Принятие Европарламентом пакета поправок в Газовую директиву ЕС в апреле 2019 г. взбудоражило европейские газовые рынки: молниеносно, менее чем за две недели, его утвердил и Европейский Совет, и к июню 2019 г. новые правила станут реальностью. О том, из-за чего столь поспешно были приняты новые поправки и как они повлияют на строительство газопровода «Северный поток – 2», читайте в материале экономиста, специалиста по закупкам нефти MOL Group (Венгрия) Виктора Катоны специально для «Евразия.Эксперт».

Принятие поправок стало поводом для многочисленных комментариев. Например, заместитель главы Энергетического управления ЕК Клаус-Дитер Борхардт заявил, что вследствие принятого пакета запуск «Северного потока – 2» будет отсрочен по крайней мере на 2-3 года.

На самом деле перспективы «Северного потока – 2» не столь трагичны, однако в полной мере дискомфорт от последовательного сужения пространства в отношении каких бы то ни было будущих проектов «Газпрому» лишь предстоит в полной мере ощутить. Как мы уже неоднократно писали, «Северный поток – 2» оказался в водовороте уймы серьезнейших геополитических проблем: судьба газопровода стала частью антироссийских санкций, заодно она неразрывно связана с экономическим благосостоянием Украины и энергообеспечением стран Европейского союза.

Так как переговоры Брюссель – Москва – Киев по продлению транзита российского газа через Украину и после 2019 г. пока ни к чему не привели, ЕС пытается продемонстрировать «Газпрому» свою административную силу, даже несмотря на то, что обе стороны прекрасно понимают границы возможного вмешательства Брюсселя.

Европейская комиссия действовала крайне быстро в отношении поправок к Газовой директиве – они были согласованы в феврале 2019 г., утверждены Европарламентом в начале апреля и Европейским советом министров 15 апреля. Это даже быстрее, чем изначально предполагалось Еврокомиссией, ведь раньше звучали предположения о том, что все вопросы удастся закрыть лишь к маю 2019 г.

Поправки были разработаны в исключительной связке с «Северным потоком – 2», ведь это единственный строящийся газопровод, часть которого проходит по морскому дну за пределами территории ЕС и, соответственно, он один попадает под действие поправок. Это, собственно, не скрывалось представителями ЕК: тот же Борхардт заявил как раз об этом. Однако до определенной степени поправки выхолощены и во многом благодаря вмешательству германских властей дают «Газпрому» возможность их обойти.

Во-первых, сила Газовой директивы ЕС (ГД ЕС) распространяется только на ту часть «Северного потока – 2», которая проходит от начальной точки исключительной экономической зоны (ИЭЗ) Германии до непосредственно берега ФРГ. Таким образом, вся часть до этого может находиться в полном владении «Газпрома», а германская часть может быть передана оператору газотранспортной сети ФРГ GASCADE, минимизировав таким образом юридические риски. В принципе, также возможен вариант создания совместной российско-германской компании-оператора всего «Северного потока – 2», которая была бы полностью совместима с ГД ЕС, несмотря на участие российского газового концерна.

Во-вторых, государствам – членам ЕС предоставляется девять месяцев, чтобы внедрить постулаты Газовой директивы ЕС в свои национальные законодательства. Таким образом, если «Северный поток – 2» будет построен согласно планам «Газпрома» и европейских акционеров, его коммерческая эксплуатация будет запущена примерно на три-четыре месяца раньше, чем ГД ЕС вступит в силу в пределах конкретных государств Евросоюза. Это обстоятельство очевидно и для членов ЕС, для которых «Северный поток – 2» коммерческой выгоды не сулит, но они с этим проектом соприкасаются в силу географии.

Разрешение датского вопроса стало краеугольным камнем успешного строительства «Северного потока – 2».

«Газпром» уже оформил три заявки датским властям: первую, о проходящем через территориальные воды Дании участке, еще в далеком апреле 2017 г. Вторую, по которой уже законодательство Дании определяет крайний срок рассмотрения, так как она проходит лишь по ИЭЗ Дании севернее острова Борнхольм, «Газпром» внес в августе 2018 г., и Копенгаген должен на нее ответить в течение одного года. Фактически датские власти не могут отказать «Газпрому», так как оценка воздействия проекта на окружающую среду не выявила слабых мест. К тому же, было бы нецелесообразно создавать опасный прецедент ввиду потенциального строительства Балтийского газопровода в Польшу, который будет проложен в тех же водах.

В-третьих, Брюссель наверняка будет пытаться ограничить степень использования «Газпромом» мощностей «Северного потока – 2», как и в случае с первыми двумя нитками газопровода, построенными еще в 2000-е гг. Однако и здесь есть сложности для ЕК. Пропускные мощности газопровода EUGAL, по которому природный газ из России будет поступать вглубь Германии и дальше распределяться по газотранспортной системе Европы, были забронированы в марте 2017 г. на следующие 20 лет. В случае если Европейская комиссия попытается применить поправки в Газовую директиву ЕС к этим контрактам, Брюссель фактически поставит под вопрос уважение права вести свободную и неограниченную коммерческую деятельность.

В итоге позиция Европейской комиссии сводится к банальной отсрочке ввода «Северного потока – 2» в эксплуатацию, чтобы газопровод был запущен после того, как будет урегулирован украинский транзитный вопрос.

По всей видимости, с этой задачей Брюссель справится, однако последующие шаги уже будут происходить, скорее, на пользу «Газпрому». ЕС не сможет найти другого поставщика, способного транспортировать газ по «Северному потоку – 2», и также не сможет перечеркнуть коммерческие договоренности «Газпрома» об использовании EUGAL. Положения Газовой директивы в определенной мере наносят урон по транспортной ипостаси «Газпрома», однако они не в состоянии остановить экспорт российского газа в Европу, что на фоне постепенного исчезновения нидерландских объемов добычи приведет лишь к дальнейшему росту российского участия на рынках ЕС. 

Виктор Катона, экономист, специалист по закупкам нефти MOL Group (Венгрия)