Беларусь и Россия продолжают переговоры по решению «нефтяного вопроса», ставшего одним из ключевых камней преткновения на пути совместной интеграции. Пока сторонам не удалось согласовать ни цену поставок, ни тариф на транзит. На этом фоне Минск ввел новый налог на транспортировку нефти и усиленно ищет альтернативные варианты поставок. Насколько перспективны эти попытки и смогут ли принимаемые Минском меры усилить его переговорные позиции в споре с Москвой, специально для «Евразия.Эксперт» оценил эксперт Финансового университета при Правительстве РФ, ведущий аналитик Фонда национальной энергетической безопасности Игорь Юшков.

Аргументы Минска

В российско-белорусском энергетическом конфликте Минск пытается существенно поднять ставки. За последнее время мы увидели сразу несколько угрожающих заявлений, как от официальных лиц, так и от белорусских аналитиков:

1. Беларусь может отказаться от российской нефти и найти альтернативные источники;

2. Беларусь поднимет ставки тарифа на транзит российской нефти;

3. Минск перекроет нефтепровод «Дружба».

Несмотря на то, что часть этих мер может быть реализована, задача белорусского руководства – не воплотить в жизнь изложенные идеи. Это навредит прежде всего белорусской экономике. Задача – добиться от Москвы выплат компенсаций за «налоговый маневр» в нефтяной отрасли России, а также получить скидки на поставляемый газ.

Проверка делом

По каждому из вышеуказанных пунктов можно привести подтверждение этого тезиса. Угрозы «потери» Россией белорусского нефтяного рынка высказывалась Александром Лукашенко и раньше. Более того, этот пункт имеет больше всего шансов на хотя бы частичную реализацию, и Беларусь имеет опыт покупки нефти у альтернативных поставщиков.

С мая 2010 г. по июнь 2012 г. Минск поставлял нефть из Венесуэлы. Общий объем купленного сырья составил 3,4 млн т. Однако, одновременно продолжалась закупка и российской нефти.

В итоге Белстат показал, что нефть в Венесуэле покупалась по рыночным ценам, а с учетом затрат на доставку, получалась в 2 раза дороже российской.

Сумма переплаты составила $1,13 млрд (по сравнению с тем, если бы Беларусь купила аналогичный объем в России за тот же период). Сейчас белорусские официальные лица говорят о возможности поставки нефти из Казахстана и Азербайджана. Тут есть ряд проблем.

Во-первых, покупать нефть у России по мировым ценам все равно выгоднее, чем у других производителей. В первом случае белорусские покупатели будут платить только за доставку по территории своей республики, а в случае покупки нефти у других стран нужно будет заплатить, как минимум, за перевалку нефти из танкера в нефтепровод, прокачку по нефтепроводу и только потом, после прихода сырья на территорию Беларуси, доставить до НПЗ.

Во-вторых, при поставках нефти через Одессу придется сначала приобрести около 600 тыс. т. нефти для заполнения нефтепровода (буферная нефть). Стоимость такого объема при $64 за баррель составит около $287,2 млн. И только после оплаты такого «входного билета» можно будет покупать нефть и прокачивать ее в сторону Броды. Не стоит также забывать, что транзит бесплатно никто осуществлять не будет, и нужно будет платить за эту услугу.

В-третьих, в районе Черного и Балтийского морей превалирует предложение российской нефти. Так что может оказаться так, что Беларусь повторит практику украинских компаний, закупающих российский газ по реверсу. То есть, будет у международных трейдеров покупаться российская нефть из Новороссийска, Усть-Луги или Приморска и поставляться соответственно через Одессу, Гданьск или другие порты прибалтийских стран. Наличие посредника явно не способствует снижению цен.

В-четвертых, российскому бюджету выгодна «потеря» белорусского рынка нефти. Если российские компании продают нефть на белорусские НПЗ, экспортные пошлины в бюджет РФ не выплачиваются. Если эти объемы сырья продаются в другие страны, то нефтяные компании оплатят экспортные пошлины в государственную казну.

Тезис о том, что Россия не найдет покупателей на 18 млн т., которые продает Беларуси, также несостоятелен. У отечественных компаний нет проблем с реализацией нефти на внешних рынках.

Это подтверждается ежегодным ростом экспорта нефти. Еще одним примером является прошлогодняя история с «хлорированной нефтью». Тогда поставки нефти на белорусские НПЗ были остановлены, но добыча и экспорт продолжался. То есть, объемы поставок были просто перенаправлены потребителям в другие страны.

В-пятых, Беларуси будет трудно найти возможность доставки до своих НПЗ всех 18 млн т., и уж тем более 24 млн т. нефти. Мозырский НПЗ можно будет запитать от Одессы. А вот получить нефть через польский Гданьск будет сложно: для этого придется развернуть «Дружбу» в реверс, а значит, России придется снабжать Польшу и Германию через тот же Гданьск. В итоге нефтяной терминал в польском порту будет занят российской нефтью и Минску получить через эту точку достаточный объем нефти не удастся.

Таким образом, угроза сократить покупку российской нефти или отказаться от нее вовсе приведет только к дополнительным потерям для Беларуси и прибыли для российского бюджета. Так что в качестве рычага давления этот инструмент не подходит.

Тарифный рычаг и остановка транзита

Аргумент о росте тарифа на прокачку нефти тоже не является действенным инструментом давления на Москву.

Во-первых, увеличение тарифа сложно реализовать без согласия Москвы, так как процедура прописана в межправительственных соглашениях.

Во-вторых, существенный рост стоимости прокачки, на котором настаивает белорусская сторона, приведет к снижению конкурентоспособности «Дружбы» как экспортного маршрута. Компании начнут перенаправлять экспорт нефти на порты Ленинградской области (Приморск, Усть-Луга) и Новороссийск. В итоге окажется, что желание получать за транзит больше денег приведет к снижению поступлений за транзит, так как объемы транспортировки станут меньше.

Прошлогодний инцидент с «хлорированной» нефтью, когда «Дружба» была остановлена фактически на несколько месяцев, показал, что весь объем нефти с этого направления можно переориентировать на другие направления экспорта.

Причины роста тарифов также вряд ли можно назвать обоснованными. Новый «экологический налог», которым объясняют необходимость повышения стоимости транзита, весьма нелогичен. Во всем мире деньги из тарифа идут на поддержание нефтепроводов в рабочем состоянии. Если оператор белорусского участка «Дружбы» этого не делал, то возникает вопрос: куда уходили все деньги, выплачиваемые российскими компаниями за транзит?

А деньги на ликвидацию нефтеразливов в случае аварии на нефтепроводах всегда поступают из страховых компаний, ведь во все мире подобные инфраструктурные объекты застрахованы.

Минску стоит пойти по тому же пути: любая компания с удовольствием застрахует «Дружбу», так как серьезных аварий на ней не было чуть ли не за всю историю существования. Стоимость страховки будет существенно меньше, чем планируемые сборы по новому «экологическому» налогу.

Наконец, угроза полной остановки нефтепровода «Дружба» на ремонт противоречит предыдущим угрозам про рост тарифов за прокачку российской нефти. Причем в качестве причины остановки транзита называлась как работа нефтепровода в реверсе для поставки нефти из Польши, так и капитальный ремонт. Последняя причина остановки выглядит надуманной, так как ремонт традиционно проходит последовательно на разных трубах, а не параллельно на всех.

В любом случае, остановка «Дружбы» приведет к отсутствию транзитных платежей. А о необходимости их увеличения постоянно говорят белорусские политики.

Стоит повторить, что ни одна из сторон в реальности не хочет реализации указанных угроз. Цель Минска – получить более выгодные условия при покупке российских углеводородов. Но действенных инструментов давления на Москву у белорусской стороны фактически не осталось. Однако и России важно помнить о своих целях: не загнать партнера в угол, а получить выгоду от взаимоотношений с Беларусью.

Игорь Юшков, эксперт Финансового университета при Правительстве РФ, ведущий аналитик Фонда национальной энергетической безопасности