18 ноября президенты США и Франции Дональд Трамп и Эмманюэль Макрон провели телефонные переговоры, в ходе которых обсудили вопросы взаимодействия по Ирану и Сирии, а также предстоящую встречу лидеров НАТО в Лондоне. Главной темой предстоящего саммита станет повышение военных расходов Альянса. Заявления Макрона о «смерти мозга» НАТО накануне мероприятия всколыхнули организацию, заставив руководство стран-участниц поднимать вопросы о возможном пересмотре ее роли. О том, как Франция видит будущее американо-европейских отношений, а также о том, каким образом Париж собирается восстанавливать отношения с Москвой на этом фоне, порталу «Евразия.Эксперт» рассказал преподаватель Лионского университета-2 и директор группы средиземноморских и ближневосточных исследований Дома Ближнего Востока Фабрис Баланш.

– Президент Франции Эмманюэль Макрон и президент США Дональд Трамп должны встретиться перед саммитом НАТО, намеченным на 3-4 декабря. Чем вызвана эта встреча? Какие вопросы Трамп и Макрон собираются обсудить?

– Макрон и Трамп обсудят такие острые темы, как иранская ядерная программа и Сирия. Следует помнить, что Трамп в одностороннем порядке отказался от СВПД (Совместного всеобъемлющего плана действий), который также был подписан европейцами. Французские дипломаты активно участвовали в переговорах. Таким образом, Франция была унижена и дискредитирована из-за решения Трампа. Кто теперь будет придавать значение подписям Франции и [других стран] Европы?

Что касается сирийского вопроса, то Франция очень далеко продвинулась в борьбе против Башара Асада. В августе 2013 г. она даже хотела бомбить Сирию после химической атаки в пригороде Дамаска, но ей пришлось сдаться, поскольку Соединенные Штаты в итоге отказались вмешиваться. С тех пор они продолжали ограничивать свое противостояние Асаду, в итоге признав его фактическую власть над страной, в то время как Франция завязла во все более радикальной, но неэффективной оппозиции, лишенной поддержки США. То, что США бросили сирийских курдов, еще больше осложняет позицию Франции, которая сохраняет значимое присутствие в Северо-Восточной Сирии с более чем 400 солдат, остававшимися на этой территории, по крайней мере, до 9 октября 2019 г. (даты турецкого наступления).

В более широком смысле Макрон хочет пересмотреть управление внутри НАТО и ожидает, что Трамп больше не будет действовать в одностороннем порядке.

– Франция призвала Россию и США продлить договор о сокращении стратегических наступательных вооружений (СНВ-3). На ваш взгляд, по какому сценарию могут развиваться события в мире в случае непродления договора?

– Отказ России от договора СНВ-III [Москва не отказывалась от договора. После того, как о необходимости включения в соглашение Китая заявили США, в МИД РФ ответили, что без Великобритании и Франции диалог о реальном сокращении ядерных вооружений невозможен, однако Лондон и Париж отказались подключаться к процессу. – прим. «Е.Э»] напоминает об опасных временах гонки вооружений в период Холодной войны. Это симптом кризиса доверия между Россией и Западом.

В Западной Европе часто выдвигается пессимистический сценарий наступления России на Украину или даже на страны Балтии, являющиеся членами НАТО. Как отреагирует Альянс? Ядерными ударами по России? Это ознаменовало бы конец света. Отреагирует ли НАТО путем контрнаступления c использованием обычных вооружений или позволит России наступать?..

На Западе многие убеждены, что у России есть стратегия реванша после унижения, пережитого ею вслед за падением СССР. Вопрос в том, возьмет ли французская сторона на себя возрождение производства ядерного оружия, чтобы вернуться к более надежному сдерживанию.

В 1996 г. президент Ширак провел серию ядерных испытаний, заявив, что она станет последней. У Франции нет ни желания, ни средств снова пускаться в эту безумную гонку. Поэтому по стратегическим соображениям мы будем вынуждены, как и все другие европейские партнеры, укрыться под американским зонтиком. Это сделает нас еще более зависимыми от Соединенных Штатов, и идея независимой европейской обороны потеряет свой авторитет.

– В интервью The Economist Макрон объявил о своем намерении пересмотреть отношения с Россией. Он уточнил, что такую задачу вряд ли удастся решить в ближайшее время и процесс восстановления диалога может занять около 10 лет. Каким вы видите будущее российско-французских отношений?

– Искренне ли говорит Эмманюэль Макрон? Действительно ли он убежден, что мы должны сбалансировать отношения между Францией и Россией, или это просто блеф, нацеленный на Дональда Трампа, который призван заставить его понять, что он должен уделять Франции больше внимания, чтобы та не стала ближе к России? Это стратегия турецкого президента, который умело играет между Россией и Соединенными Штатами, чтобы получить желаемое – особенно в Сирии. В результате выходит, что Эрдогана уважают в Вашингтоне больше, чем Макрона, президента страны, до сих пор считавшейся старейшим союзником Соединенных Штатов из-за помощи Франции во время американской войны за независимость.

Есть ли у Макрона инструменты для восстановления баланса отношений между Францией и Россией, как у генерала де Голля? Она [Франция] подставляется под ответные меры Соединенных Штатов, а французский дипломатический персонал очень проамерикански настроен.

«Голлисты» ушли в отставку или оставались в стороне с тех пор, как Франция вернулась в Объединенное командование НАТО в 2007 г. В Министерстве иностранных дел преобладают неоконсерваторы, и хотя дипломаты являются очень дисциплинированными чиновниками, они не обязательно придерживаются взглядов, выраженных президентом Макроном. Мы видим это на примере отчаянных попыток бывших дипломатов, например Мишеля Дюкло в его последней книге («Долгая сирийская ночь»), оправдать политику Франции в отношении Сирии, которая была просто чередой ошибок.

– Какие факторы, за исключением украинского, препятствуют нормальному развитию отношений двух стран? Как можно их улучшить?

– Украина, особенно аннексия Крыма Россией, является серьезной проблемой [в отношениях] между Францией и Россией. Спору нет, Крым был подарен Украине Никитой Хрущевым в 1954 г., и во времена СССР это не было проблемой. Но с приходом на Украину крайне антироссийского правительства геополитическая ситуация полностью изменилась, и мы понимаем, что Россия желает вернуть эту территорию, изящно уступленную «братской стране» в советское время.

Признать аннексию [территории] Украины для Франции означает проложить путь к изменениям границ, которые могут вновь разжечь конфликты в Европе и других частях мира. И здесь Трамп снова не облегчает жизнь Макрону своим признанием израильской аннексии Голанских высот. Впрочем, он признает фактическое состояние дел. Сегодня мало шансов, что Голанские высоты когда-нибудь вернутся в Сирию, но в конечном счете это оправдывает аннексию Крыма Россией.

– Россия и Франция готовят соглашение о программе запуска обсерватории «Спектр-М» (Миллиметрон), которая будет изучать объекты дальнего космоса, в частности искать следы внеземной жизни. Как этот фактор может повлиять на развитие двусторонних отношений?

– Уже во времена холодной войны между Францией и Россией существовало сотрудничество в космической сфере. Я помню Жан-Лу Кретьена, французского космонавта, который совершил полет на советской космической ракете в 1982 г. Благодаря этому франко-советскому сотрудничеству он стал первым несоветским и неамериканским гражданином, который совершил выход в открытый космос. Но все это оставалось в основном в сфере коммуникаций.

Не следует переоценивать роль программы обсерватории «Спектр-М» (Миллиметрон) в деле укрепления франко-российских отношений. Безусловно, развитие научных и культурных обменов между двумя странами – позитивный знак, но это должно реализовываться и в политической, и в экономической сферах. Снятие европейских санкций с России было бы более значимым шагом.

– Президент Франции предупредил европейские страны, что они больше не могут полагаться на Америку в защите своих союзников по НАТО, заявив о «смерти мозга» организации. Можно ли назвать Североатлантический Альянс действительно мертвым?

– Заявление Макрона весьма провокационно по отношению к Соединенным Штатам. Поскольку Трамп говорит, что США не должны продолжать нести на себе груз европейской обороны, и что европейцы должны прилагать больше финансовых усилий, президент Макрон прослеживает его логику до конца.

НАТО основывается на партнерстве между Соединенными Штатами и европейскими странами. Речь не идет о Делосском союзе, когда Афины брали дань с греческих городов, чтобы якобы защитить их от персов, а на самом деле использовали деньги, чтобы украсить свой город. Когда города отказались платить, Афины послали флот, чтобы заставить их или даже уничтожить.

Мы еще не дошли до подобного, но существует страх, что Соединенные Штаты будут действовать с Европой так же, как и с арабскими странами Персидского залива, которые в значительной степени находятся под влиянием США, пользуясь их военной защитой.

Макрон также выражает недовольство Турцией, которая покупает российское оружие, будучи членом НАТО. Этот член НАТО идет в наступление против курдского ополчения, связанного с международной антиигиловской коалицией. Однако турецкая операция была одобрена Трампом без консультаций с союзниками по НАТО, особенно с Францией, у которой есть в Сирии войска.

– Макрон предложил Евросоюзу создать единую европейскую армию. По вашему мнению, возможно ли это в будущем? Какие факторы препятствуют созданию единой европейской армии

– Мы десятилетиями говорим об этой европейской армии. Идея восходит к 1950‑м гг. и известному «Европейскому оборонному сообществу», но была отвергнута Францией в 1954 г. Затем мы предприняли общие попытки – франко-германская бригада – но это не удалось.

На самом деле, большинство европейских стран больше не имеют армии, достойной своего названия, потому что, будучи под «зонтиком» США, они резко сократили свои расходы на вооружение. Франция сохранила сильную армию благодаря продолжению колониальных войн (Индокитай 1946-1954 и Алжир 1954-1962), обороне французской сферы влияния в Африке и своей роли постоянного члена Совета Безопасности ООН, что требует сохранения потенциала внешнего вмешательства.

В рамках Евросоюза только Великобритания обладает сопоставимым военным потенциалом. Германия увеличила свой военный потенциал за последние два десятилетия, но она значительно отстает от Франции. Из-за своего прошлого Германия неохотно приступает к внешним военным операциям: например, она отказалась отправить войска на северо-восток Сирии прошлым летом.

Если Европа хочет распространять свое геополитическое влияние, она должна иметь автономный потенциал военного вмешательства.

Для этого различные европейские армии должны иметь возможность координировать свои действия друг с другом. Однако как убедить европейцев в этой необходимости?

В 2006 г. Жаку Шираку удалось убедить европейцев направить войска в Южный Ливан для обеспечения прекращения огня между «Хезболлой» и Израилем. С тех пор у нас не было никаких инициатив такого рода, и европейцы по-прежнему зависят от доброй воли США. Во время операции против Муаммара Каддафи в Ливии в 2011‑2012 гг. выдвигались Франция и Великобритания, но именно США обеспечивали 70% логистики.

Кроме того, правила ведения боевых действий в разных странах различны. Во Франции президент республики может самостоятельно решить вопрос о военном вмешательстве, парламент объявляет [свое решение] только через три месяца после начала интервенции. В Германии одобрение парламента требуется немедленно и каждые три месяца после визитов принимается решение об актуальности операции со строгим контролем за парламентариями, которые выезжают на места.

Чтобы создать европейскую армию, сначала было бы необходимо согласовать правила ведения боевых действий этой армии. Однако мы не можем ожидать быстрого консенсуса от 27 стран-членов, когда речь заходит о военной операции, требующей расторопности.