В 2018 г. в полной мере проявилась новая модель внешнеэкономической стратегии России. Комплексные долгосрочные программы социально-экономического взаимодействия с отдельными проработанными «дорожными картами» до 2024-2025 гг. заключены с Китаем, Вьетнамом, Азербайджаном, Узбекистаном. В конце ноября будет презентована Стратегия действий по развитию торгово-экономического и инвестиционного сотрудничества между РФ и Индией. О том, с помощью каких инструментов Москва выстраивает отношения с самыми разными участниками международных отношений и чего она этим добивается, читайте в данной статье.

Акцент на двусторонние отношения

Естественно, по каждой стране существует разный алгоритм действий, соответствующий разному объему задач и направлений. В частности, долгосрочная стратегия отношений с Египтом пока описана не в виде комплексной программы, а в рамках меморандумов о взаимопонимании и сетки отдельных соглашений (возведение АЭС, привлечение инвестиций в проект промышленной зоны в Суэцком канале, обеспечение поставок пшеницы и т.д.). Пока обсуждаются лишь сроки старта первого раунда переговоров о создании зоны свободной торговли (ЗСТ) между Египтом и ЕАЭС.

Однако реальные результаты сближения уже имеются, они не менее существенные, чем планы ЗСТ. Речь о создании в Египте Российской промышленной зоны, открытие которой ожидается в декабре. Этот проект станет крупнейшим по выпуску и поставке российских товаров на рынки стран Ближнего Востока и Африки.

Египет обладает широкой сетью торговых соглашений с арабскими и африканскими странами, ЕС и МЕРКОСУР. Объем инвестиций в российский проект достигнет $7 млрд.

Показательно, что заключенные Москвой программы взаимодействия с партнерами имеют одинаковый среднесрочный горизонт, до 2024-25 гг. Формально, это окончание нынешней каденции президента Владимира Путина. С другой стороны, вполне закономерно наличие четкого горизонта планирования в шесть лет – это достаточный резерв времени (граница ответственности) как для российской, так и зарубежной бюрократии.

Почему, собственно, необходимо рисковать, заглядывая дальше и рисуя «десятилетние планы», понимая, что не сможешь этого сделать в ситуациях макроэкономической неопределенности? Тут как раз подходит тактика гибкой среднесрочной модуляции.

Еще одна черта новой внешнеэкономической политики – «большие» пакеты документов, как правило, подкрепляются межрегиональным экономическим форумом с большой палитрой участников не только на уровне госкорпораций, но и среднего бизнеса. Опора на горизонтальные связи – тенденция последних лет. Если в 1990-е и 2000-е гг., центрами продвижения российского бизнеса являлись торговые представительства и, собственно, сама активность российской Торгово-промышленной палаты, теперь на арену выходят структуры для формирования совместных инвестиционных платформ и поддержки экспорта: РЭЦ (Российский Экспортный Центр), Агентство стратегических инициатив, Российский фонд прямых инвестиций (имеет десятки инвестиционных соглашений-контрактов с регионом Ближнего Востока, арабскими странами, Индией, Китаем).

Собственно, и сами торгпредства видоизменились. В частности, еще до их перевода из Минэкономики в подчинение Минпромторгу им были поставлены KPI по наращиванию экспорта и привлечению иностранных инвесторов. Нацпроект «Развитие международной кооперации и экспорта» предполагает рост объема несырьевого экспорта до $250 млрд в год и экспорта услуг до $100 млрд к 2024 г[1]. Поддержку получат вдвое больше компаний-экспортеров – не менее 12 тыс. предприятий. Это невозможно без усилий квазиинтеграционного характера[2], без создания с партнерами цепочек торгово-технологического взаимодействия в макрорегиональном масштабе.

Агенты новой стратегии

Важно отдавать отчет в дефиците резервов для наращивания партнерских отношений. Главная причина – пока недостаточный рост экономики в 1,5%, в то время как многие страны выдерживают нормальные показатели 3,5% ежегодно. В этих условиях нужны гибкие организационные механизмы с опорой на новые технологические формы. Сделаем небольшой обзор их деятельности.

Российский экспортный центр

Одна из ключевых структур поддержки экспорта, по сути, с собственным банком (таковым становится в сфере госпроектов «Промсвязьбанк»). РЭЦ была проделана колоссальная работа по сбору статистики экспорта на уровне отдельных компаний. Последние три года РЭЦ становится оператором взаимодействия с партнерами РФ: формируются бизнес-планы под конкретные программы с партнерским бизнесом зарубежья, налажен обмен статистическими данными, текстами законов и норм, затрагивающих экономическую и деловую деятельность бизнес-сообществ в странах партнерах.

Кроме миссии «стыковки» торгово-экономического взаимодействия на уровне малого и среднего бизнеса, приоритетом РЭЦ становится налаживание связей для развития сквозных технологий.

В первом случае РЭЦ способствует установлению контактов потенциальных экспортеров и участвует в разработке совместных проектов взаимодействия. Во втором случае говорить о классическом экспорте товаров и услуг не приходится, потому как степень взаимозависимости становится более чем глубокая: с каждым годом в мировой экономике увеличивается роль корпораций, отношения становятся многоплановыми – взаимодействуют множество компаний из нескольких государств.

Поэтому, к примеру, дорожная карта РФ по развитию «цифровой экономики», предполагает синхронизацию нацпрограммы сразу с выходом на экспорт и совместные проекты (в большинстве случаев проработанные через РЭЦ). К слову, впервые за девять лет российский экспорт IT-услуг превысил импорт (на 0,5%, $3,417 млрд против $3,398 млрд). Такой подход повторяет механизмы нынешней финансовой поддержки межгосударственных проектов – предполагается, что роль российского бюджета лишь частичная, хотя, конечно, и определяющая в ряде случаев.

Федеральная корпорация по развитию малого и среднего предпринимательства (Корпорация МСП)

В межгосударственной плоскости заметна роль по направлению ЕАЭС и СНГ – здесь она заточена налаживать долгосрочное сотрудничество в области обмена опытом и лучшими практиками по основным направлениям развития сегмента МСП, включая финансово-гарантийную, информационно-маркетинговую поддержку, а также обучающие программы в области предпринимательства и осуществления бизнес-процессов (по этой тематике заключены соглашения с Азербайджаном и Узбекистаном). В регионе постсоветской Евразии Корпорация МСП интересна партнерам как организатор научно-технической кооперации в сфере высоких технологий: пока эта работа лишь в самом начале.

Агентство стратегических инициатив (АСИ)

Курирует рабочую группы по развитию навыков (Skills Development Working Group) Делового Совета стран БРИКС в ее российской части и WorldSkills Eurasia. Речь идет об обмене практиками подготовки кадров с целью преодоления разрыва между потребностями быстрорастущих экономик и качеством образования в странах БРИКС и еще 12 государствах (Азербайджан, Афганистан, Иран, Пакистан, Монголия, Молдова, Индия, Китай, Кыргызстан, Таджикистан, Туркменистан и Узбекистан). В этой плоскости еще предстоит выработать общее видение развития перспективных профессий. В данном случае АСИ работает во взаимодействии с Евразийской комиссией и ЕАБР.

Фонд Росконгресс

Имеет смысл упомянуть и эту важнейшую структуру расширения экономических сетей, завязанных на РФ. Это крупнейший организатор конгрессно-выставочных мероприятий российского бизнеса (в основном по региону Юго-Восточной Азии, Индии, Ирана). Росконгресс на практике создает систему более развитых (многоплановых) и прочных деловых отношений, координируя усилия стран-партнеров по развитию деловых сетей.

Что в итоге?

Заметно сложение нескольких компонентов тактики. Во-первых, гибкости, возможности оперативно вносить межведомственные изменения (стратегические импровизации), и некоторой половинчатости критериев оценки – понятно, что часть из десятков, а в некоторых случаях, сотен мероприятий могут быть провалены бюрократией, «не заряжены» на интересы бизнеса, однако они могут оперативно заменятся другими инициативами: сохраняется общая атмосфера и имидж сближения.

Второй момент: «гибкая стратегия» опирается на эффективную обратную связь через постоянное «оперативное соприкосновение» с практикой и стратегические импровизации, которые лучше всего подходят к ситуациям неопределенности роста отечественной и нестабильности мировой экономик.

Несложно увидеть, что, действуя одновременно на нескольких направлениях экономического взаимодействия и интеграции, главы государств и правительств неоднократно пересматривали свои базовые предположения, адаптировали ход взаимодействия в зависимости от развития макроэкономической ситуации в мире.

Анализ эффективности данных решений – это отдельный вопрос, но то, что ни принимаются относительно быстро и разумно – это факт. Универсальность нового механизма сближения России с экономическими партнерами прослеживается по следующим линиям. Их можно назвать как новыми тенденциями, так и новыми «пространствами партнерства» по аналогии с европейским подходом, учитывая, что на каждом из направлений созданы свои инструменты:

Дедолларизация

Глобальный тренд. За месяц до введения антииранских санкций председатель Еврокомиссии Жан-Клод Юнкер указывал на необходимость увеличить долю евро в расчетах ЕС во внешнеторговых сделках: «Европа оплачивает 80% импорта энергоносителей – €300 млрд – в американских долларах, когда только 2% нашего импорта приходится на США. Абсурдно, что европейские компании покупают европейские самолеты за доллары, а не за евро».

Россия сегодня создает систему механизмов бездолларовых расчетов с КНР, Ираном, Турцией, к ней будет подключено пространство ЕАЭС вместе с Узбекистаном и Азербайджаном.

Развитие торговли и переход от торговли к совместной промышленности

Содействие взаимному экспорту. Ставка на экспорт на уровне среднего и даже малого бизнеса – один из способов продвижения региональной интеграции. С одной стороны, на данном этапе это приток валюты в экономики партнеров, с другой – создание предпосылок для дедолларизации. Хотя цепочки промышленно-ресурсной базы взаимодействия по-прежнему опираются на наиболее дорогие формы – совместная добыча и торговля углеводородным сырьем, уже заметен переход к цифровым формам взаимодействия и новой экономике (обсуждается экспорт беспилотных КАМАЗов и внедрение платформ искусственного интеллекта в сельском хозяйстве).

Развитие и уплотнение коммуникаций инфраструктурной сети

Речь о сетях в электроэнергетике, железнодорожных коммуникациях, автодорогах в рамках развития торгово-транспортных коридоров Евразии (меридианный «Север-Юг», широтный «Один пояс-один путь»). Отдельная роль в гибкой стратегии России принадлежит атомной энергетике. Росатом строит 36 блоков АЭС за рубежом: от Венгрии до Китая. Кроме самого объекта, это поставки ядерного топлива, сервис, продукты и услуги с использованием радиационных изотопов (объем сделок – $133 млрд в 50 странах).

Военно-техническое сотрудничество

Кроме собственно позиций РФ на рынке вооружений, влияющих на престиж России как гаранта международной безопасности, это фактор трансфера технологий – форма поддержки российских высокотехнологичных производств в странах потребителей техники. Пятерка главных заказчиков на 2017 г. выглядит следующим образом: Алжир (28%), Индия (17%), Китай (11%), Египет (9%), Ирак (6%). Примерно половина поставляемой продукции – авиация, еще четверть – средства ПВО. Главные партнеры России в наиболее перспективном Азиатско-Тихоокеанском регионе: Индия, Китай, Вьетнам, Малайзия, Индонезия, Мьянма, Бангладеш, Таиланд.

Орбиты интеграции с Россией

Подведем итог. Россия сформировала несколько орбит интеграции вокруг своего пространства экономки. Они не имеют строгой иерархии, какие-то проекты с партнерами из дальнего зарубежья могут носить более плотный и длительный характер, чем в ЕАЭС. Асимметрия Москву не смущает, а партнеров притягивает. Дело в принципиальной возможности и самом наличии неформальных механизмов экономического сближения, которые позволяют говорить о формировании единого поля отношений. Кто-то готов к союзу и высокому уровню финансово-таможенной, безбарьерной интеграции, где-то достаточно партнерства высокого уровня и стремления создавать общий комплекс связей в отдельных сферах.

Это и есть политика выращивания «нового регионализма».

На макроуровне, с громадным Китаем, есть осознанное понимание контрпродуктивности конкуренции и необходимости использовать его ресурсы. В этом цель проектов «сопряжения» ЕАЭС и ШОС и стыковки российских проектов с китайской инициативой «пояса и пути».

Для ближайших соседей будет реализовываться стратегия минимизации барьеров между пространствами ЕАЭС и ЗСТ СНГ, где главную роль играют Узбекистан и Азербайджан, (для них всегда остаются открытые двери для движения на близкую орбиту интеграции). Наконец, географическая периферия интеграции, тем не менее, играющая активную глобальную роль: Индия, Египет, Турция, Иран, Вьетнам, другие страны – для них вектор движения: от ограниченной до расширенной ЗСТ с Евразийским союзом.

Поле применения этой стратегии – весь заинтересованный в России мир, географически распластанный по всей планете.

Александр Караваев, научный сотрудник Института Экономики РАН

[1] В 2017 г. несырьевой неэнергетический экспорт по сравнению с 2016 г. увеличился по стоимости на 22,5% до $133,7 млрд., а по физическому объему – на 9,8%.

[2] Под «квазиинтеграцией» можно понимать заинтересованность партнеров в частичной, ограниченной интеграции. Такая облегченная форма обходит потенциальные риски, связанные с возникновением жестких неразрывных связей между интегрированными субъектами. При этом развиваются доверительные политические отношения, создаются условия для объединения ресурсов и взаимоподдержки лидерских отраслей партнеров, входящих в подобную интеграционную сеть.