем вопросам. О том, какие дальнейшие шаги страны Большой Евразии могли бы предпринять в сфере стратегического партнерства, читайте в материале «Евразия.Эксперт».

Стратегический контекст

Во второй половине августа турне по России совершил член Политбюро Коммунистической партии Китая, «куратор международного блока» Ян Цзечи. Китайский представитель провел 14-ю сессию консультаций по стратегической безопасности с председателем Совета Безопасности Николаем Патрушевым, встретился с Владимиром Путиным в Сочи, посетил Карелию. Отмечено, что консультации в области безопасности прошли успешно, да и экономическое сотрудничество продолжает рост.

Кроме того, китайская команда приняла активнейшее участие в очередных Армейских международных играх. На солидном уровне прошли учения Шанхайской организации сотрудничества «Мирная Миссия-2018», в которых помимо России и Китая приняли участие[1] органы военного управления, подразделения сухопутных войск и авиация Казахстана, Таджикистана, Кыргызстана, а также, что особенно важно, Индии и Пакистана.

В сентябре нас ждут крупнейшие с 1981 г. учения «Восток-2018», в которых также планируется участие китайских партнеров[2], техника в значительном количестве уже прибывает на локацию.

На этом фоне следует вновь задуматься о направлении движения российско-китайского стратегического сотрудничества.

Направления партнерства

Россия и Китай определены как соперники США во всех стратегических документах новой вашингтонской администрации, но таким образом лишь фиксируется текущее положение, данная тенденция зародилась уже довольно давно. Более того, это совсем не повод продолжать сближение, напротив, это проверка «стратегического партнерства». Напомню, что в свое время превращение КНР в соперника СССР по мировому коммунистическому движению и сотрудничество Пекина с Вашингтоном стали весьма серьезными ударами для нашего государства.

Тем не менее следует регулярно демонстрировать общие российско-китайские подходы к глобальным проблемам.

Достаточно успешными примерами согласованных действий (которые, к сожалению, пока не привели к окончательному решению проблем) можно считать «дорожную карту» по решению ядерной проблемы Корейского полуострова, де-факто ставшую концептуальной основой текущей «разрядки» между Пхеньяном, Сеулом и Вашингтоном, а также проект Договора о неразмещении оружия в космосе, по которому ведется активная работа на международных площадках.

Особое место в военном сотрудничестве России и Китая занимают компьютерные командно-штабные учения по противоракетной обороне «Воздушно-космическая безопасность», состоявшиеся уже два раза.

В них помимо отработки непосредственно отражения ударов крылатыми и баллистическими ракетами (в том числе «провокационных») моделируются и последствия развертывания противоракетных систем вероятного противника в непосредственной близости от границ наших стран.

Подобные учения демонстрируют высокий уровень доверия военного руководства и готовность делиться оценками (и их методологией) в части стратегических вооружений, пусть и исключительно «оборонительных».

В контексте стратегических вооружений достаточно интересным представляется участие китайских тяжелых бомбардировщиков Xian H-6K в соревнованиях и учениях на территории Российской Федерации. В перспективе использование аэродромной инфраструктуры партнеров могло бы быть довольно полезным для увеличения радиусов боевого патрулирования стратегической авиации[3].

Более того, Китай мог бы сыграть позитивную роль в разрешении российско-американских противоречий в области контроля над вооружениями, например, выразив поддержку действующим режимам сокращения стратегических наступательных вооружений (СНВ-III) и ликвидации ракет средней и меньшей дальности (ДРСМД).

Очевидно, Китай не заинтересован в полноценном присоединении к соответствующим двусторонним ограничениям: общее число ядерных боезарядов, по открытым данным, значительно меньше, чем у России и США, а крылатые и баллистические ракеты средней дальности (в том числе в неядерном оснащении) играют важнейшую роль в китайском военном планировании. Вместе с тем уничтожение российско-американских ограничений прямо скажется на безопасности Китая просто в силу географических особенностей нашей планеты. В связи с этим, возможно, Пекин мог бы продемонстрировать готовность к определенному уровню прозрачности в области ракетно-ядерных вооружений, а также озвучить условия, при которых возможна реализация многосторонних подходов (отличные от сокращения российского и американского арсенала на еще один порядок).

Многостороннее сотрудничество

Впечатляющим символом готовности к эффективному совместному ответу на угрозы могла бы стать совместная антитеррористическая операция в Сирии или Афганистане. Возможно, данную операцию следует провести в формате ШОС, тем более что сценарий учения «Мирная Миссия-2018» как раз подразумевал освобождение населенного пункта от террористических групп, и российская сторона продемонстрировала тактические наработки, обкатанные в ходе операций против террористов в Сирии.

Необходимо в полной мере использовать потенциал многосторонних форматов силового сотрудничества на евразийском пространстве.

Весьма целесообразным представляется начать предметную, планомерную работу по «сопряжению» ОДКБ и ШОС, в определенной мере базируясь на опыте (в том числе негативном) текущего сопряжения ЕАЭС с Экономическим поясом Шелкового пути.

Особое значение в этом контексте играет разграничение полномочий и ответственности объединений в Центральноазиатском регионе – если в части «общевойсковых» мероприятий пересечений не намечается, то контртеррористические возможности наращиваются каждым из условных блоков. Возможным форматом сотрудничества и интеграции сил и средств ОДКБ и ШОС могло бы стать привлечение Региональной антитеррористической структуры (РАТС) ШОС в планирование и проведение соответствующих учений ОДКБ на постоянной основе, а также Объединенного штаба ОДКБ в учения ШОС. Кроме того, под эгидой учений ШОС для переброски подразделений стран–участниц было бы символично задействовать Коллективные авиационные силы (КАС) ОДКБ.

Красные флаги военного союза

Однако Россия и Китай не движутся к военному союзу. У наших стран слишком разные географические и политические проблемы в Европе и Азии. Пекин занимает осторожную позицию в отношении украинского кризиса, а Москва поддерживает сотрудничество (в том числе военно-техническое и энергетическое) с региональными оппонентами китайских устремлений в Южно-Китайском море, не говоря о специфических отношениях в треугольнике с участием Индии (и влиянием внерегиональных акторов). Ограничивать пространство маневра союзными форматами, мягко говоря, опасно. В существующих условиях достаточно того, что Россия и Китай гарантируют друг другу «спокойные тылы» как в географическом смысле, так и в рамках глобального военно-политического ландшафта. Пока гарантируют.

Дмитрий Стефанович, независимый военный обозреватель

[1] Представители Узбекистана присутствовали на «Мирной Миссии-2018» в качестве наблюдателей.

[2] Кроме того, в учениях «Восток-2018» принимают участие вооруженные силы Монголии.

[3] Аналогичное сотрудничество в области обеспечения боевого патрулирования морской части ядерной триады представляется маловероятным.