Политика соседства ЕС всегда страдала от неопределенности целей. Главным образом, постулировалась готовность помогать демократическим изменениям, способствовать экономическому сотрудничеству и совместно решать некоторые вопросы безопасности. На практике цели не были достигнуты, а результаты порой даже оказывались противоположными: от Мурманска до Триполи Европу окружает дуга нестабильности и отчуждения. Кардинально испорченные отношения с Россией и Турцией, нестабильность на Украине, Ближнем Востоке и в Северной Африке – это только краткие итоги политики ЕС. Итоги 2018 г. во внешней политике Евросоюза на постсоветском пространстве специально для «Евразия.Эксперт» подводит старший научный сотрудник ИМЭМО РАН имени Е.М. Примакова Дмитрий Офицеров-Бельский.

Необходимость серьезно менять логику европейской политики более или менее серьезно обсуждается с 2014 г., и ключевой тезис заключается в диверсификации подходов. Если прежде в ЕС были настроены на поддержку коллективных инициатив, наподобие «Восточного партнерства», то дальнейшая практика показала, что страны по-разному видят сотрудничество с ЕС и друг с другом, однако их объединяет общее видение Европы как финансового донора, желающего слышать эхо собственной риторики о продвижении в реформах и демократии.

Европейцы выслушивали наполненные оптимизмом заявления своих соседей, недоверчиво отмечали отсутствие прогресса в отдельных постсоветских странах, вместо того чтобы прямо констатировать, что на постсоветском пространстве имеет место системный регресс. 2018 г. принес ряд изменений, которые пока еще рано оценивать со знаками «минус» или «плюс».

Немецкое лидерство

Самым громким событием стала революция в Армении, принесшая надежду на глубинные изменения, в соседней Грузии прошли демократические выборы, идут предвыборные кампании на Украине и в Молдове. Подчеркивая ключевую роль Германии в европейской политике на восточном направлении, Ангела Меркель совершила турне по странам региона, исключив только Молдову и Беларусь. Считать поездку дежурной точно не стоит: вместе с канцлером в поездке участвовали представители крупных германских корпораций. В Армении состоялось знакомство с лидером страны Николом Пашиняном, обсуждались вопросы сотрудничества, тем более что в конце 2017 г. было подписано Соглашение о всеобъемлющем и расширенном партнерстве Армении и ЕС.

Некоторое удивление вызвала фраза Меркель, произнесенная в ходе визита, что Германия готова взять на себя ответственность за решение карабахского конфликта.

Разумеется, никакого плана и конкретных предложений у германской стороны нет, а если бы и были, то в Армении стоило бы отнестись к ним с опаской. Тем не менее можно констатировать, что обе стороны встречей остались очень довольны.

В Баку Меркель повторила это заявление, но по случайности или намеренно обошла стороной вопрос о территориальной целостности Азербайджана, хотя хорошо известно, как чувствительно в стране относятся к этому вопросу.

Безопасность обсуждалась и в Грузии, но не в самом желательном для принимающей стороны ключе. Грузинское руководство, обнадеженное заявлением Йенса Столтенберга на июльском саммите НАТО в Брюсселе, услышало из уст Меркель, что вступление страны в НАТО и ЕС может состояться только в отдаленной перспективе. На самом деле, принимать ни то, ни другое заявление за чистую монету не стоит.

Правильнее сказать, что вопрос о вступлении Грузии в НАТО разрешится тогда, когда страны Альянса коллегиально посчитают это своевременным.

То есть это может произойти и в очень скором времени. Причем, вопреки распространенным мифам, наличие нерешенных территориальных проблем в Абхазии и Южной Осетии не представляет собой препятствие, что мне подтверждали представители руководства НАТО в личных беседах. В частности, может быть использована договорная формула, схожая с той, что была использована при вступлении Франции в НАТО, когда принадлежность колоний сомнению не подвергалась, но обязательства членов Альянса в отношении них не действовали.

Французские амбиции

Помимо Германии активность на кавказском направлении пытается проявлять Франция. Вряд ли стоит говорить о каких-либо реальных интересах Франции в этом регионе, скорее, это просто попытка подчеркнуть значение страны во внешних взаимоотношениях ЕС. Эммануэль Макрон регулярно делает заявления о том, что Франция может играть большую роль в разрешении карабахского конфликта и обещает приехать в Карабах после урегулирования конфликта, однако о каких-либо конкретных предложениях французской стороны ничего не известно.

В октябре 2018 г. Макрон посетил Баку и Ереван. В столице Армении он принял участие в огромном по размаху саммите Франкофонии в Армении.

Наиболее близким партнером Франции в регионе может стать Грузия.

В ноябре президентом этой страны была избрана Саломе Зурабишвили, некогда французская гражданка, родившаяся в Париже и долгое время проработавшая во французском МИДе. В свое время Михаил Саакашвили согласовывал ее назначение на пост министра иностранных дел Грузии с французским президентом Жаком Шираком. Нельзя сказать, насколько был весом ее персональный вклад в ухудшение отношений с Россией в те годы, но она однозначно не готова к какому-либо диалогу сейчас, была и остается сторонницей интеграции Грузии в ЕС и НАТО. Предполагается, что свой первый зарубежный визит Зурабишвили совершит в Брюссель, где встретится с руководством НАТО и ЕС.

Восточное направление

Из всех стран европейской части постсоветского пространства активизации контактов с ЕС не наблюдается только у Молдовы.

Это связано с коррупцией, резонансным делом о краже миллиарда долларов в 2014 г., личностью Влада Плахотнюка и готовностью президента страны Игоря Додона к сотрудничеству с Россией. На предстоящих в феврале выборах проевропейская оппозиция вряд ли сможет улучшить свои позиции, а это значит, что некую новую форму взаимодействия с Кишиневом необходимо будет выработать.

Гораздо большую неопределенность демонстрирует предвыборная ситуация на Украине. Однако для европейских столиц любая возможная кандидатура будет приемлемой.

Финансовая и техническая помощь со стороны Европы, несомненно, будет продолжена, в этом во время визита в Киев 1 ноября 2018 г. заверила Петра Порошенко германский канцлер. Однако помощь не сможет компенсировать Украине потерю транзита российского газа, плата за который на четверть наполняет украинский бюджет. Проблема обсуждается регулярно, и со стороны Германии делаются заявления о том, что проект «Северный поток – 2» не должен ударить по интересам Украины.

Однако мало кто из экспертов сомневается в том, что украинская газотранспортная система скоро потеряет смысл.

Хотя связи Украины и Европы в целом по-прежнему выглядят позитивными, нельзя не отметить продолжающуюся деградацию отношений в ряде европейских столиц. Речь идет прежде всего о Варшаве и Будапеште. В начале уходящего года польский сейм одобрил введение уголовного наказания за отрицание преступлений украинских националистов в Польше. Во второй половине года Киев подвергался жесткой критике со стороны Польши, Венгрии и Румынии за проект закона о государственном языке. Венгрия даже пообещала заблокировать дальнейшее развитие отношений Украины с НАТО, требуя демократизировать законопроект.

Белорусский вектор

Во взаимоотношениях Беларуси с европейскими странами позитивная динамика наблюдается уже не первый год. Санкции были частично сняты в 2016 г., но некоторые ограничительные меры сохраняются и регулярно продляются. Это оружейное эмбарго и санкции в отношении четырех чиновников, которых считают причастными к громким исчезновениям 1990-2000-х гг. В конце прошлого года Александр Лукашенко даже получил приглашение на саммит «Восточного партнерства», проходивший в Брюсселе, однако решил его пропустить, направив вместо себя министра иностранных дел Владимира Макея.

Особая активизация белорусской политики наблюдается по линии международных организаций. На протяжении года были сделаны неоднократные заявления и проведены консультации о вступлении страны в ВТО.

По мнению премьер-министра Сергея Румаса, вступление Беларуси в ВТО поможет решению задачи по диверсификации экспорта. Глава кабинета поставил задачу обеспечить в следующей пятилетке равное распределение экспорта между рынками ЕАЭС, ЕС и странами дальней дуги.

Низкая стоимость и высокая квалификация рабочей силы наряду с энергоресурсами, поступающими из России по низкой цене (в 2019 г. цена на газ предполагается на уровне $127 за тыс. кубометров) должны помочь Беларуси нарастить экспорт в ЕС и упрочить связи на данном направлении.

Более гармоничному развитию внешних связей должно способствовать соглашение с ЕС об упрощении визового режима и реадмиссии. Официально диалог начался в 2014 г., но действительного прогресса удалось добиться только в 2018 г. Сложности на данный момент связаны с позицией Польши, которая считает необходимым увеличить число собственных консульств на территории Беларуси, вызывая настороженность и получая закономерно негативный ответ Минска.

Еще одной важной для Минска инициативой стал запуск «Хельсинки-2» по аналогии с Хельскинкским процессом 1970-х гг. «Понимаем, что ее реализация зависит от согласия многих, в первую очередь ключевых игроков. Но в современных условиях, когда великие державы не могут договориться, свою важную роль могут и должны сыграть другие страны», – заявил белорусский президент.

Нельзя сказать, что инициатива Лукашенко не была замечена, скорее, наоборот, однако большинство стран предпочли на нее не реагировать, несмотря на очевидную своевременность. Не исключено, что помимо неготовности к переговорному процессу, препятствием может оказаться распространенное в принимающих решения кругах в ЕС мнение, что белорусский президент в очередной раз озвучивает повестку и задачи Москвы.

В целом Беларусь и Армения в 2018 г. достигли наибольших успехов в отношениях с ЕС, при этом сохранив прекрасные отношения с Россией, несмотря на некоторые достаточно сложные обстоятельства. Секрет заключается не в том, что эти страны занимают промежуточную позицию, а в том, что их лидеры лучше осознают интересы своих стран и вообще готовы мыслить в категориях интересов. Проблема остальных стран заключается в том, что при помощи ЕС они всего лишь хотят решить некоторые собственные проблемы или проблемы во взаимоотношениях с третьими странами. Зачастую недопониманию способствует и европейская риторика поддержки, распространения позитивного опыта, приближения к европейским стандартам.

Европейская дипломатическая традиция не предполагает полного обнажения своих интересов, и это на протяжении многих столетий приводит к заблуждению о благотворительном характере европейских инициатив. Однако гораздо хуже и опаснее непонимание собственных интересов, характерное для многих постсоветских республик, несмотря на уже более чем четверть века независимости, тот вакуум, который они пытаются заполнить идеологией национального строительства.

Дмитрий Офицеров-Бельский, старший научный сотрудник ИМЭМО РАН имени Е.М. Примакова