15 января президент России Владимир Путин обратился к Федеральному Собранию с историческим посланием, в котором призвал к ряду серьезных изменений в политической системе страны. Эти заявления не остались незамеченными за рубежом, как и последовавшие за ними отставка правительства и кадровые перестановки в высших эшелонах российской власти. Своим взглядом на то, чего ждать от Москвы ее союзникам по международным интеграционным объединениям, и как на внешнюю политику повлияют новые лица в Кабмине, с корреспондентом «Евразия.Эксперт» поделился директор Службы центральных коммуникаций при президенте Казахстана Талгат Калиев.

– Талгат Бегимович, насколько российский транзит власти может выйти похожим на казахстанскую конфигурацию?

– В Казахстане тоже нет надпрезидентской надстройки. Да, председатель Совета безопасности и первый президент – а в данном случае это один человек – обладают правом вето на какие-то судьбоносные решения, которые могут иметь роковые последствия для государства. Но в целом мы видим, что Нурсултан Назарбаев никак не вмешивается в работу исполнительной власти, а его встречи носят гуманитарный характер. Это образовательные проекты, поддержка сельской молодежи, но ни в коем случае не оперативное управление экономикой и политикой.

Учитывая сравнительную молодость и энергию Владимира Путина, он просто не сможет находиться в ранге пенсионера.

Он неизбежно будет занимать какую-то позицию и оказывать какое-то влияние на состояние российской политики. Хотя бы с той целью, чтобы обеспечить преемственность и предотвратить роковые ошибки.

А они возможны. Мы помним Михаила Горбачева, который за 5 лет разрушил государство. Поэтому здесь речь идет не о надпрезидентской надстройке, а лишь о способности и возможности авторитетного политика поделиться опытом и использовать его для предупреждения негативных сценариев.

Талгат Калиев.

– 31 января Алматы примет Евразийский межправительственный совет, в котором впервые будет участвовать правительственная делегация России «нового созыва». Какие ожидания связывает Казахстан с открытием «евразийского политического сезона»? Какие направления будут признаны приоритетными?

– Я бы воздержался от определения «евразийский политический сезон», поскольку ЕАЭС – исключительно экономическое интеграционное объединение. Кто бы ни возглавлял правительство и как бы ни менялась ситуация внутри России, это никак не отражается на договоренностях в евразийском интеграционном экономическом процессе. Здесь все должно строиться на прагматизме, поисках компромиссов и достижений общей экономической синергии.

Вне зависимости от того, кто возглавляет правительство и как бы ни менялась конфигурация власти в России, приоритеты повышения жизненного уровня, дохода, наращивание товарооборота, поиски общих ниш все равно остаются.

Сейчас, например, возникают вопросы с армянскими автомобилями в Казахстане. Их нужно решать. Есть вопросы торговых барьеров внутри ЕАЭС. Между Россией и Беларусью возникают вопросы по поставкам нефтепродуктов. Как известно, возникла идея транзита нефтепродуктов из Казахстана в Беларусь через территорию России. Эти маленькие, казалось бы, вопросы на самом деле имеют ключевое значение. Они должны обсуждаться и разрешаться по четким правилам игры.

Отзывы о новом российском премьере достаточно позитивные: прагматик, нацелен на прозрачность. Я думаю, что работать с ним должно быть комфортно.

– На днях президент Беларуси Александр Лукашенко обвинил Россию в блокировке поставок из Казахстана. При этом Нур-Султан и Москва оставили данное заявление без комментариев. Какую позицию занимает Казахстан в отношении спора двух союзников?

– В интеграционных процессах прагматизм должен преобладать над эмоциями.

Во внешней политике в принципе не должно быть эмоциональности. Реагирование на чьи-то эмоциональные заявления только наращивает снежный ком и абсолютно не будет продуктивным. С этой точки зрения позиция нашего МИД, который всегда выдерживает четкую выверенную линию, больше мне импонирует.

Что касается таких вопросов, они будут возникать. Евросоюз строился еще с середины прошлого столетия. Полвека ему потребовалось, чтобы дойти до того формата, который мы наблюдаем, и даже в этом случае возникают периодически недопонимания и разногласия. Более того, случился целый BREXIT. Из Евросоюза вышла целая страна, которая, кстати, так и не интегрировалась в еврозону.

Наш ЕАЭС слишком молод, чтобы достичь высокого уровня синхронизации. Так что проблемы возникали и будут возникать. Главное – создать хороший рабочий процесс через устранение ошибок, барьеров и нестыковок. Мы будем идти к здоровой экономической интеграции.

– В январе 2020 г. вновь обострились споры Казахстана и Кыргызстана, связанные с погранконтролем. Почему на уровне Евразийского союза не удается урегулировать данный вопрос в долгосрочной перспективе и выработать устойчивый механизм снятия противоречий? Какую роль в данном процессе может сыграть Евразийская экономическая комиссия?

– Я не углублялся в историю этого вопроса, но в целом, если вспомните, Казахстан несколько раз предлагал Кыргызстану техническую помощь для оборудования границы современными техническими решениями.

Здесь вопрос в том, что есть серьезные нестыковки объемов поступления из Китая. Казахстанско-кыргызская граница является внешней для нашего общего союза. Мы должны иметь доступ к исчерпывающей информации об объемах груза, поступающего из Китая на территорию ЕАЭС, потому что далее эти грузы не облагаются пошлинами.

– Речь о контрабанде?

– Что-то вроде того. Я бы не стал разбрасываться такими формулировками. Назвал бы это полулегальным импортом. И, насколько я помню, все сложности были связаны с этой плоскостью. Пока не решится этот вопрос, проблемы на границе между Казахстаном и Кыргызстаном будут возникать и далее. Почему соседи не принимают нашу помощь, сказать не могу. Неблагодарное это дело – судить о чужих мотивах.