В начале сентября президент Токаев обратился к народу Казахстана со своим первым посланием. В нем глава государства обозначил курс развития страны на ближайшие годы и дал Правительству поручения, призванные обеспечить его реализацию. На чем в первую очередь будут сфокусированы предстоящие реформы и удастся ли воплотить в жизнь поставленные президентом задачи, в интервью корреспонденту «Евразия.Эксперт» проанализировал главный научный сотрудник Казахстанского института стратегических исследований при президенте Казахстана Вячеслав Додонов.

– Вячеслав Юрьевич, в своем послании президент назвал стратегической задачей укрепление авторитета Казахстана в Центральной Азии и призвал увеличить производительность труда в 1,7 раз. В каких сферах мы реально можем быть лидерами?

– Задача повышения производительности труда является стратегической для казахстанской экономики и она фигурирует в ряде программ последнего времени, начиная с первой программы форсированного индустриально-инновационного развития на 2010-2014 гг. Так что в данном случае подтверждается курс на преемственность экономической политики страны и продолжение реализации ее основных направлений в области повышения эффективности национальной экономики.

Что касается «укрепления авторитета страны в Центральной Азии», то речь идет о региональном лидерстве Казахстана.

С точки зрения экономических показателей, Казахстан на протяжении длительного времени является лидером в регионе, имея самый большой размер ВВП, промышленного производства, привлеченных иностранных инвестиций, внешней торговли и прочих показателей.

Причем, по большинству этих показателей Казахстан превосходит остальные четыре государства постсоветской Центральной Азии, вместе взятых. Например, размер ВВП Казахстана примерно вдвое больше совокупного ВВП Кыргызстана, Таджикистана, Туркмении и Узбекистана. Еще больше это лидерство при сопоставлении соответствующих показателей в расчете на душу населения.

– Президент также сделал акцент на развитии цифровой экономики: ключевой задачей станет адаптация законодательства под новые технологии и современные цифровые услуги. Но насколько эффективно идет развитие в остальных странах ЕАЭС? Не затормозит ли такой рывок Казахстана сотрудничество?

– В ЕАЭС имеются существенные разрывы в уровнях развития отдельных стран во многих сферах, и эти разрывы были очевидны и при создании союза, и при его расширении, но они не стали препятствиями к интеграции.

Вообще, в мире очень много интеграционных объединений, но среди них трудно найти такое, где все страны имели бы одинаковый уровень развития во всех сферах, так что ЕАЭС не является в этом смысле чем-то уникальным.

Для стран, где та или иная сфера развита слабее (в том числе, цифровая), участие в интеграционном объединении создает возможности ускоренного ее развития за счет более тесного взаимодействия. Поэтому не думаю, что «цифровизационный рывок» станет тормозом для сотрудничества.

– Правительству поручено поддержать фермеров со сбытом продукции на внешних рынках. Кроме того, Казахстан должен будет отойти от сырьевой направленности сельскохозяйственного экспорта. Смогут ли казахстанские производители успешно конкурировать с Беларусью и Россией?

– Во-первых, в данном тезисе послания говорится обо всех внешних рынках, а не только о рынках ЕАЭС. Поэтому в данном случае не так важно, каковы приоритеты Беларуси или России, если Казахстан намерен развивать экспорт на других направлениях. Во-вторых, у разных стран отличается специализация агропромышленного комплекса, и Казахстан может работать на тех же рынках ЕАЭС в своих нишах, таких, как экспорт пшеницы твердых и сильных сортов, муки и других продуктов ее переработки (таких ниш много).

В данном случае, речь идет о другой проблеме – о необходимости экспортировать не сельскохозяйственное сырье, а готовую продукцию. Именно эта задача и обозначены в качестве приоритета развития агропромышленного комплекса, а не конкуренция с отдельными странами.

– Здесь есть еще один немаловажный аспект: белорусы и россияне – лидеры региона по производству сельхозтехники, которая пока не по зубам среднему казахстанскому фермеру. Отсюда и дорогая себестоимость казахстанской сельхозпродукции, а также низкая производительность. Что делать?

– Казахстанские сельхозпроизводители закупают разную технику. И собранную в Казахстане (ее производством занимаются несколько компаний – «Вектор», «СемАЗ», «Агромашхолдинг», «Казахстанская Агро Инновационная корпорация», «Композит Групп» и «Дон Мар»), и произведенную в странах ЕАЭС, и импортированную из дальнего зарубежья. Годовой объем ее импорта оценивается в 100-150 млрд тенге. Стратегическая задача, как и в других отраслях, – организация собственного производства с целью снижения цены этой техники (которое отразится и на ценах сельхозпродукции) и развития собственного машиностроения.

– Определена дата создания общего энергетического рынка – 1 января 2025 г. Его цели – бесперебойное снабжение региона энергией и снижение ее стоимости. Как вы считаете, найдется ли покупатель на казахстанскую энергию? Не приведет ли закольцованность энергетического рынка в будущем к зависимости от настроения соседей?

– Начнем с того, что основным покупателем на казахстанскую энергию является казахстанский же потребитель. Электроэнергетика у нас – не экспортоориентированная отрасль. А внутреннего потребителя цена, как мы понимаем, устраивает. Кроме того, существует возможность экспорта казахстанской электроэнергии в другие соседние страны, не входящие в ЕАЭС. Например, в Узбекистан, что уже делается.

Что касается «закольцованности» энергетического рынка и его зависимости от настроений, то вопрос не очень понятен. Существуют договорные отношения, которыми и регулируется вопрос поставок, а не чьими-то настроениями.

В настоящее время Единая энергетическая система (ЕЭС) Казахстана работает параллельно с ЕЭС России и Объединенной энергетической системой Центральной Азии, включающей в себя энергосистемы Кыргызстана и Узбекистана. Это многолетняя практика, которая успешно осуществляется и осуществлялась ранее, до формирования ЕАЭС. Так что нет оснований для опасений о влиянии на общий рынок неких «настроений».

В этой связи уместно напомнить и о других примерах энергетического сотрудничества на постсоветском пространстве. Например «электрическом кольце Белоруссии, России, Эстонии, Латвии и Литвы» (БРЭЛЛ), в рамках которого осуществлялся синхронный режим работы энергетических систем Белоруссии, России, Эстонии, Латвии и Литвы на основе соглашения 2001 г. То есть, в течение почти двух десятилетий, невзирая на разного рода разногласия между странами по другим вопросам.