20 декабря в Санкт-Петербурге состоялось заседание Высшего евразийского экономического совета, на котором Михаил Мясникович был назначен председателем Евразийской экономической комиссии. Параллельно президенты Беларуси и России Александр Лукашенко и Владимир Путин провели встречу, на которой были рассмотрены оставшиеся восемь несогласованных «дорожных карт». По итогам встречи таковых осталось три. Сопредседатель редакционного совета «Евразия.Эксперт», белорусский политолог Петр Петровский разобрался в переговорных позициях Минска и Москвы, а также рассмотрел возможные перспективы дальнейшей интеграции двух стран.

Без политической составляющей

В Беларуси и России еще в 2016-2017 гг. начались разговоры о потребности возвращения к выполнению пунктов Договора о создании Союзного государства. Первым громко об этой потребности объявил ныне председатель ЕЭК, а тогда спикер верхней палаты белорусского парламента Михаил Мясникович еще в январе 2018 г. В декабре 2018 г. высказал свое видение на этот счет председатель российского правительства Дмитрий Медведев.

Однако и белорусская, и российская стороны на данном этапе ограничили углубление интеграции социально-экономическими вопросами. Политическая часть была опущена. Обе страны на данный момент выполнения дорожных карт пока не готовы к этому, и главной загвоздкой здесь выступает сохранение паритета в принятии решений двух стран на наднациональном уровне при очевидной их несоразмерности.

В белорусских элитах имеется беспокойство по поводу участия республики в принятии общесоюзных решений при усилении наднациональных органов. Опасения относятся к наличию и объему возможностей отстаивать свою собственную социально-экономическую модель и не оказаться жертвой лоббизма огромных корпораций. Для Минска пока не видны ощутимые механизмы предотвращения ситуаций, когда одна из сторон принимает какое либо решение и просто ставит перед фактом другую, требуя от нее это решение либо поддержать, либо выполнять. У Москвы пока также нет готовности вовлекать в принятие решений, особенно геополитических, союзные органы и Беларусь. Поэтому пока трудно представить, чтобы Кремль делегировал наднациональным органам Союзного государства принятие решений, подобных крымским либо сирийским.

На уровне риторики имеется позиция создания наднациональных фискальных, контрольных и финансовых органов, которые не имеют политической составляющей. При этом, по словам Дмитрия Пескова, они заложены в 31‑ю дорожную карту и могут реализовываться только после воплощения в жизнь тридцати предыдущих. Хотя руководитель российского правительства Медведев неоднократно настаивал на ее включении как определяющего условия решения энергетических вопросов. Александр Лукашенко в своем последнем интервью указал, что эта карта после его встречи 7 декабря с Владимиром Путиным в Сочи была исключена из повестки до момента выполнения предыдущих, что намечено не ранее чем на 2024 г.

Последнее указывает, что и официальный Минск не против расширения круга наднациональных органов, но при условии выполнения предшествующих тридцати дорожных карт.

Видно, что ни одна из сторон сегодня не говорит о политическом содержании этих органов. Их функциональность ограничивается сугубо социально-экономическими вопросами. Так что даже риторически политическая составляющая опущена. Этому мешает, на мой взгляд, фундаментальная нерешенность преодоления вопроса несоразмерности в условиях договорного равенства двух стран, что сегодня выступает красной линией для обоих участников в политической интеграции.

Интеграция во имя и вопреки

Несмотря на столь ограниченный формат, можно говорить о двухстороннем желании идти по направлению углубления интеграции. И Минск, и Москва прошли за год огромный путь на встречу друг другу. На этом пути обе страны подстерегали различные стихии, желавшие повлиять на переговорный процесс.

Белорусское руководство многочисленные «эксперты», «независимые» СМИ, оппозиционные «партии» и НКО пугали оккупацией, инкорпорацией и другими сценариями утраты суверенитета и независимости страны. В России такие же «эксперты», «независимые» СМИ и прочие НКО, призывали «дожать» Минск, разговаривать с ним с позиции силы и увещевали, что дискуссия на равных в рамках Союзного государства не то что невозможна, но и вредна. Параллельно происходило давление извне. Различные иностранные фабрики мысли стран НАТО через доклады пытались различными способами посеять недоверие между союзниками.

Влияния подобные вбросы не возымели. Стороны последовательно находили компромисс – хоть и с меньшей скоростью, чем заявленная, однако шаг за шагом приближаясь к финишной прямой.

Причиной такой принципиальности, несмотря на пресловутую несоразмерность, является критическая взаимозависимость и взаимосвязанность стран.

Для Беларуси Россия является не просто критически важным рынком сбыта большинства товаров с высокой добавочной стоимостью и естественным монополистом энергоресурсов, но также ядерным зонтиком и гарантом национальной безопасности. В стратегической перспективе официальный Минск, прежде всего, заинтересован в использовании интеграционного потенциала Союзного государства для модернизации белорусской промышленности, что также критически нужно белорусской социально-экономической модели. Именно на это направлен проект Мясниковича-Семашко по созданию союзных холдингов. К той же части следует отнести и различного рода научно-технические программы, коих с 2000 по 2018 гг. было реализовано 58 и еще 7 реализуется в 2019 г. Сюда же прикрепляются проекты создания скоростного треугольника автострад и ж/д магистралей Санкт-Петербург-Минск-Москва. Преодоление периферийности экономик двух стран, переход на индустрию 4.0 является для Минска первоочередной задачей.

Казалось бы, а что России дает Беларусь? Многими скептиками интеграции высказываются мнения, что для Москвы Минск в принципе ничего не значит, а Россия может существовать и без Беларуси. Может оно и так. Однако российский ВПК и космическая индустрия критически зависят от белорусской продукции. В частности, продукция МЗКТ является стратегически важной для перевозки ядерных боеголовок и не имеет аналогов в России. То же самое следует сказать и о продукции оптики, которая занимает лидирующие места в мире и используется от космических телескопов до прицелов. Данная продукция признана не только в России, но и в КНР и США. Электроника предприятия Интеграл хоть и не является инновационной, но в свете отсутствия производства собственной электроники в России, носит стратегический характер для ВПК и космической отрасли.

Сюда же можно добавить стратегическое положение Беларуси на центральном московском направлении. Белорусский балкон обеспечивает стратегическую инициативу для России в обороне Калининградской области (дает преимущество ВКС РФ на полчаса подлетного времени). Сегодня имеется совместная группировка войск Союзного государства. Действует единая система ПВО, совершается совместное патрулирование воздушного пространства самолетами Беларуси и России. Российские ВКС пользуются белорусскими аэродромами для общей обороны.

Все эти факторы создают глубокую взаимозаинтересованность сторон в интеграции и стимулируют интенсификацию переговоров, готовность идти друг другу на уступки.

Взаимные уступки во имя совместного будущего

Так что же решили Беларусь и Россия? Во-первых, с российской стороны имеется принципиальное согласие на снятие барьеров для белорусских сельхозтоваров. С другой, белорусская сторона согласилась на общую систему прослеживания перемещений товаров и грузов, а также совместный их таможенный контроль.

Во-вторых, имеется принципиальная договоренность по газу. Российская сторона готова предоставлять голубое топливо Беларуси по цене Смоленской области. Беларусь же согласилась, что это произойдет только в 2021 г. с введением в силу большинства других дорожных карт. В 2020 г. стороны сходятся во мнении, что цена газа должна быть не выше имеющейся, а ее динамика – снижающейся. Пока разговоры идут о коридоре $98-110 за тысячу куб.м газа.

Самый сложный вопрос – по нефти – также имеет принципиальную возможность решения. Беларусь согласилась с позицией России, что вопрос решается через гармонизацию налогового законодательства двух стран. В свою очередь, российская сторона согласна с позицией Минска, что налоговый нефтяной маневр должен быть компенсирован. Условием для этого выступает гармонизация налогового законодательства, которая должна завершиться к 2022 г. До этого момента прорабатывается вопрос компенсации налогового маневра через снижение цены на саму нефть для Беларуси.

Как видим, стороны идут на компромисс, готовы к сближению позиций и отказу от принципиальности, что демонстрирует хоть и затянувшееся, долгое, но все же приближение к намеченной цели.

Риск невыполнения

Однако подписание дорожных карт еще не гарантирует полного их выполнения. Обе страны входят в период трансформаций. Для Беларуси 2020 г. – это год президентских выборов. Лукашенко еще в 2019 г. анонсировал фундаментальные трансформации конституционного строя.

Похожие тенденции имеются и в России. Путин на последней конференции объявил о потребности конституционной реформы и начала общественной дискуссии вокруг этой темы. В 2021 г. ожидается серьезная избирательная кампания в Государственную Думу. В 2024 г. – президентские выборы, в которых, по предварительным заявлениям, действующий президент России участия принимать не будет.

Подобные трансформации могут как ускорить процесс интеграции через окно правовых изменений, так и наоборот, затормозить.

Более того, трансформационный период в обоих государствах может затормозить процесс имплементации принимаемых на данный момент норм и актов углубленной интеграции. Политическим системам двух стран попросту может оказаться не до того. Внутренние трансформации имеют такую особенность – зацикливать взгляд управленцев на себе – что в конечном итоге является риском невыполнения Программы углубления интеграции.

Петр Петровский, сопредседатель редакционного совета «Евразия.Эксперт» (Минск)