Беларусь и Россия не могут найти взаимопонимание по цене на газ: накануне Газпром отказался пересматривать тарифы в 2020 г. Желание Минска снизить его, аргументируемое упавшими ценами на энергоносители на европейском и мировом рынках, в Москве расценивают как непоследовательность. Вопрос цены на поставки нефти из России, несмотря на подвижки, также остается открытым. Перспективы белорусско-российских энергетических переговоров в интервью «Евразия.Эксперт» оценил руководитель Центра изучения мировых энергетических рынков ИНЭИ РАН Вячеслав Кулагин.

– Насколько требования Беларуси к «Газпрому» о снижении цен на газ обоснованы?

– Беларусь, естественно, хочет получить цену Смоленска, но во многом это цена дотируемая (в удаленные от мест добычи регионы идут дотации). В России не понимают, почему она должна предоставлять эту дотацию той же Беларуси.

При формировании общего рынка идет речь о том, что будут рыночные цены, но их все понимают по-своему. Беларусь почему-то считает, что это цена Смоленска, забывая о том, что это не единый рынок, когда они вместе с Россией. Это общий рынок. В России это понимают так: это межстрановая торговля и наценка там формируется как от Европы. Это нигде не прописано, поэтому есть разные взгляды, о которых спор и идет.

Но вопрос достаточно серьезный, потому что сегодня нельзя считать цену Смоленска объективным индикатором, а другого объективного индикатора, кроме европейской цены, нет.

Пока, честно говоря, это компромиссное решение: что-то пониже европейской цены и опять без экспортной пошлины. Это тоже очень важный момент.

– Как отличается цена газа для Беларуси на российском и европейском рынках?

– Когда говорится про справедливую цену, они [белорусы] тут же, даже говоря о Европе, вычитают и транспортную, и экспортную пошлины. А если бы они попробовали купить газ на европейском рынке, то пришлось бы платить европейскую цену и пошлины. Когда речь идет о том, что «мы покупаем газ в России по 127$ и это выше, чем европейская цена», тут можно сказать только одно: купите в Европе, и вы получите цену 220$.

Тут очень много условностей и недоговорок, которые рассчитаны на массовую аудиторию, не знакомую с формами, к сожалению. Достоверная картина совсем другая. Это не доводится до людей и в этом большая проблема.

– В нефтяной сфере белорусская сторона настаивает на том, что российские компании должны отказаться от премий на поставки. Насколько это обоснованное и реалистичное требование?

– Это бизнес. Вы договариваетесь с компаниями. У любой компании есть вариант торговли на рынке, и любая компания там хочет заработать. У них есть свои НПЗ, куда можно поставить, переработать и так далее. И вот здесь важно договориться. Где-то уже есть заключенные долгосрочные договора, и если вы хотите встроиться в эту схему, давайте смотреть альтернативы. Опять же, для каждой компании есть свои транспортные маршруты. Где-то, может, просто удобнее гнать нефть до порта, а не везти в Беларусь (с учетом затрат на транспортировку и так далее). У каждой компании своя экономическая логика.

Если там где-то образуется какая-то небольшая премия, то это копейки по сравнению с экспортной пошлиной, которую получает Беларусь.

Премия учитывает именно логистику, маршруты поставок и те затраты, которые компании необходимо понести. Здесь просто надо нормально работать по рынкам, вести переговоры, искать варианты.

– Какого развития событий следует ожидать в 2021 году?

– Понятно, что в следующем году вопрос встанет еще острее, когда у нас экспортная пошлина снизится и станет еще меньше. Она будет падать с каждым годом, и с каждым годом премия белорусскому бюджету будет снижаться. Понятно, что ее не хочется терять, но тогда нужно объяснить, почему Россия должна платить и по каким механизмам. Вы хотите получить прямую дотацию? Хорошо. На каких условиях?

К сожалению, у нас еще с момента распада СССР и нефть, и газ были донором всех соседних стран, при том, что мы поставляли куда ниже рыночных цен. Был очень сложный процесс перехода на рыночные цены. Можно вспомнить ту же Украину, куда свое время газ поставлялся, а платить нечем. Они за это платили елками, калошами и так далее. Это реальные истории, когда там расплатились калошами за туркменский газ. Привезли калоши в Туркмению, а там сказали: «У нас дождь два раза в год, нам не нужны калоши». Потом их в Индии вроде поменяли.

То есть, это был очень сложный процесс перехода на нормальные рыночные цены, потому что у стран просто не было денег. В принципе, почти на всем постсоветском пространстве этот процесс завершен, кроме Беларуси. Пока благодаря экспортной пошлине они получают энергоресурсы ниже, но понятно, что постепенно мы его будем завершать и там, и дальше только вопрос: если вы хотите какие-то там отличающиеся условия, давайте разбираться, почему.

Беседовала Елизавета Неупокоева