О том, что политическая революция должна сопровождаться экономической, глава Армении Никол Пашинян говорил еще в прошлом году. Теперь же, когда у страны есть новые парламент и правительство, наступило время осуществлять намеченные планы: основной задачей, поставленной премьер-министром Армении на 2019 г., являются экономические преобразования в стране. Однако «революционные» амбиции команды Пашиняна встретились с очень высокими ожиданиями населения во всех сферах, поэтому оправдать их будет непросто.

Экономика должна быть «революционной»

Лейтмотивом нового правительства становится тезис Никола Пашиняна об «экономической революции», которая строится на созвучии как общей революционной обстановки, так и поддержания народного настроя на быстрые изменения. В реальности ситуация более сложна, так как новая власть решает дилемму принятия непопулярных решений в области налогообложения (сфера услуг, информационные технологии, бизнес) и введения льготных механизмов для малого и среднего бизнеса. Политические преобразования 2018 г. в этом смысле дорого обходятся экономике Армении.

Проблема заключается в повышении налогового бремени для крупного бизнеса, которое влечет за собой последствия и для малого. Дело в том, что модель экономики Армении на протяжении нескольких десятков лет строилась по «монопольному» принципу, а большая часть малого и среднего бизнеса скрывалась в «тени».

Сегодня же отсутствие стратегии экономического развития ведет к непрозрачным политическим решениям, которые продолжают политику старых властей в новых условиях. Издержки «бархатной революции» проявились именно в сфере экономики, снизив инвестиции и общие экономические показатели.

До полититических изменений золоторудное месторождениe Амулсара обеспечило высокий уровень инвестирования в экономику, но после приостановления работы предприятия кривая экономического развития изменилась на 37.1 %. Этот пример показал уязвимость экономики Армении даже в этом единственном случае. С другой стороны, акцент на развитии информационных технологий ведет к «объектизации» этого сектора экономики, в том смысле, что сфера работает на внешнего потребителя. Проблема может решиться только посредством формирования условий для роста внутренних инвестиций, связанных с развитием классического дуализма сельского хозяйства и промышленности.

Надо сказать, что аналитики предрекают стабилизацию экономической ситуации к началу второго квартала 2019 г., но реформы в этой сфере должны быть поистине «революционными», чтобы обеспечить стране стремительный рост. Пашинян осознает все эти сложности, что привело к привлечению технократов в состав нового правительства, которое определит «революционную» модель экономического развития.

В целях оптимизации

Основным инструментом более эффективной политики правительства новым властям представляется реструктуризация министерств и снижение их количества с 18 до 12 ведомств. Оптимизация в этом контексте касается не только числа ведомств, но и количества работников, а также экономии средств на госаппарат. Насколько эффективным может быть подобный подход, покажет время, но на данный момент нет доверия к таким действиям властей, так как цель оптимизации не совсем ясна обществу.

В этом смысле реформы правительства по логике должны иметь систематический характер, так как «бархатная революция» почти полностью изменила формат прошлой государственной системы. К тому же, новая Конституция и законодательные инициативы изменили правила политической игры вообще, подготовив предпосылки для смены власти в мае.

Оптимизация может быть объяснена с точки зрения необходимости сохранить контроль Пашиняна над исполнительной и законодательной властью, распределив членов своей команды по двум ветвям власти.

К тому же, сокращение ведомств вряд ли приведет к кардинальному слому старой системы, обеспечив краткую экономию бюджета и повышение прозрачности принятия правительственных решений. В условиях армянской политической реальности резкие изменения невозможны, насколько бы ни был обаятелен пример быстрых реформ в Грузии в период президентства Михаила Саакашвили. В случае Грузии быстрому скачку способствовали крупные иностранные инвестиции в сфере реформирования государственных институтов и реализации инфраструктурных проектов, что дало ощущение резких перемен. Перед Арменией же стоит задача поставить акцент на инклюзивной модели экономики, обеспечив условия для внутренних инвестиций.

Политика вне парламента

Нынешняя власть строит свои отношения прежде всего в парламенте, ориентируясь на формирование стабильной системы взаимодействия внутри правящего блока и с конфликтующей между собой оппозицией.

Динамика же политического процесса развивается вне Национального собрания, так как новая парламентская система следует логике слабого отделения полномочий исполнительной власти от законодательной, что укрепляет монолитность власти, а обратная связь при этом не усиливается.

В этих условиях команда Пашиняна попытается посредством изменений законодательных актов и общественного дискурса как такового сформировать культуру связи государство – общество. Это необходимо для преодоления тенденции расползания массовых настроений в сторону радикализации взглядов или усиления протестного потенциала. Какие инструменты могут быть использованы при этом?

Классическим инструментом поддержания «революционных» настроений является борьба с коррупцией. Такой подход оправдал себя уже на протяжении нескольких месяцев после «бархатной революции», и вряд ли эта практика прекратится. Другим средством может стать создание образа внутреннего врага на примере экс-президента Роберта Кочаряна, но такой подход может применяться всеми сторонами, спекулируя на внешнеполитической повестке, возможных экономических провалах и других проблемах. Такой сценарий видится наиболее пагубным для республики, поскольку используется антагонизм в обществе, практикуемый до и во время внеочередных выборов в противостоянии с Республиканской партией.

Отношения с внепарламентскими силами и динамика политического процесса напрямую зависят от успехов правительства Пашиняна.

Фактор включения различных политических сил в процесс принятия важных решений предопределит устойчивость процесса перехода к новой политической системе, где будет присутствовать системный подход к реформированию старых институтов и формированию новых.

При ином раскладе в условиях политической и экономической поляризации некоторые внепарламентские силы могут занять более радикальные позиции и попытаться повлиять на парламент извне, а представители бывшей власти начнут поиск новых форматов вовлечения в политическую борьбу.

«Призрак» инициативной внешней политики и карабахский вопрос

Окончание 2018 г. было ознаменовано рядом заявлений высокопоставленных лиц России, Армении и Азербайджана о скором возобновлении переговорного процесса вокруг карабахской проблемы. Но при всем оптимизме как армянской, так и азербайджанской сторон стоит отметить отсутствие какого-либо сближения позиций Армении, Республики Арцах (НКР) и Азербайджана. Армянские власти пока не раскрывают подробностей о предпосылках возобновления переговоров и подвижках в вопросе урегулирования, хотя в условиях смены власти в Армении могут быть найдены некоторые «нестандартные» решения.

Интерес Армении к реабилитации формата переговоров после долгого «затишья» в зоне соприкосновения и «бархатной революции» может быть объяснен как традиционным фактором необходимости «прорыва» во внешней политике и обеспечения внешней легитимности (такой подход был использован в рамках переговоров Роберта Кочаряна и Гейдара Алиева в Ки-Уэсте и Сержем Саргсяном в процессе урегулирования армяно-турецких отношений), так и внешним давлением различных мировых центров силы, несмотря на глобальные противоречия. Визит советника президента США по национальной безопасности Джона Болтона в этом смысле был довольно примечательным.

2019 г. не станет переломным в вопросе урегулирования карабахского конфликта, но переговорный процесс может стать индикатором того, насколько РФ, США или другие региональные игроки (как и стороны конфликта) стремятся вписать эту проблему в более глобальный контекст для реализации своих собственных интересов.

Армении же предстоит избежать резкого дисбаланса ситуации, который впоследствии может привести к широкомасштабным боевым действиям.

Армения в евразийском проекте: зона консенсуса?

2018 г. можно назвать сложным и для евразийского внешнеполитического вектора Армении. На сей раз ОДКБ стала предметом долгих конфликтных взаимоотношений, начавшихся по причине предъявления обвинений генсеку ОДКБ Юрию Хачатурову следственным комитетом Армении. В дальнейшем процесс нашел свое продолжение в формате двусторонних и многосторонних политических сделок. Назначение претендента Беларуси Станислава Зася на пост генсека ОДКБ, скорее всего, будет утверждено в 2019 г., но это не снимает тех противоречий, из-за которых конфликт начался: от самой банальной проблемы – отсутствия пункта передачи поста генсека в уставе организации, до асимметрии отношений в военно-политическом союзе.

Для армянской стороны важно преодолеть имеющееся недоверие к ОДКБ в обществе и преподнести переход поста к Беларуси не как поражение Пашиняна, а как возможность укрепления армяно-белорусских отношений, что достаточно сложно.

Приоритетом участия Армении в ОДКБ, во всяком случае, останутся льготные цены на покупку вооружения и наблюдение за углублением двусторонних отношений партнеров по ОДКБ с Азербайджаном.

Еще одна проблема касается окончательного деформирования постсоветского пространства и регионализации проблем, которые мешают становлению единой стратегической повестки. В этом смысле единственные двусторонние отношения, имеющие объективные условия и логику развития – это армяно-российские, так как география, урегулирование карабахского конфликта, экономические связи и общая стратегия взаимоотношений в этом смысле созвучны и могут измениться только при очень сложном процессе региональных трансформаций. К этому можно добавить и российско-армянскую гуманитарную миссию в Сирии, которая не аффилирована с интеграционными проектами и существует в рамках двустороннего формата.

Отметим, что для России важно решать проблемы на двустороннем уровне и придерживаться статуса-кво в рамках евразийской интеграции, допуская лишь существование принципа стран-наблюдателей, но не больше.

Армения также заинтересована в стабилизации ситуации на фронте внешнеполитического сотрудничества и стремится перейти к решению внутренних экономических задач, где важную роль играет также участие в ЕАЭС.

ЕАЭС, в отличие от ОДКБ, представляет собой «рабочую» версию интеграционных процессов, где разрабатываются различные программы, ведущие к поэтапной интеграции, но при этом здесь ряд проблем решается при помощи института ЕЭК, которая пытается сглаживать углы взаимных противоречий на евразийском пространстве. Беларусь и Казахстан в этом вопросе ставят акцент лишь на экономическом потенциале интеграции, обходя тему политизации интеграционного процесса, а интересы Армении определяют общность политических и экономических факторов в вопросе преодоления блокады и урегулирования карабахского конфликта.

Важным вопросом для Армении остается разработка содержательных подходов в отношениях с партнерами по ОДКБ и ЕАЭС, а также с другими государствами. Отсутствие концепции внешней политики в этом плане ведет к ситуативным решениям и акцентировании внимания на ряде вопросов, за рамками которых армянская дипломатия придерживается тактических шагов. Обобщая все вышесказанное, заметим, что для внутренней и внешней политики Армении необходимо найти баланс, чему может способствовать лишь построение стабильной экономики и снижение социальной поляризации.

Норайр Дунамалян, кандидат политических наук, преподаватель кафедры политологии Российско-Армянского (Славянского) Университета (Ереван)