Не так давно в российском информационном пространстве широко обсуждалась новость о том, что Польша отказалась приглашать президента РФ Владимира Путина на мероприятия, посвященные годовщине начала Второй мировой войны. Причиной в Варшаве называли «нарушение международного права в 1939 г». В свою очередь, идею советской оккупации поствоенного периода Польша превратила для себя в аксиому. О том, что на самом деле принесла стране такая «оккупация», и как она вкупе с более ранней историей российского влияния превратила Польшу в экономического лидера Восточной Европы, читайте в статье руководителя Центра политэкономических исследований Института нового общества Василия Колташова.

Эта ужасная оккупация

Россияне, бывающие в Польше, особенно туристы, часто с удивлением узнают о причастности своей родины к последней оккупации Польши. Об этом со смаком сообщают экскурсоводы, задавая всякий раз один и тот же вопрос: когда началась, и когда завершилась последняя оккупация их страны? Напрасно некоторые думают, будто речь идет о немецко-фашисткой оккупации польской земли. Напрасно обращают они внимание, что оккупация есть внешний военный захват страны с устранением национальной администрации, в чем СССР никак нельзя обвинить. Им с улыбкой сообщают, что оккупанты – это русские, а оккупация де имела место с 1945 г. почти до распада СССР.

Некоторые россияне уже посмеиваются над плодовитостью такой вот «оккупации», которую полякам, скорее, стоило бы признать своим собственным правительством. «Так это означает, что именно оккупация виновна в расцвете польского кино, музыки и литературы во второй половине XX века? Как она закончилась, так и настал культурный упадок Польши?» – острят некоторые россияне. Ответить на это нечего: нет больше известного на весь мир польского кино. Зато есть сравнительное экономическое благополучие Польши в ЕС. Его легко можно было бы приписать мудрости современного руководства, выгоде от вхождения в ЕС или окончанию «оккупации». Однако, все не так просто.

Перестановка границ

Отцом современной Польши считается маршал Юзеф Пилсудский. В XX в. он был первым руководителем страны, возродившейся благодаря Первой мировой войне (1914-1918 гг.). Но Польша в современных ее очертаниях была создана совсем другим человеком. Иосиф Сталин — вот, кто определил современные границы Польши и обеспечил этническое единство государства. «Оккупанты» в момент воссоздания польского государства присоединили к нему важные экономические районы прежней Германии. Польша получила выход к морю. Польша получила Силезию.

Положим, выгоды морской торговли через собственные порты, а не немецкий в прошлом город Данциг, ясны. А что с Силезией? В чем ее особенность? В XVIII веке прусский король Фридрих Великий вел две войны против Австрии ради этого захвата региона. Его защита была важна для Германии. Когда нацистский министр вооружений Альберт Шпеер доложил Адольфу Гитлеру о том, что союзная авиация разбомбила заводы Силезии, он, по слухам прибавил: война с этого момента проиграна, ибо без этой промышленной зоны, опираясь на одну рейнскую зону, Германия не сможет далее сопротивляться.

Советские «оккупанты» отдали Силезию новой Польше, и этим, сами того не зная, обеспечили ее немецкими капиталами в более позднюю эпоху.

Останься Польша преимущественно аграрной и отсталой, в современной Европе ее ожидала бы судьба Румынии или Болгарии. Никакая ненависть к России или преклонение перед американскими послами (их портреты можно видеть даже в книгах по памятникам средневековой истории) не помогли бы. Сейчас же Польша извлекает все экономические выгоды, какие только можно извлечь в иерархической системе ЕС, от своих ценных «оккупационных» приобретений.

Имперский бонус

Впрочем, это не вся правда. Не только советская политика по восстановлению Польши после вполне реальной нацисткой оккупации, но и намного более ранее вхождение в состав Российской империи оказалось для экономического развития страны весьма полезным. В XVIII столетии Польша была аграрной страной, где властвовали паны, не было ни современной бюрократии, ни армии, ни торговой политики. В России прежде отсталая Польша оказалась под щитом протекционистских мер, и при огромном русском рынке. Это постепенно изменило ее экономику. Делались инвестиции, строились новые фабрики.

Без царской «оккупации», на деле включения в состав Империи, Польша едва ли достигла бы таких успехов в промышленности. Будь она независимой, так и осталась бы почти исключительно аграрной страной, окруженной со всех сторон прагматичными империями — Австрийской, Германской и Российской. Вхождение в состав любой из них означало развитие. Так было, например, с Чехией. Чешский народ страдал от бюрократического и культурного давления империи Габсбургов, но экономика получала выгоды.

Польским Манчестером, промышленным лидером времен поздней Российской империи стал город Лодзь. К 1890 г. его население составляло свыше 300 тыс. человек, немалая часть которых были фабричными рабочими. Важным в производственном плане оказался и Варшавский район. Страна, тогда именовавшаяся Привислинским краем, в начале XX века вышла в России на вторую позицию после Донецкого района по добыче угля и выплавке стали.

Большая часть производимых хлопчатобумажных и шерстяных тканей, пряжи, вязанных изделий, машин и каменного угля шло в Россию, где развитие промышленности происходило, в основном, значительно медленнее. Конечно, темпы роста польской индустрии не были такими фантастическими, как в период советской «оккупации», когда только за 1950‑1962 гг. валовая продукция индустрии увеличилась 4 раза, производство средств производства подскочило почти в 5 раз, а предметов потребления стаи выпускать больше в 3 раза. Но и вхождение в состав Империи принесло индустриальные плоды.

Независимая Польша

Чего может экономика независимой Польши показали 1920-1939 гг. Чуда при Пилсудском и его преемниках не случилось. Страна оказалась удивительно не готова к войне с Гитлером. Поляки дрались героически, но безрезультатно. Экономическую слабость при желании можно видеть даже в этом героизме. Разве не о ней говорит знаменитая безрассудная атака польской кавалерии на танковые части фашистов? Впрочем, развитие продолжилось в период новой русской «оккупации», то есть в период устремленной к социализму Польши. Именно тогда были подготовлены материальные условия для позднейшего принятия немецких и иных инвестиций.

В 2018 г. Польша была первой из стран Центральной и Восточной Европы включена в группу стран с наиболее развитыми рынками в мире. Повышение было произведено рейтинговым агентством FTSE Russel. Однако это, скорее, способ польстить «польскому тигру», чей рост ВВП в 2018 г. составил 5%, согласно данным Евростата. Это очень неплохо для ЕС, но рейтинговые отметки не создают этого успеха и не развивают его. Он базируется на изменениях страны в прежние эпохи, а также на ее промежуточном положении между «благополучной Германией» и воронкой катастроф в виде Украины.

Польша принимает поток толковой и активной молодежи из деградирующего соседнего государства, и ее эксплуатация помогает экономике страны держаться в первых строках европейского рейтинга роста. Впрочем, по итогам 2019 г. ожидается замедление подобного «посольского» экономического роста.

Льстят Польше неспроста. Дональд Трамп не скрывает, как важна для США газовая сделка с Польшей. Власти страны готовы платить за газ больше, чем за поставки из России, получая его в сжиженном виде танкерами из Северной Америки. При этом стоит помнить: в 2018 г. «Газпром» поставил в Польшу 9,86 млрд м³ газа – приблизительно четверть от общего объема поставок в регион. Эти поставки остаются одним из важнейших столпов относительного экономического благополучия Польши, а их частичное замещение дорогим американским газом придется оплачивать экономическими показателями. Это будет выгодно США, но не выгодно польскому производству и населению. Впрочем, создается ощущение, что руководители страны не особенно считаются с потерями экономики, ведь она во многом порождена «оккупацией».

***

Итак, русская «оккупация» создала польскую экономику, и даже относительный успех страны в европейском интеграционном проекте. Об этом стоит знать как русским туристам, любующимся на красоты Кракова или Гданьска, так и гражданам самой Польши. Ее история никогда не была черно-белой. Подавление польского национального духа в период Империи сопровождалось выгодными условиями для развития местного фабричного производства, а сталинская перекройка Польши дала ей долговременные новые преимущества. Потому русский вклад в польскую историю является, скорее, прогрессивным, и со временем это осознает и польское общество.

Василий Колташов, руководитель Центра политэкономических исследований Института нового общества