Новая сделка между Лондоном и Брюсселем согласована – но отсрочке брекзита все равно быть. 28 октября Евросовет одобрил решение, предоставив британскому парламенту время до 31 января 2020 г. За это время правительству необходимо будет оценить риски предложенного премьер-министром Борисом Джонсоном варианта соглашения и принять решение о выходе. Руководитель Центра политэкономических исследований Института нового общества Василий Колташов проанализировал подход Джонсона и то, оправдает ли брекзит надежды Лондона.

Ловкий премьер

Борис Джонсон оказался первым за последнее время главой правительства консерваторов, решившим не ставить на везение. Он решил лавировать – быть открытым для диалога с еврократией, но и народу показать свою британскую твердость – и это приносит пока свои плоды. Дэвид Кэмерон и Тереза Мэй слишком надеялись на сотрудничество с Брюсселем. В результате они не знали, что делать с волей британских избирателей. Политики рассуждали как финансисты, а народ рассудил по-своему: он подвел итоги членства Британии в ЕС исходя из собственного положения.

Дорогая недвижимость, высокая цена жизни и конкуренция за рабочие места со стороны мигрантов, особенно тех, что имели паспорта стран еврозоны, сыграли против властей страны, которые инициировали референдум с верой в провал пункта «Нет».

Победили избиратели, для которых ЕС не был синонимом процветания. Джонсон в этой ситуации агитировал за выход из Союза. Позднее именно эта жесткость вместе с ловкостью привели его на пост премьер-министра.

К тому времени Мэй уже провалилась в бесплодных попытках обеспечить такой выход из ЕС, который одновременно оказался бы формой сохранения членства (режим свободной торговли), и был бы угоден членам Парламента. Сами члены палаты больше стремились в этой ситуации заработать очки в глазах своих провинциальных избирателей, нежели помочь недалекой и упрямой Мэй. Джонсон в тот период проявлял покладистость в отношении партии и тем заслужил нынешнее положение.

Никаких особых рецептов для Великобритании у него нет, но зато он пользуется усталостью еврократии от британского вопроса и своей репутацией противника ЕС. Это никак не помешало ему найти общий язык с европейскими чиновниками и предложить английским депутатам новое соглашение о выходе и новый план режима свободной торговли после него. Парламентариев он предупредил: в отставку не уйдет.

«Развод» с последствиями

В сущности, сделка в ее нынешнем виде – это то, что только и может получить Англия, хотя претензии ее элиты к еврократии и Брюсселю были вызваны и желанием иметь свободу протекционистской политики. Лондон хотел поддержки фунта стерлингов, ограничения миграции на свою территорию, но главное – снижения влияния внешних актов на свою политику. Все это он, так или иначе, получит, и жесткий выход без соглашения (о свободной торговле в первую очередь) едва ли случится, тем более, что ЕС отодвинул дату разрыва и отодвинет ее еще, пока не будет достигнуто официальное соглашение. Странная милость ЕС должна, по всей видимости, объясняться утомлением от затянувшегося развода.

Этот развод выглядел вызывающим и был опасным в 2015‑2017 гг. Однако британские элиты не стремились к разрушению ЕС, какой бы манящей не казалась ситуация с президентскими выборами во Франции (2016 г.) и как бы Дональд Трамп не пытался соблазнить их выгодами от обострения отношений. Разрыв с ЕС он предлагал и президенту Франции. С другой стороны, мало кто понимал и сознает, отчего британский политический класс осмелился пойти на конфликт с Брюсселем.

Произошло это незапланированно. Кэмерона не поняли, а экономическая сила и финансовое значение Соединенного королевства были так велики, что, как казалось, нужно было только надавить на еврократию. Вместо референдума ради испуга получился выход ради поддержания связей и обретения большей свободы в экономической политике, что не обязательно удастся использовать.

Обманчивые ожидания

Великобритании принадлежит пятое место в глобальном рейтинге экономик по ВВП. В 2018 г. данный показатель, согласно сведениям МВФ, достиг $2,8 трлн. По итогам 2019 г. ВВП страны, вероятно, поднимется еще немного. При этом надо учитывать: Великобритания отменно использовала эпоху неолиберальной глобализации – 1982‑2008 гг. ВВП страны в 1980 г. составлял всего $604,6 млрд, также по сведениям МВФ. Однако главный успех был достигнут в финансовой сфере: если в 1975 г. активы местных и иностранных банков были близки к 100% ВВП Великобритании, то в 2013 г. они оценивались уже в 450% ВВП, а это было примерно в пять раз выше аналогичного показателя для США. В денежной форме эти активы могли быть оценены в £5 трлн, что по тогдашнему курсу давало $7,8 трлн. Все это и создало большие ожидания последних лет.

В 2014 г. Банк Англии спрогнозировал по истине сумасшедший рост активов банковского сектора Великобритании к 2050 г. Они должны подняться до £60 трлн, что приравнивается к 950% ВВП. Основа этого «плана» – опыт последних десятилетий, когда режим «свободной торговли» и свободного движения капиталов в мире, а с ними и хаос на постсоветском пространстве и Ближнем Востоке привели к процветанию финансового Лондона.

Развитие крупных рынков в Евразии, особенно российского капитализма и государства, стремление к блоку с ними меньших стран меняет перспективу.

Возможно, британские элиты считали, что рост финансового влияния Сити в мире перекроет долговые проблемы Англии. По размеру государственного долга Соединенное королевство находится на четвертом месте в мире, опережая ФРГ, но уступая США, ЕС и Японии. И если британский госдолг в 2007 г. составлял 41,7% от ВВП, то в 2019 г. – 84.7%. Конечно, пока ставка Банка Англии составляет 0,75%, но нельзя исключать ее понижения – вслед за ЕЦБ.

Отток капиталов из Великобритании уже давно является фактом, и ловкость Джонсона принципиально ничего не меняет: страна обречена терять свое значение в мире. И тут логично вспомнить, что она сдает позиции уже много десятилетий.

Что ждет Лондон?

Некогда Англия была «мастерской мира». После – уступила лидерство США и Германии. А финансовую практику нетрудно скопировать странам, у которых есть значительные рынки и независимая администрация. Потому, перспектива Соединенного королевства печальна. Она не предполагает скорый крах, но обещает увядание. Ни денежных и торговых ворот в Европу, ни убежища для капиталов, ни (самое главное!) центра управления транснациональным бизнесом и инвестициями в режиме якобы возможной все более открытой экономики со все более дряхлыми администрациями, убитыми дерегулированием – ничего этого в ней, видимо, уже не будет. Капиталы из Британии будут переманивать, соблазнять, оптовую торговлю будут перехватывать. В этом заинтересована не только Германия, но и новые центры в Евразии.

По сути, выход из ЕС даст английской бюрократии не так уж много даже при самом выгодном режиме свободной торговли с отвергнутым Союзом.

Проблем национальной экономики и даже финансовой элиты все это не решает. От борьбы с сильными государствами, претендующими на роль новых центров, и со старыми конкурентами не избавляет. Без девальвации фунта стерлингов, что является кошмарным сном финансистов, оживить индустрию невозможно. Но и оживив индустрию (что, возможно, позднее случится уже при лейбористах), не так просто возвратить себе рынки, уже занятые товарами новых лидеров.

Все эти проблемы существовали и будут существовать. Они определили во многом истеричное поведение британских властей, и они не могут быть устранены мелкой хитростью нынешнего премьер-министра Джонсона.

Василий Колташов, руководитель Центра политэкономических исследований Института нового общества