Начало 2020 г. ознаменовалось акциями протеста в Абхазии: несогласные с результатами президентских выборов демонстранты штурмом взяли администрацию президента, требуя отставки Рауля Хаджимбы. Политические настроения в Грузии, где на протяжении лета и осени 2019 г. бушевали многочисленные протесты, также сигнализируют о запросе на перемены. Ведущий научный сотрудник Центра евроатлантической безопасности Института международных исследований МГИМО Сергей Маркедонов специально для «Евразия.Эксперт» проанализировал политические тенденции, сложившиеся в Закавказье по итогам 2019 г. и спрогнозировал, к чему они могут привести страны региона в 2020 г.

2019 г. в истории Закавказья не останется как судьбоносный. Статус-кво, сложившийся в регионе после признания Москвой независимости двух бывших автономий Грузинской ССР, остался неизменным: сближение Тбилиси с Вашингтоном и Брюсселем без формализации и даже особых надежд на членство в НАТО и ЕС в обозримом будущем и укрепление российского доминирования в Абхазии и Южной Осетии без превращения их в новые российские субъекты.

На нагорно-карабахском направлении продолжил движение тот же самый «маятник»: чередование переговоров и нарушений перемирия. Как и в 2017‑2018 гг., вместо содержательного урегулирования застарелого этнополитического противостояния мы наблюдали «конфликтный менеджмент» – без всяких надежд на скорый прорыв, если понимать под таковым достижение обоюдовыгодного компромисса. В Азербайджане, Армении и Грузии в 2019 г. не было общенациональных избирательных кампаний. Не случилось и «революций», с бархатом или без него.

Тем не менее, 2019 г. изобиловал интересными событиями, которые оказали и еще окажут существенное влияние на внутриполитическую ситуацию в странах региона.

В Грузии летом и в осенне-зимний период прошли массовые протесты. В Армении был анонсирован «второй этап революции». В Азербайджане произошло существенное обновление политической элиты, произошел самороспуск Милли меджлиса (парламента) и объявлены досрочные выборы. Зато важные избирательные кампании состоялись в частично признанных республиках. В Южной Осетии избирали парламент, а в Абхазии – президента.

Азербайджан: контролируемые перемены

На первый взгляд, в 2019 г. Азербайджан сохранил имидж самой лучшей экономики Закавказья и наиболее стабильной страны региона. Однако при более пристальном рассмотрении оказывается, что именно на этот год пришлась самая масштабная кадровая рокировка в стране, начиная с момента передачи власти от Гейдара Алиева его сыну Ильхаму.

На протяжении года свои посты оставили руководители президентской администрации, премьер-министр, ключевые вице-премьеры, помощники главы государства – притом Рамиз Мехтиев возглавлял офис президента в течение 24 лет, а Али Гасанов (помощник Ильхама Алиева по общественно-политическим вопросам) был фактическим идеологом страны. 2 декабря депутаты национального парламента на специальной сессии под председательством спикера Октая Асадова проголосовали за решение о самороспуске. Досрочные выборы ждут Азербайджан уже в феврале 2020 г.

Но самое интересное, пожалуй, заключается в том, что все эти решения не были спровоцированы массовыми акциями, выступлениями противников власти, требованиями ее обновления. Конечно, азербайджанская оппозиция выступает за перемены и пытается организовать протестные действия, но пока они не достигают значительных масштабов, а сами оппозиционеры не могут консолидироваться. Что же тогда стало побудительным мотивом для азербайджанских властей решиться на «ускорение», предполагающее расставание с целым рядом «политических тяжеловесов» и досрочные выборы в парламент?

Ильхам Алиев находится во власти с 2003 г., однако говорить о завершенности транзита «от отца к сыну» мы можем только сегодня.

На протяжении всего этого периода азербайджанский президент корректировал конституцию, снимал ограничения на число президентских легислатур и срок пребывания у власти главы государства, формализовал влияние собственной супруги, назначив ее первым вице-президентом. Затем пришла очередь «старых кадров», доставшихся Ильхаму Алиеву от его отца. В 2018 году после досрочных президентских выборов свой пост оставил многолетний премьер-министр Артур Расизаде. Через год пришел черед Рамиза Мехтиева, Новруза Мамедова, Али Гасанова, Гаджибулы Абуталыбова. Впереди обновление парламента, который, вне всякого сомнения, будет сформирован при учете мнения президентской команды.

Налицо формирование собственной элиты, обязанной карьерным ростом, достижениями на нивах администрирования и бизнеса не Гейдару Алиеву, а его сыну и невестке. Эта новая команда в массе своей уже не связана или мало связана с советским периодом, прагматична и адаптивна. И, что самое важное – президент стремится направлять политический курс, а не следовать за повесткой, сформированной кем-то другим.

Армения: революция продолжается?

В 2019 г. в Армении отметили первую годовщину «бархатной революции». Ее яркому лидеру, Николу Пашиняну, требовалось доказать, что он не только трибун и любимец ереванской улицы, но и политик, способный управлять бюрократией, решать в режиме реального времени проблемы внутренней и внешней политики, реагировать на социально-экономические вызовы. Насколько успешным был этот экзамен?

В действительности Пашинян сдавал не «единый экзамен», а сразу несколько. Во-первых, он показал умение держать удар. Премьер-министру Армении удалось консолидировать исполнительную и законодательную власти, не упустить инициативу в политической игре. За год так и не появилось оппозиционной силы, способной конкурировать с ним. Во-вторых, он сохранил преемственность во внешней политике, и сложности в отношениях с Москвой, которые ему были склонны предсказывать весной 2018 г., не захлестнули его и его команду. Пашинян сохранил в ряде министерств «старых спецов», которые создали противовес революционным «романтикам».

Тем не менее, рисовать путь Пашиняна как сплошной успех не представляется возможным. Ряд его шагов вызывает, как минимум, сомнения.

Речь идет, прежде всего, об анонсированной масштабной судебной реформе, которая подается как «второй этап революции». Сама эта реформа представляет собой попытку установления контроля над судейским корпусом, который показал себя в деле экс-президента Роберта Кочаряна не слишком лояльным. Эти действия представляют собой сочетание революционной риторики и административного давления. Помимо того, Пашинян, разочарованный открытой поддержкой Кочаряна со стороны руководства непризнанной Нагорно-Карабахской республики, начал системные действия по подчинению Степанакерта Еревану. В 2020 г. НКР ждут президентские выборы. Не исключено, что Пашинян сделает все возможное для смены власти там на ту, которая она устраивала бы его больше.

Наконец, в 2019 г. продолжилось наступление на представителей старой власти. Помимо Кочаряна объектом уголовного преследования стал третий президент Армении Серж Саргсян. Такого в бывшем СССР еще не было, чтобы два бывших главы государства получали бы официальные обвинения. Эти шаги, мотивированные борьбой с коррупцией и «очисткой власти», конечно, дают Пашиняну много очков, но в то же самое время в будущем они закрывают ему возможность для бесконфликтной смены власти, особенно в том случае, если его рейтинг упадет, а оппоненты, воспользовавшись оплошностями премьера, станут набирать популярность.

Грузия: разминка перед главным стартом

В 2019 г. Грузия оказалась в политическом «междубурье». В 2018 г. в стране прошли президентские выборы, и хотя значение этого института сегодня невелико, всенародный характер кампании стал холодным душем для правящей партии «Грузинская мечта».

Ее выдвиженец Саломе Зурабишвили выиграла с небольшим перевесом только во втором туре. И хотя главные выборы четырехлетия (парламентская кампания) состоится только в 2020 году, уже сегодня становится ясно: для сохранения своего доминирования Бидзине Иванишвили, фактическому хозяину Грузии, придется сделать немало.

2019 г. можно назвать для Грузии протестным годом. Массовые акции имели два пика активности: один пришелся на июнь, а второй – на ноябрь. И хотя поводы у этих выступлений были разные, протесты объединяет несколько принципиально важных моментов. Они происходят на фоне падения популярности «Грузинской мечты» и Бидзины Иванишвили.

Все меньше этот политик и бизнесмен воспринимается как добрый волшебник, который способен сделать «простого грузина» богаче и успешнее. Да и с понятием доброты силовые акции, которые предприняли грузинские правоохранители в 2019 г., не сильно уживаются. Не улучшается и социально-экономическая ситуация, не происходит и улучшение отношений с Россией, а также желанное вступление страны в НАТО и в Евросоюз. И хотя не факт, что гипотетические сменщики нынешнего правительства достигнут больших успехов, усталость от всевластия «Мечты» накапливается.

В 2019 г. Иванишвили оказался в той же ситуации, что Михаил Саакашвили после 2008 г. Его популярность тает, протестные настроения идут вверх, массовые акции набирают обороты, однако внятного политического предложения пока нет.

Отсутствие сильной альтернативы позволило Саакашвили продержаться на грузинском Олимпе четыре года. Осенью 2019 г. кандидатом на роль Иванишвили-2.0 стал основатель «TBC Bank» Мамука Хазарадзе. Он провел презентацию своего движения «Лело» и обозначил своей целью «консолидацию всех здоровых сил». Непраздный вопрос: сможет ли он на новом витке повторить схему прихода во власть, которую ранее использовал Иванишвили? Ответ на него дадут события 2020 г.

Южная Осетия и Абхазия: в поисках новой повестки

В 2019 г. количество стран, которые признали бы независимость Абхазии и Южной Осетии, не выросло. Однако сегодня в Сухуми и Цхинвали к этому относятся уже не столь ревностно, как несколько лет назад. Борьба за внешнее признание уже не рассматривается как высший приоритет, хотя определенный интерес к международной легитимации, особенно в абхазском случае, сохраняется. В случае с Южной Осетией речь идет, скорее, об интересе ее руководства к перспективе объединения с Северной Осетией под эгидой России. Москва, однако, не видит в этом острой необходимости –как минимум, до тех пор, пока Грузию в нарушение всех уставных документов не примут в состав НАТО в виде «особого исключения».

В 2019 г. в Южной Осетии прошли парламентские выборы. Их итоги подтвердили лидирующий статус партии «Единая Осетия» и фактически стали успешным тестом для действующего президента Анатолия Бибилова. В то же время они показали и запрос на оппозиционные настроения, и он не так уж мал.

В Абхазии выборы президента прошли в два тура, и победа Рауля Хаджимбы с мизерным преимуществом (и последующим оспариванием итогов кампании оппозиционным кандидатом Алхасом Квицинией) также обозначила определенные проблемы с легитимностью республиканской власти. Впрочем, помимо «высокой политики» в Абхазии на протяжении 2019 г. имели место резонансные криминальные инциденты. Они снова со всей определенностью поставили вопрос о необходимости жесткого реагирования на этот вызов, а также о важности консолидированных действий властей и оппозиции для противодействия преступности.

В Абхазии и Южной Осетии все чаще звучат заявления о необходимости развития, поиска собственных ресурсов и преодоления статуса вечных реципиентов помощи из Москвы. Однако конвертации этих настроений в практические системные действия пока что не происходит.

Сергей Маркедонов, ведущий научный сотрудник Центра евроатлантической безопасности Института международных исследований МГИМО