Советник президента США по национальной безопасности Джон Болтон анонсировал свой визит в страны Закавказья. Этот политик имеет репутацию «ястреба» в администрации Дональда Трампа, которая и без того не отличается излишней политкорректностью. Взять хотя бы его публичное обещание «ада» для Ирана, если Исламская республика вдруг бросит вызов американским интересам. В то же самое время именно Болтон сегодня является одним из наиболее активных переговорщиков с Россией. На фоне сокращения дипломатических контактов между Вашингтоном и Москвой этот канал коммуникации крайне важен.

Упоминание России в данном контексте отнюдь не случайно. Примечательно то, что Азербайджан, Армению и Грузию советник Трампа посетит после своего визита в Россию. В своем твиттере Болтон указал, что целью его турне будет серия встреч «с партнерами, а также высшими государственными чиновниками для продвижения американских интересов по широкому кругу вопросов безопасности».

Было бы странно ожидать от советника президента США иных целей, кроме как заботы о защите национальных интересов своей страны. Но что скрывается за этой расплывчатой формулировкой? Можно ли говорить об активизации Вашингтона в этой части Евразии? И если да, какие дополнительные риски это несет для России, для которой Закавказье имеет особое значение, прежде всего потому что многие проблемы в трех странах этого региона тесно связаны с внутриполитической северокавказской повесткой дня Москвы?

Опытный американский дипломат, знаток Кавказа Керри Кавано (в 1992 г. он в ранге поверенного в делах открывал первое посольство США в Тбилиси, а в 1999-2001 гг. был сопредседателем Минской группы ОБСЕ по нагорно-карабахскому урегулированию), комментируя предстоящий визит Болтона, заявил, что для Вашингтона все государства Кавказа имеют важность. С его точки зрения, важно, чтобы «каждая страна региона взаимодействовала с США в деле построения демократии, поддержки мира и стабильности, экономического развития и борьбы с терроризмом». Естественно, под «демократией и миром» имеются в виду не абстрактные политологические определения и ценности, а тот порядок, который представляется полезным для Вашингтона. Иначе не объяснишь американскую толерантность в отношении Азербайджана, не раз дававшего повод усомниться в следовании его правительства высоким стандартам прав человека и политических свобод. Во многом это же касается и Грузии, где политическая система, несмотря на наличие определенных признаков конкуренции и ротации власти, выстроена вокруг одного человека – миллиардера Бидзины Иванишвили, формально занимающего лишь пост главы одной из партий.

Кавказ пишем, Россия, Иран и Турция – в уме

Но в чем важность каждой из стран Закавказья для США? Отвечая на этот вопрос, необходимо иметь в виду определенную асимметрию в восприятии этого региона для Москвы и Вашингтона.

Если для России Закавказье – это во многом продолжение политической повестки по другую сторону Кавказского хребта, то США рассматривают эту часть Евразии не как самоценный приоритет, а как элемент более широких геополитических паззлов, будь то «Большой Ближний Восток», энергетическая безопасность, расширение НАТО на Восток или «продвижение демократии».

В этой связи неслучайно то, что сам Болтон заявляет о том, что в ходе своего турне планирует оценить «значимую «географическую роль», которую Кавказ играет в отношениях с Ираном, Россией и Турцией.

Нынешней администрации важно прояснить, насколько уязвимы три евразийских гиганта. Для России в этом контексте наиболее важно грузинское направление. Грузия – стратегический союзник США. И показательно, что первый визит в Закавказье представитель администрации Трампа (это был вице-президент Майкл Пенс) нанес летом 2017 г. именно в Тбилиси.

Штаты последовательно поддерживают североатлантические устремления Грузии.

Впрочем, и помимо членства в Альянсе, которое проблематично из-за позиции других его членов (прежде всего Германии), Тбилиси наращивает двустороннее военно-политическое взаимодействие с Вашингтоном. В июле 2016 г. стороны подписали двусторонний меморандум об углублении партнерства в сфере обороны и безопасности. Этот документ стал прощальным сигналом администрации Барака Обамы главному закавказскому союзнику США. Но команда Трампа при всех своих расхождениях с предшественником по различным внешнеполитическим вопросам (в первую очередь по Ирану) на грузинском направлении не стала ничего принципиально менять.

США имеют немалый интерес к Азербайджану как к энергетическому партнеру. Баку рассматривается как противовес Москве в сфере энергобезопасности Европы.

Ради этого американские стратеги готовы закрывать глаза на некоторые «особенности» азербайджанской внутренней политики. Но только этим интерес Вашингтона не ограничивается. Сегодня США, обеспокоенные наращиванием российско-турецкого сотрудничества (и даже не столько реальным партнерством, сколько возможными перспективами разворота Анкары в сторону Москвы), пытаются не допустить этого сценария.

Как следствие, не исключена дипломатическая активизация на ниве карабахского урегулирования. Как заметил Керри Кавано, «ситуация вокруг Нагорного Карабаха будет затронута во время визита Болтона в Баку и Ереван, особенно с учетом сентябрьской встречи в Душанбе между президентом Ильхамом Алиевым и премьер-министром Николом Пашиняном». Определенные информационные вбросы мы уже наблюдаем сегодня.

Так, посол США в Ереване Ричард Миллз, покидающий свой пост, «на прощание» заявил, что «любое урегулирование карабахского конфликта потребует возвращения части оккупированных территорий, хотя такие события, как апрельская война в 2016 г., делают это еще более затруднительным для армянского народа». Между тем в Армении и в непризнанной Нагорно-Карабахской республике эти территории рассматривают как «пояс безопасности», а уступки на этом направлении – как пролог для новой эскалации конфликта. Как бы то ни было, а сигнал более чем очевиден.

Впрочем, карабахское урегулирование на настоящий момент остается едва ли не единственной темой, по которой российские и американские дипломаты работают вместе. И те, и другие рассматривают «обновленные Мадридские принципы» как основу для мирного решения. Однако Москва намного осторожнее в том, что касается нарушения статуса-кво, чем США. Но я думаю, что и Вашингтон, предлагая свои планы компромиссов и уступок, прежде всего со стороны Еревана, не будет сильно настойчивым именно в карабахском вопросе. И, конечно, не из-за особого расположения к России, а потому что влияние энергетических кругов, настроенных протурецки и проазербайджански, уравновешивается влиятельным армянским лобби и политиками, не имеющими особенных сантиментов по поводу Армении, но полагающих, что Анкара стала слишком самостоятельной и нуждается в сдерживании. Сотрудничество с Ереваном США рассматривают именно в этом ключе.

Естественно, Болтону крайне важно оценить связи Армении и Ирана. Об этом приоритете заявляла как прежняя, так и нынешняя армянская власть. Впрочем, и интересы Тегерана здесь очевидны.

Иран видит Армению как мостик между собой и Евразийским экономическим союзом. В Вашингтоне такое рвение вряд ли получит положительную оценку. Впрочем, и азербайджано-иранские связи, набирающие обороты год от года, также представляют определенный вызов для американских интересов.

Добавим к этому подписание Каспийской конвенции, ставшей важным шагом к укреплению доверия между пятью странами, имеющими выход к этому стратегически важному водоему. Скорее всего, и в Баку, и в Ереване помимо Карабаха советник Трампа потратит определенное время на уговоры партнеров умерить свой пыл в выстраивании отношений с Исламской республикой.

Дипломатическая рутина

Впрочем, в визите Болтона будут и рутинно-дипломатические аспекты. Армению покидает посол Ричард Миллз, и на его место в скором времени придет новый представитель Вашингтона. Наверняка советник Трампа планирует обговорить это событие с властями Армении в контексте американских интересов. С другой стороны, президент Трамп предложил на должность американского посла в Азербайджане кандидатуру Эрла Литценбергера. Он должен заменить на этом посту Роберта Секуту, который занимал его в течение трех предыдущих лет. В настоящее время Литценбергер занимает пост старшего советника в Бюро по военно-политическим вопросам в Госдепартаменте, а ранее он служил на различных дипломатических должностях в Сербии, Кыргызстане и Афганистане. Ему еще предстоит утверждение в Конгрессе. Это непростая процедура. Достаточно вспомнить, с какими сложностями при утверждении столкнулся Мэттью Брайза, выдвиженец Обамы на этот же пост. Но очевидно, что помимо Капитолийского холма потребуются согласования и обсуждения с руководством будущей страны пребывания посла.

Таким образом, ожидать от визита Болтона стремительных геополитических прорывов вряд ли возможно.

Скорее, это будет серьезная инвентаризация интересов Вашингтона в меняющейся обстановке. Помимо акцентов на собственно региональную проблематику советник Трампа будет заниматься «фоновыми факторами», в особенности проблематикой Ближнего Востока и сотрудничества стран региона с НАТО. Ясно одно: никаких «пряников» для России не будет. Впрочем, сегодня отсутствие неприятных сюрпризов уже можно считать блестящей новостью.

Сергей Маркедонов, доцент кафедры зарубежного регионоведения и внешней политики Российского государственного гуманитарного университета