16 апреля Госдума приняла в третьем чтении «закон о суверенном Рунете», названный ответом на принятую в 2018 г. американцами Стратегию национальной безопасности. Операторы связи должны будут установить предоставленное Роскомнадзором оборудование, способное фильтровать трафик, а в случае угрозы – и управлять его маршрутами. Как принимаемый законопроект стыкуется с общей политикой открытости в рамках ЕАЭС, «Евразия.Эксперт» объяснил руководитель Интернет-ассоциации Казахстана Шавкат Сабиров.

- Шавкат Умарович, как может повлиять на межстрановые отношения в том же ЕАЭС намерение россиян оградить свое интернет-пространство? Ведь интеграция подразумевает непосредственную связь в области высоких технологий и интернета.

- Дело в том, что суверенность каждой страны в рамках ЕАЭС осталась, у нас ведь союз только экономический. Поэтому все, что касается национальных законодательств в области регулирования интернета, осталось в ведении каждой страны.

Принятие в России закона о суверенном интернете – событие не из ряда вон выходящее. Так ведет себя весь мир.

Европейский союз уже пару лет корректирует собственное законодательство в сфере интернета. С января 2018 г. приняты правила «одного часа» – когда за 60 минут, если в соцсетях или интернете появилась информация об угрозе терроризма или экстремизма, угрозу следует выявить, определить и локализовать. Имеется в виду, что каждое государство самостоятельно регулирует и контролирует свое информационное пространство и все, что касается интернета.

Шавкат Сабиров.

Более того, появилось уже новое название интернета – «сплинтернет». Интернет растаскивается по национальным сегментам. В Японии недавно проходил ежегодный митинг ICANN, международной корпорации по доменным именам и адресам. Глава ICANN Йоран Марби заявил, что фрагментация интернета на национальные сегменты грозит в будущем неотвратимыми последствиями.

- Какими именно?

- Во-первых, каждая страна, пытаясь защитить свое информационное поле, будет не только его защищать, но и ограничивать. Это как оборудование двойного назначения, которое можно использовать в разные стороны и с диаметрально противоположными целями. И это, я считаю, результат общей мировой политики. Так что сказать, что Россия с принятием закона о суверенном интернете станет немедленно особняком, не могу и не буду. Это не так.

- Тот шаг, на который пошла Россия, чем-то отличается от того, как это сделали в Европе? Ведь понятие суверенного интернета у всех свое. Европейцы преследовали одну цель и действовали одними методами, а россияне – другими, мы в Казахстане тоже что-то придумаем. И каждый – в своих целях.

- В каждой стране идет концептуально разное построение собственного интернета. Интернет в США и в Казахстане построен неодинаково. Каждая страна выбирает свою модель.

Допустим, либеральная модель в США – это технологические и технические принципы построения интернета, когда «первую милю» в страну приводят десятки тысяч компаний. В Китае сразу пошли по принципу построения инфраструктурного «файрвола», своеобразной «Великой стены», там полностью закрытая внутренняя инфраструктура интернета. Арабские страны использует среднюю модель. У них частично свобода серфинга, но существуют ограничения по религиозным соображениям, например, на ресурсы, связанные со взаимоотношениями полов. Из Арабских Эмиратов нельзя выйти на сайты знакомств, потому что это считается нарушением закона. Такие сайты блокируются внутри страны, и пользователю выдаются сообщения об официальном ограничении сайтов.

То, что пытается делать Россия – это строительство суверенного интернета с точки зрения его технологического обеспечения. Чтобы вся инфраструктура российского интернета могла работать в случае санкций и ограничений.

- Чтобы ни от кого не зависеть?

- Да, независимость от внешнего воздействия. Это напрямую связано с существующими санкциями против России. Но! Мы с вами должны понимать, что если государство может построить такую систему, то автоматически вступает в действие сопутствующая система ограничений. Поэтому сегодня митинги населения против закона связаны как раз с этими ограничениями. Особенно после опыта неудачного блокирования Телеграма.

В нашем казахстанском случае ничего этого придумывать не надо, потому что у нас все построено на единой монопольной системе. Есть национальный оператор, все в руках одной компании. Поэтому при желании что-то ограничить достаточно уведомить национального оператора, и 80% пространства будет отключено.

- При этом у нас нет закона о суверенном интернете.

- Подходы бывают ведь разными. Россияне придумали отдельный, а можно его не придумывать, а внести изменения в каждый закон в отдельности. И мы вносим их, начиная с 2008 г. Помните, когда все сайты в Казахстане были приравнены к СМИ. Шум стоял, что Казнет умрет, но он жив. Потом внесли изменения в части авторских прав. Тоже говорили, что умрем. Потом в отношении платежных инструментов, потом появилось понятие «сетевое издание». А Казнет все еще жив.

- Фактически это то же самое, что сделали россияне?

- Не совсем так. Все страны регулируют свои пространства. Подходы к этому процессы тоже разные. И, например, мы делаем это последние 10 лет вкраплениями в каждый закон по чуть-чуть.

- Есть ли у россиян какие-то фишки в плане обеспечения интернетом, от которых гипотетически могут зависеть другие страны ЕАЭС?

- Технологически все построено так, что инфраструктура каждой страны находится на ее суверенной территории. Есть точки обмена трафиком, есть транзитные составляющие.

Страны ЕАЭС должны быть озабочены защитой своего «периметра» от внешних атак и несанкционированного доступа преступников.

- У россиян есть масса ресурсов, которыми активно пользуются в том числе казахстанцы. В случае ограничения пользования ими в России это напрямую скажется на казахстанских пользователях.

- Да, гипотетически, если представить сумасшедший и фантастический вариант развития таких событий. Почему сумасшедший? Потом что это «выстрел самому себе в ногу». Не забывайте, что казахстанские пользователи платежеспособны, и это немедленно отразится на доходах владельцев интернет-бизнеса.

- Но ведь есть ресурсы, которые мы не видим по решению Роскомнадзора.

- Роскомнадзор блокирует сайты для российских пользователей. Нас это касается, только если вдруг наш пользователь пользуется Билайном, который использует российские каналы связи, где как раз и есть ограничение. Кстати, Роскомнадзор периодически уведомляет казахстанские компании о нарушениях российского законодательства. Таких случаев много. Раньше наши бизнесмены тоже реагировали по принципу: «где Роскомнадзор, а где мы?». Соответственно, казахстанские сайты оказываются заблокированными в России. Мы в ассоциации получаем просьбы от казахстанских компаний помочь снять ограничения в России, и от российских – помочь сделать то же самое в Казахстане.

- А как это все сочетается с интересами ЕАЭС?

- Вот это как раз интересы ЕАЭС, работать вместе и сотрудничать. При этом у нас нет единой валюты, нет единого парламента. ЕАЭС – это экономическое объединение суверенных государств. Поэтому мы работаем в экономических плоскостях совместно. Для нас и российских компаний это очень полезное сотрудничество.

- Логистика, межбанковские операции, трудовые ресурсы, транзит – все завязано на интернете. Но при этом каждый создает свой суверенный интернет. В случае локальных межстрановых войн не приведет ли это к тому, что будут заблокированы какие-то важные ресурсы?

- У нас разная организация и принципы работы органов власти. В рамках киберщита такое возможно потому, что «периметр» у нас для защиты общий.

Суверенный интернет в рамках ЕАЭС не обсуждается, это точно. Все, что касается закона о построении суверенного интернета, будет отражаться непосредственно на самой России и ее инфраструктуре.

И основная ее цель – это предотвращение последствий возможных санкций. Нам следует в этой ситуации думать больше о себе.

Новшества Европейского союза и других стран в части регулирования Интернета в области персональных данных или вчерашняя директива ЕС по авторским правам затрагивают сразу много стран. Поэтому с этой целью еще в прошлом году со стороны КНР поступило предложение о создании собственной системы корневых серверов в рамках БРИКС и ШОС.

- Локально, внутриорганизационно?

- Да, внутри этих стран. Надо понимать, что весь мир тоже не глуп. Сегодня в Китае и Индии сосредоточена основная масса интернет-пользователей. Кто возьмет на себя ответственность ограничить эти страны в доступе к тому же Facebook или Google? Наоборот, интернет-гиганты стремятся выйти на китайское пространство и работать там без ограничений. От любых ограничений будут страдать все.

Время меняется очень быстро. Если раньше мы спокойно относились к международной интеграции в производстве и оказании услуг, то в последние годы говорим об отечественном. Хотя, что касается российского закона о суверенном Интернете, то у нас не будет каких-то проблем и сложностей. Технологически мы построены независимо друг от друга, так что можем существовать и двигаться вне законодательных решений третьих сторон. В правовом поле, конечно, следует внимательно смотреть и думать.