Выступление в рамках сессии «Уроки холодной войны для европейской безопасности сегодня» форума «Минский диалог», 8 октября 2019 г., Минск

Разница между холодной войной и сегодняшним днем в том, что тогда стороны в условиях конфронтации в конечном итоге пришли к установлению набора правил взаимодействия, а сейчас правил снова нет. Тем более, в обозримом будущем не получится выйти на всеобъемлющий договор по типу «Хельсинки-2». Сегодня правила в международной ситуации во многом прекратили действовать. Тем более, на фоне развала системы контроля за вооружениями, которая, похоже, больше не нужна США и НАТО.

Закономерно, что экс-заместитель генсека НАТО А. Вершбоу на пленарной сессии сегодня отметил: «Нам не нужны новые институты и документы». Читай, не нужны ограничения.

Восточная Европа сегодня стала ареной кризиса. В последнее время официальные лица США заявляли, что белорусский суверенитет, наряду с грузинским и украинским, – это некий «оплот против российского империализма». Такие заявления, попытки рассматривать Беларусь как «вторую Украину», конечно, не могут не оставаться незамеченными. И создают риски с точки зрения безопасности.

В этой связи пару слов скажу о российско-белорусских переговорах по интеграции в рамках Договора о Союзном государстве. Что из себя представляет так называемое «углубление интеграции»?

К единой валюте белорусская сторона пока не готова, но налоговый кодекс планируется общий. Важный вопрос для Минска связан с компенсацией налогового маневра в России. Россия не против переговоров, но дело касается налоговой политики – сейчас просто нет правовых механизмов. Нужно сделать систему прозрачной и оформить в правовом поле. Это серьезные переговоры, требующие времени.

Если стороны не достигнут в переговорах конкретных результатов, то я бы не удивился, если бы Москва отказалась от подписания интеграционных дорожных карт с Беларусью.

Полагаю, что стороны в конечном итоге придут к выработке прозрачной правовой модели взаимодействия на общих стандартах, либо будут выстраивать более самостоятельные отношения партнерства в рамках ЕАЭС – без особого формата Союзного государства и связанной с ним экономической поддержки.

Беларусь всегда искала возможности везде – на Западе, Востоке и Юге – опираясь на поддержку России. Так происходит и сегодня, хотя вполне возможно, что эта поддержка сократится со временем, отношения станут более самостоятельными. Но попытки вмешаться извне в этот процесс вызовут ответ.

Говоря о вопросах безопасности, следует отметить, что внимание российской внешней политики все больше смещается в Азию. Регион Восточной Европы становится все более периферийным с точки зрения мирового внимания. Однако снижение внимания и размытость красных линий в регионе как раз и создают опасность.

В общих чертах ситуация понятна. НАТО планирует защищать Прибалтику и Польшу. Ясно, что Россия будет защищать Беларусь и Калининград. И, конечно, мы все понимаем, что Беларусь не сможет остаться в стороне, если Россия будет втянута в войну. Другой вопрос – что случится в случае реализации более вероятных сценариев – например, подрывной деятельности в политической сфере, экономических войн, информационных провокаций?

И мы наблюдаем за попытками такие ситуации создать, раскрутить, довести именно до уровня провокаций. Речь идет, например, об упомянутых призывах из-за океана защищать суверенитет Беларуси. С другой стороны, периодически раскручивается тема вторжения через Беларусь в Прибалтику или на Украину (пример – учения Запад‑2017).

Рассматриваем как провокации попытки втянуть отдельных членов ОДКБ в обсуждение региональной безопасности с участием стран-членов НАТО, но без России. Это ухудшает положение, прежде всего, этих отдельных стран ОДКБ, которых используют в сиюминутных интересах, подрывая доверие.

Сегодня уже много было сказано о том, что американские ПРО могут быть использованы в наступательных целях, об усилении военного присутствия НАТО на востоке, выходе США из ДРСМД. Не буду повторяться. Россия заинтересована в прагматичных и предсказуемых отношениях с соседями, в том числе с близкой Беларусью.

Будут ли это особые, привилегированные отношения, или стандартные, без специальных преференций – зависит от того, смогут ли стороны продвинуться по интеграционному треку.

Если Беларусь хочет выстраивать отношения с Россией на полностью свободных принципах самостоятельности и многовекторности, то это ее выбор.

Россия в 1990‑е годы пережила один из самых трудных периодов своей истории, и тогда же был заключен договор о союзном государстве. Конечно, сегодня это мог бы быть совсем другой договор. И поэтому Россия понимает, что договор весьма выгоден для белорусских партнеров, и готова продолжать переговоры о его реализации. Но Союзное государство едва ли совместимо с неким нейтралитетом Беларуси, который сегодня обсуждается отдельными экспертами.

Выступая недавно на Валдайском клубе в Сочи, президент Путин отметил: «Именно между самостоятельными, суверенными государствами могут выстраиваться по‑настоящему взаимоуважительные, прагматичные, а значит – предсказуемые и прочные отношения». Россия исходит из этих приоритетов и при работе с партнерами в Беларуси и Восточной Европе.

Чем больше реализма в оценках ситуации будет в Восточной Европе, тем безопаснее будет регион. Лучше прочертить красные линии в переговорах, чем выяснить опытным путем.

Вместе с тем, актуальность западного направления российской политики будет снижаться в связи с ростом роли Азии в мировых делах. В этой связи официальное начало проработки присоединения Узбекистана к Евразийскому экономическому союзу – это закономерный этап и свидетельство эффективности, привлекательности Евразийского союза.

Россия продолжит работу с Китаем и другими партнерами по ШОС и АСЕАН по выстраиванию проекта Большой Евразии, с мощным измерением безопасности. В том числе, в контексте помощи России Китаю в создании системы противоракетной обороны, о чем недавно заявил президент России. Не исключено, что когда-нибудь к проекту Большой Евразии присоединится и ЕС, что позволит запустить позитивную динамику сотрудничества и в Восточной Европе. Или, как минимум, выйти на сосуществование без острых конфликтов.