В начале января Абхазию накрыли массовые протест, апофеозом которых стал захват здания администрации президента Абхазии. После переговоров с оппозицией при участии российских посредников глава республики Рауль Хаджимба и его вице-президент Аслан Барциц подали в отставку. 22 марта Абхазию ожидают повторные выборы. Причины таких взрывных перемен проанализировал ведущий научный сотрудник Центра евроатлантической безопасности Института международных исследований МГИМО Сергей Маркедонов. По мнению эксперта, во избежание повторения истории их стоит учесть желающим побороться за президентское кресло.

Январь в Абхазии выдался горячим совсем не из-за глобальных климатических изменений. Начало нового календарного года в республике прошло под знаком скоротечного внутриполитического кризиса. Массовые протесты, штурм здания президентской администрации, требования об отставке президента Рауля Хаджимбы, вступившего в должность всего за три месяца до описываемых событий и в конечном итоге объявление досрочных выборов и уход главы республики со своего поста. Вся эта насыщенная повестка уложилась примерно в неделю.

Каковы причины январской турбулентности в Абхазии? Можно ли считать отставку Хаджимбы символом окончания внутреннего кризиса, или речь идет лишь о начале его нового этапа? Какие уроки следует извлечь тем, кто придет на смену теперь уже экс-президенту, установившему своеобразный рекорд (точнее, антирекорд) по кратковременности пребывания у власти?

От геополитики к внутриполитической повестке

После того, как 26 августа 2008 г. Россия признала абхазскую независимость, республика значительно растеряла свою медийную капитализацию. По справедливому замечанию российского кавказоведа Александра Скакова, «изредка тишь да гладь всколыхнется очередным криминальным скандалом, да в интернете каждый желающий может найти как резко негативные, так и восторженные отзывы об отдыхе в этой стране». В западных СМИ и научной литературе абхазские и югоосетинские сюжеты трактуются по большей части в контексте российского «ревизионизма» в отношении новых независимых государств Евразии. Но на фоне Крыма и Донбасса они значительно утратили остроту и актуальность.

Стоит в то же самое время заметить, что «грузинский вопрос» за время, прошедшее с момента «пятидневной войны», фактически исчез из абхазской повестки дня. В этом плане показательно, что во время январского кризиса 2020 г. ни власть, ни оппозиция не использовали друг против друга некогда популярные аргументы о «руке Тбилиси». В администрации президента озвучили даже такую экзотическую версию, как «украинский след» в сухумских массовых протестах, но про влияние Грузии речь не шла.

Хорошо это или плохо, но грузинская тема сегодня рассматривается в Абхазии скорее в историческом, а не актуально-политическом контексте.

О возможных переговорах с Тбилиси абхазские политики говорят. Вот и Аслан Бжания, которого рассматривают сегодня в качестве одного из фаворитов повторных президентских выборов в марте 2020 г., недавно заявил о необходимости диалога с Тбилиси. Но в таких призывах речь идет о восстановлении доверия, прагматическом взаимодействии, а не о возвращении Абхазии в состав Грузии.

Однако, перестав быть одной из постсоветских «горячих точек», Абхазия сохранила интересную и насыщенную внутреннюю повестку, которая была и остается в тени сюжетов закавказской «большой игры». Между тем, за неполные шесть лет в республике произошла уже вторая отставка президента под влиянием массовых протестов, и состоялись вторые досрочные выборы. Если сравнивать истории ухода с поста главы республики Александра Анкваба и Рауля Хаджимбы, то мы увидим слишком много общих черт: и тот, и другой не слишком долго сопротивлялись оппозиционным выступлениям, оба президента в решающий момент не смогли мобилизовать своих сторонников.

Долгий путь к власти с печальным финалом

Будучи последовательными оппонентами, эти два политика слишком долго шли к заветной президентской цели. Анкваб, вступив в личный конфликт с первым абхазским президентом Владиславом Ардзинбой, долгие годы собирался с силами за пределами республики, пытаясь поддержать оппозицию из российской столицы. Затем, сыграв значительную роль в приходе к власти Сергея Багапша, он долгие годы был в его тени как премьер-министр, а затем – вице-президент.

Хаджимба впервые заявил о себе как неудачливый преемник Ардзинбы, но, проиграв президентские выборы в 2004 г., он сначала стал «согласованным вице-президентом» (такое решение было частью пакетного решения для выхода из разразившегося тогда кризиса), а затем долгие годы считался одним из лидеров оппозиции. Президентом он стал только в 2014 г. – с четвертой попытки!

Однако количество лет, проведенных в борьбе за доступ на абхазский Олимп, в случаях Анкваба и Хаджимбы не перешло в качество их управленческой деятельности.

Оба экс-президента, пребывая у власти, не проявляли достаточной гибкости в отношении с оппозицией, хотя, справедливости ради, диктаторами их тоже не назовешь. Впрочем, вряд ли это их огромная заслуга: в маленькой Абхазии власть и народ находятся слишком близко друг к другу, а традиции прямой демократии имеют глубокие корни, не позволяя даже первым лицам отгородиться от избирателей в высоких кабинетах. Достаточно сказать, что даже в советское время на абхазских традиционных сходах члены КПСС и ВЛКСМ сдавали свои билеты при входе, дабы руководствоваться не партийной и комсомольский совестью, а национальными интересами. И такие сходы (как, например, в Дурипше) собирались даже в сталинские времена, когда, по словам классика, на просторах некогда единой страны речи были «на десять шагов не слышны».

Как бы то ни было, но в отличие от Багапша, второго абхазского президента, который в условиях кризиса 2004-2005 гг. предложил своему оппоненту Хаджимбе пост вице-президента, его последователи не предпринимали аналогичных шагов. Напротив, шаг за шагом они настраивали против себя не только оппонентов, но и сторонников, а в час Х (для Анкваба он наступил в конце мая – начале июня 2014 г., а для Хаджимбы – в январе 2020 г.) оказались у разбитого корыта. Без опоры в виде сторонников. Без возможности доработать до проведения досрочных выборов и без участия в них.

Власть и оппозиция: абхазское зеркало

Отставки Анкваба и Хаджимбы зеркальны. В первом случае застрельщиком был на тот момент оппозиционный Форум народного единства, а во втором – партия «Амцахара» («Родовые огни»), при том, что в свое время Амцахара поддерживала Анкваба. Оппозиция и власть сменялись местами, но как похожа была и остается их риторика!

В 2014 г. сторонников Хаджимбы обвиняли в узурпации власти и госперевороте. Фактически весь президентский срок его оппоненты проводили акции протеста, требовали его отставки, даже пытались инициировать референдум. В 2020 г. все поменялось местами, и теперь уже сторонники главы республики, ушедшего в отставку, говорят о силовом захвате власти оппозиционерами, их небрежении законом и порядком. Не надо быть Кассандрой, чтобы предсказать, что в случае победы любого из оппонентов Хаджимбы (высока вероятность, что это будет Аслан Бжания, возглавлявший в период президентства Анкваба Службу госбезопасности республики), он получит протестные выступления тех, кто сегодня считает себя проигравшими.

При этом, как отмечает Александр Скаков, «как правило, и у власти, и у оппозиции фактически отсутствуют экономические программы развития Абхазии, нет проектов реформ, нет существенных различий в видении будущего страны. Оппозиция формируется на почве критики власти, а власть быстро дает почву для подобной риторики». И потому можно вспомнить, как по вопросу о предоставлении гражданства Абхазии жителям Гальского района (это в подавляющем большинстве этнические грузины, которых в республике идентифицируют как мегрелов) нынешние и прежние власти и оппозиционеры просто менялись местами, озвучивая одни и те же претензии. Находясь в оппозиции, они ругали президентскую команду с «патриотических позиций» за неоправданный либерализм в процессе паспортизации для жителей Гали, а попадая во власть, те же люди выступали за более мягкие методы и призывали общество понять и услышать их доводы.

Выйти из замкнутого круга

Есть ли возможности разорвать этот порочный круг? Конечно, простых рецептов по определению быть не может, но есть вещи, которые лежат на поверхности. Очевидно, что и в марте 2020 г., когда в Абхазии пройдут досрочные президентские выборы, и в любой другой обозримый период в республике не будет победителя с результатом в 90% голосов. Напомню, что Хаджимба, пришедший к власти на волне массовых протестов против Анкваба в августе 2014 г., получил лишь чуть более 50%. Если предположить, что Бжания, главный бенефициар событий «горячего января» 2020 г., одержит победу, то сомнительно, что она будет достигнута по среднеазиатским уровням. Следовательно, на первый план выйдет вопрос об устойчивости власти.

По словам Надежды Венедиктовой, известного сухумского журналиста и общественного активиста, «в сентябре прошлого года несколько здравомыслящих людей предложили Хаджимбе подписать с оппозицией соглашение, способное вывести страну из кризиса, руководствуясь не банальной дележкой мест, а стремлением к реформам». Но эта инициатива не получила поддержки. Никакой гарантии от повторения аналогичного сценария, но только уже оппонентами Хаджимбы, сегодня нет. И если так, то массовые акции вкупе со штурмами административных зданий могут стать реальным, но отнюдь не прекрасным абхазским будущим.

Таким образом, выборы сами по себе, в отрыве от задачи достижения социального и элитного консенсуса по базовым вопросам развития республики, не станут выходом из кризиса.

Они лишь купируют, подобно аспирину, температуру, но не станут надежным средством для лечения болезни, симптомами которой являются наступление криминалитета, коррупция, экономические проблемы.

Конечно, крайне важна роль России, выступающей гарантом абхазского самоопределения, а также безопасности и социально-экономического восстановления республики. Москва, будучи вовлеченной во внутренние процессы Абхазии, смогла извлечь один важный урок из ошибок, допущенных на этом пути. После того, как в 2004 г. ее ставка на преемника харизматического Ардзинбы не сработала, пришло понимание: кто бы ни возглавлял республику и в каких бы неприязненных отношениях он ни находился бы с оппонентами, этот лидер будет ориентироваться на Россию.

Пока со стороны Запада нет реального альтернативного Москве предложения, которое основывалось бы на признании абхазской независимости (с теми или иными оговорками), ожидать от Сухума внешнеполитических разворотов не приходится. Как следствие – фокусировка Москвы на медиации, а не на эксклюзивной поддержке того или иного кандидата. Осталось сделать следующий логический шаг, а именно не ограничивать медиацию исключительно антикризисными форматами, помогая, говоря языком военных, «слаживанию» власти и оппозиции для решения стратегических задач развития Абхазии в будущем.

Сергей Маркедонов, ведущий научный сотрудник Центра евро-атлантической безопасности Института международных исследований МГИМО