Очередные антикитайские санкции США не помогли: парламент КНР принял закон об обеспечении нацбезопасности в Гонконге, и он может вступить в силу уже с 1 июля. По мнению западных стран, это нарушает принцип «одна страна – две системы» и противоречит декларации о высокой степени автономии города, подписанной Британией и Китаем. О том, как ситуацию воспринимают в Китае, а также о планах Пекина по торгово-экономическому развитию корреспонденту «Евразия.Эксперт» рассказала китайский аналитик, преподаватель Гарвардского университета Ли Дунмэй.

– Власти Китая представили подробности нового закона о национальной безопасности в Гонконге. Так, власти Гонконга создадут комиссию по национальной безопасности во главе с руководителем администрации Гонконга Керри Лэм. Данный орган будет «контролироваться» Пекином и будет «подотчетен» ему. Как вы оцениваете такую инициативу Пекина?

– Cогласно данным, предоставленным информационным агентством Синьхуа 20 июня, власти Гонконга создадут комитет национальной безопасности во главе с исполнительным директором Линь Жуйлинь. Агентство будет «контролироваться» Пекином. Это необходимо. Национализм является важнейшей чертой Китая. Кроме того, две тысячи лет назад, еще со времен династии Цинь, Китай внедрил централизованную систему. История доказала, что централизация власти является самым передовым и эффективным способом управления государством и людьми в мире.

1 июля 1997 года, когда Китайская Народная Республика восстановила независимость Гонконга от Великобритании, это означало, что национальная оборона, дипломатия и судебные дела Гонконга должны быть назначены непосредственно центральным правительством Китая. Сейчас самое время создавать комитет национальной безопасности в Гонконге, который будет находится под непосредственным контролем Пекина и будет нести прямую ответственность перед Пекином. Необходимо принять соответствующие законы как можно скорее.

– Закон предполагает создание полицией Гонконга нового подразделения для осуществления уголовного преследования за «попытки сецессии, подрыва государственной власти, террористической деятельности и сговора с иностранными или внешними силами с целью поставить под угрозу национальную безопасность». Не приведет ли этот закон к еще большим акциям протеста в Гонконге?

– Прошло 70 лет с момента основания Китайской Народной Республики в 1949 г. В целом, первые тридцать лет объединенной страны были этапом политической стабильности. Однако, когда был основан Китай, Гонконг был оставлен, а два региона Тайваня не были объединены. Он стал центром распространения антикитайского воровского режима. Более того, после реформы и открытия Китая в 1979 г. Гонконг и Тайвань стали для Китая «окнами в мир», даже его направлением политики. Китай может осуществлять такую политику для своего экономического развития. Он предоставляет политические возможности и условия для реакционеров в Гонконге и Тайване, которые выступают против центрального правительства Пекина.

Я не думаю, что этот закон вызовет еще больше протестов в Гонконге. Непосредственной причиной протестов и даже беспорядков в Гонконге являются не чрезмерные законы, а неудача в становлении благонадежности Гонконга после того, как материк восстановил свой суверенитет.

Важной особенностью англо-американского права является постоянное формулирование новых законов, основанных на возникающих острых проблемах. Это нужно для того, чтобы восполнить существующие правовые лакуны. Поэтому, согласно англо-американской правовой системе, в рамках «Закона о национальной безопасности» Китая, регулирующего ситуацию в Гонконге, будут продолжать разрабатываться новые законы и положения, основанные на возникновении практических проблем. Это абсолютно позитивный шаг, и он не окажет негативного влияния. Конечно, для противников китайского центрального правительства в Пекине, укоренившихся в Гонконге и на Тайване, эффект будет отрицательный.

– Демонстрации и протесты в Гонконге финансируются и организованы Западом, который пытается расколоть Китай, заявил посол КНР в России Чжан Ханьхуэй. Зачем это нужно Западу?

– Фундаментальное различие между системой англо-американского права и [китайской] системой права заключается в том, что первая система предусматривает, что ничего нельзя сделать, и в то же время, можно сделать все, что не предписано законом. Когда появляются новые законы и правила, объем того, что не может быть сделано, расширяется. Соответственно, противозаконные действия, совершенные до вступления в силу новых правил, не будут расследоваться.

Система гражданского права предусматривает только то, что может быть сделано. В то же время, те, кто совершил незаконные действия до обнародования новых правил, будут бояться, потому что их предыдущие действия также будут приняты во внимание. Реализация двух систем права для Гонконга является основой национальной политики. Должностные лица в Китае также должны понимать разницу между системой гражданского права и англо-американской системой права. Они не могут взаимодействовать с Гонконгом с позитивной или негативной стороны системы гражданского права, а также не могут применять практику системы гражданского права к Гонконгу.

Я думаю, что многие официальные лица материка, включая посла Китая в России Чжана Ханхуэя, не понимают, что такое англо-американская система права. Замечания, которые они сделали против Великобритании и США, были неуместны. Они просто создали больше противоречий.

Восток и Запад должны понимать друг друга, чтобы сотрудничать более продуктивно. Они не могут рассматривать друг друга по своим собственным стандартам и навязывать их друг другу. Такой диалог не является общением и не может решить проблемы.

Для Великобритании и США их система права имеет смысл. Когда в 1776 г. были основаны США, еще существовало рабовладельческое общество. Невозможно измерить людей того времени по современным стандартам, особенно основателей Соединенных Штатов. В системе гражданского права все они являются рабовладельцами, поэтому беспорядки в Соединенных Штатах сегодня поколебали имидж Вашингтона. Я думаю, что человечество постоянно развивается. Англо-американская система права более научна и более перспективна, в то время как система гражданского права только преследует прошлое, заставляя людей не развиваться, а регрессировать.

– Каким вы видите будущее развитие отношений между Китаем и Евразийским экономическим союзом после пандемии коронавируса? Какие отрасли экономики нужно развивать?

– В декабре прошлого года я давала интервью о китайско-российском нефтепроводе. Я заметила, что во время переговоров Россия надеялась, что этот маршрут пройдет через Монголию, или сможет ответвиться от трубопровода, идущего с [Дальнего] Востока в Японию и Южную Корею и далее в Китай. Однако такие предложения были отклонены Пекином. Китай твердо требует, чтобы этот трубопровод не проходил через какую-либо третью страну и не мог принадлежать еще и другим странам. Я думаю, что это проявление сильного национализма Китая.

Национализм не терпит вмешательства других стран и никогда не должен вмешиваться в дела других стран. Я считаю, что инициатива «Один пояс, один путь», основанная на истории «Шелкового Пути» и путешествии Чжэн Хэ на Запад, должна олицетворять справедливую и свободную торговлю с другими странами, а не азиатскую версию «Плана Маршалла» или новую версию «Холодной войны». То есть, Китай не обязан инвестировать в инфраструктуру и дороги стран, расположенных вдоль пояса и в борьбу с бедностью в отсталых странах.

Китай будет строго вести торговые обмены и различное экономическое сотрудничество с существующими странами на основе взаимного уважения суверенитета, равенства и взаимной выгоды. Любое поведение стран, которое выходит за рамки национального суверенитета и проявляется во вмешательстве во внутренние дела Китая, будет решительно подавлено. Кроме того, эти страны потеряют выгоду от сотрудничества с Китаем.

Страны Евразийского экономического союза должны сначала уточнить торговые и финансовые проекты, которые они хотят осуществлять совместно с Китаем, а затем вступить в переговоры, чтобы прийти к консенсусу.

Сотрудничество на уровне областей и регионов, стремящихся к сотрудничеству, будет наиболее эффективным и полезным, так как обеспечит взаимную выгоду и взаимовыгодные результаты.

– «Китайские стандарты 2035» – это амбициозный 15-летний проект, в котором будут изложены планы Пекина по установлению мировых стандартов для технологий следующего поколения. Как вы думаете, сможет ли Китай сделать это?

– Китай – это страна, которая способна ставить долгосрочные цели, в отличие от Европы и США, которые на это не способны. Концепция «Пояса и пути», предложенная Председателем КНР Си Цзиньпином в 2013 г., соответствует «Великой мечте о китайском ренессансе» и «Китайской мечте», предложенной в 2012 г. Это национальная стратегия Китая на высшем уровне, которая высоко оценивается международным общественным мнением, как «оcнова мирового экономического роста и ключ к решению основных проблем».

В эпоху Мао Цзэдуна Китай взялся за бедных и белых и проводил свои независимые политические, экономические, военные, культурные и дипломатические линии. В эпоху Дэн Сяопина, во время проведения реформы по открытию Китая и сохранению чести и высоких темпов развития, экономическая и военная мощь страны достигли значительных успехов. В эпоху Си Цзиньпина – эпоху, в которой Китай содействовал мировому экономическому развитию, Китай стал политическим, экономическим и культурным лидером в мире и сделал другие страны зависимыми.

Пекин планирует объявить «Китайский стандарт 2035» в этом году. Можно ожидать, что в ближайшие 15 лет будут разработаны глобальные технические стандарты. В династии Цинь и Хань 2000 лет назад Китай продвигал «повозки на одной дороге и книги с одним и тем же текстом» в единой централизованной стране и разрабатывал стандарты письма, валюты, весов и показателей. В ближайшие пятнадцать лет Китай станет мировым эталоном и будет ждать, когда другие страны встанут с ним в один ряд.