В конце августа состоялась встреча главы турецкого МИДа Мевлюта Чавушоглу и президента Беларуси Александра Лукашенко. В числе прочих вопросов обсуждались перспективы роста товарооборота, для чего белорусский лидер предложил подключить межправительственную комиссию и посольства двух стран. Уже 10 сентября турецкие депутаты посетили с визитом Минск. О потенциале расширения торгово-экономического сотрудничества Беларуси и Турции и о том, возможно ли более глубокое взаимодействие двух стран в военно-технической сфере, в интервью порталу «Евразия.Эксперт» рассказал независимый аналитик, преподаватель Университета общественных наук Анкары, доктор политических наук Ресул Ялчин.

– Каковы, на ваш взгляд, были цели визита Мевлюта Чавушоглу в Беларусь? Достигли ли стороны каких-то договоренностей?

– Я думаю, было две основные причины. 27‑28 августа 2019 г. министр иностранных дел Турции Мевлют Чавушоглу посетил Беларусь с визитом вежливости и солидарности, чтобы не допустить каких-либо недоразумений между Беларусью и Турцией в связи с нападением на белорусского дипломата в Анкаре в конце июля. То нападение было «обычным преступлением» и не имело политической подоплеки, но Александр Поганшев, начальник отдела административных дел посольства Беларуси, был тяжело ранен. Другая основная причина заключалась в дальнейшем улучшении торговых отношений между двумя странами.

– Президент Беларуси Александр Лукашенко на встрече с Чавушоглу посетовал на неразбериху в торговых отношениях между Минском и Анкарой. Что он имел в виду?

– Министр Чавушоглу также заявил, что торговля между двумя странами в настоящее время идет в пользу Турции, и они рассмотрели шаги, которые необходимо предпринять, чтобы иметь более сбалансированные торговые отношения. В ходе этой встречи была достигнута договоренность о создании «совместной рабочей группы по торговле» для дальнейшего развития экономических отношений с целью скорейшего увеличения объема взаимной торговли более чем на $1 млрд.

– Какие области развития турецко-белорусского сотрудничества имеют наибольший потенциал?

– Две страны поддерживают друг друга практически на всех международных площадках. Страны сотрудничают во многих областях, таких как вопросы экономики и торговли, культурные и гуманитарные вопросы, военная и оборонная промышленность, борьба с терроризмом и высокие технологии.

Беларусь обладает значительным опытом и знаниями в области сельскохозяйственной и тяжелой техники. Обе страны могут работать над ее улучшением и продвижением, для экспорта на рынки третьих стран.

Они также заинтересованы в дальнейшем расширении контактов в области технологий, инноваций, образования и намерены укреплять связи в области совместных научных исследований, академических программ, обмена студентами и преподавателями вузов. Беларусь и Турция также подписали меморандум о взаимопонимании между Государственным военно-промышленным комитетом Беларуси и Министерством оборонной промышленности Турции.

– И как вы оцениваете заинтересованность Турции в военно-техническом сотрудничестве с Беларусью?

– Обе страны заинтересованы в тесном сотрудничестве друг с другом в военно-технической сфере. Компания «Рокетсан», одно из ведущих предприятий турецкой военной промышленности, разработала новую турецкую баллистическую ракетную систему «Хан» с высокомобильным колесным шасси, закупленным в Беларуси. Это, пожалуй, первое подтверждение белорусских военных поставок в Турцию. Беларусь же закупила в Турции небольшие партии стрелкового оружия для специальных подразделений МВД. Стороны также обсудили перспективы реализации совместных проектов в военно-промышленной сфере.

Я считаю, что развитие ракетного вооружения является приоритетным направлением для военно-промышленных комплексов как в Беларуси, так и в Турции. Беларусь отметила, что разрабатывает собственную ракетную программу с учетом, в частности, турецкого опыта.

После обмена опытом стороны перешли к конкретному техническому сотрудничеству по разработке моделей ракетного вооружения. Белорусско-турецкое военно-техническое сотрудничество имеет значительный потенциал. «Хан», по сути, является турецкой лицензионной версией китайского тактического ракетного комплекса М20. Беларусь может интегрировать это в свои ракетные системы «Полонез».

Турция обладает передовым производственным потенциалом в ракетной отрасли. С одной стороны, Турция стремится диверсифицировать своих партнеров в этой сфере, и потенциал Беларуси может представлять интерес. С другой стороны, Анкара обладает значительным потенциалом в сферах интересов Минска.

– Как заявил министр национальной обороны Турции Хулуси Акар, если США затянут процесс создания зоны безопасности на севере Сирии, Анкара начнет его без участия Вашингтона. Что вы об этом думаете? Почему американцы затягивают решение вопроса?

– Турция не позволит затянуть этот процесс. США договорились с Турцией о создании зоны безопасности на севере Сирии, но есть разногласия с США по поводу того, как эта зона будет функционировать, а также ее размера, которые задерживают реализацию зоны. Если ожидания Турции не оправдаются, Турция способна принять все необходимые меры для обеспечения своей национальной безопасности. Турецкие официальные лица обсуждают этот вопрос с США, искренне пытаясь решить проблему, но если усилия по поиску точек соприкосновения с США по созданию зоны безопасности на севере Сирии окажутся безуспешными, Турции придется пойти на создание безопасной зоны в Сирии самостоятельно.

Переговоры с США по этому вопросу продолжаются. Турция рассчитывает на создание 32‑километровой безопасной зоны на севере Сирии, что даст Турции контроль над этим регионом. Она должна быть очищена от террористических группировок, в том числе курдской Партии демократического единства (PYD) и Отрядов народной самообороны (YPG), сирийских филиалов Рабочей партии Курдистана. США поддержали эти группировки в борьбе с ИГИЛ*, но Турция утверждает, что использовать одну террористическую группу для борьбы с другой нет смысла. Турция настаивает на том, что эти группы должны быть выведены из всех безопасных зон Сирии.

ИГИЛ* потерпело территориальное поражение в Сирии. Поскольку война против ИГИЛ* перешла от наступательных операций к удержанию захваченной территории в Сирии, США придерживается политики использования контролируемой ими территории в качестве рычага, с помощью которого пытаются заставить сирийское правительство пойти на уступки в мирных переговорах под эгидой ООН в Женеве.

Вашингтон в своей политике по Сирии сосредоточен на вопросах стратегии и того, могут ли Соединенные Штаты перевести свои военные достижения против ИГИЛ* в долгосрочное мирное урегулирование на условиях, выгодных для американских интересов. Дебаты на этот счет, однако, имеют тенденцию приписывать единое стратегическое видение соперникам Вашингтона. В действительности, трансграничное вмешательство Турции демонстрирует, что основные внешние участники войны стратегически свободны, но потенциально неспособны реализовать свои цели, не идя на сложные компромиссы.

– По итогам визита в Россию президент Турции Тайип Эрдоган не исключил возможности покупки российских истребителей Су‑35 и Су‑57. Чем можно объяснить повышенный интерес Турции к российскому оружию, если исключить американский фактор?

– В Анкаре продолжаются дискуссии о большом интересе, проявленном к приобретению российских истребителей-невидимок Су‑35 и Су‑57 в качестве альтернативы американским истребителям F‑35 после переговоров президента Реджепа Тайипа Эрдогана с российским коллегой Владимиром Путиным в Москве и посещения авиасалона. Однако повышенный интерес Турции к российскому оружию появился задолго до визита Эрдогана на авиасалон.

Растущий интерес Турции к российскому оружию проявился в ходе переговоров двух стран о закупке зенитно-ракетной системы С-400 и честной и заслуживающей доверия позиции России на протяжении всего процесса вплоть до поставки ракет в Турцию.

Кроме того, Россия и Турция являются двумя добрыми соседями: хотя по некоторым вопросам у них есть разногласия, в то же время они сходятся во мнениях по многим другим вопросам. С 1991 г. между двумя странами установились прекрасные связи и теплые отношения.

Российское оружие оказывается удобной более дешевой альтернативой другим. Однако стратегия расходов Турции на оборону направлена на то, чтобы страна в ближайшие годы смогла производить свои собственные истребители мирового класса. Что касается российского истребителя Су‑57, то, хотя он является скрытым истребителем пятого поколения и может оказаться удобной более дешевой альтернативой F‑35, Турция, вероятно, захочет участвовать в производственном процессе, а не просто покупать самолет. Но Анкара не сможет сделать такой шаг прежде, чем полностью потеряет надежду на повторное присоединение к программе F‑35 и получение своих самолетов.

Турция по-прежнему придерживается соглашения с Соединенными Штатами о своем участии в программе F‑35. Она участвует в производстве F‑35 и успела потратить на программу$1,4 млрд, прежде чем ее заказ на 116 истребителей был отменен. В производственном процессе участвуют 8 турецких оборонных компаний, которые отвечают за производство 937 деталей F‑35, причем 400 из них поставляются исключительно турецкими фирмами.

Турция хочет купить истребители F‑35, но если это окажется невозможным, она будет искать альтернативы, не исключая никаких вариантов – это не обязательно должна быть Россия.

Несмотря на проявленный интерес к российским истребителям Су‑35 и Су‑57, Анкара не будет спешить с покупкой ни одного из этих самолетов. Однако дискуссия о российских истребителях может стать серьезной, если Россия и Турция успешно преодолеют свои разногласия в Сирии и будут работать над скорейшим установлением прочного мира для всех сирийцев. Взаимодействие России и Турции в Сирии все еще имеет под собой зыбкую почву. После того, как Анкара приняла поставку российской системы ПВО С-400 в июле, в Конгрессе США существует двухпартийная поддержка введения дальнейших санкций в отношении Турции в соответствии с законом «О противодействии противникам Америки через санкции». Однако Трамп до сих пор не подписался под санкциями против Турции.

* «Исламское государство» (ИГ, ИГИЛ), – запрещенная в России террористическая организация – прим. «ЕЭ»