2020 г. принес немало новых трендов в нефтяном секторе: распад сделки ОПЕК+ и ее последующее воскрешение, беспрецедентное падение спроса на фоне коронавируса, блокаду ливийских месторождений и портов, обвал добычи сланцевой нефти в США и многое другое. Однако в Черноморском регионе преобладает тишина, во многом из-за низкой цены на нефть и неблагоприятной конъюнктуры компании и государства не спешат бурить скважины в Черном море. Именно на этом фоне Грузия пытается вновь привлечь внимание международных мейджоров к своему шельфу, несмотря на неблагоприятный исторический багаж. Нефтяные перспективы Тбилиси и сценарии развития ситуации в статье «Евразия.Эксперт» проанализировал специалист по закупкам нефти MOL Group Виктор Катона.

В Румынии развитие шельфовой нефтедобычи стало заложником политических распрей и может сильно пострадать от запланированного повышения налогов, в Болгарии инвесторы (испанский Repsol, например) теряют веру в наличие коммерчески рентабельных месторождений, а Турция полностью переориентировалась на разработку средиземноморских активов, в основном в территориальных водах Кипра. Тем временем Грузия пытается вновь привлечь внимание к своему шельфу, несмотря на неблагоприятный исторический багаж. Дело в том, что Грузия одно из первых государств в мире, на территории которого проходили геологоразведочные работы. После обнаружения огромных залежей нефти в Азербайджане ведущие научные умы XIX века предполагали, что среди гор и долин Грузии прячется новое богатство. Однако как в 1860-х гг., так и в ходе повторных попыток уже в советское время крупных месторождений не было выявлено, и Грузия продолжала оставаться нетто-импортером нефти и нефтепродуктов. Наверное, единственным заметным успехом можно назвать открытие в 1974 году Сартичальского месторождения, благодаря которому Тбилиси смог в 1983 году выйти на пиковый уровень в 3 млн тонн добытой нефти в год.

С тех пор, несмотря на относительную открытость грузинского государства в отношении иностранных инвестиций и стремление привлечь международные мейджоры, нефтедобыча в Грузии стремительно падает. Уровень добычи в 2019 году упал до 550 баррелей в день, что ровно в 20 000 раз меньше, чем в России. 

Хотя еще с советских времен в Грузии есть собственный НПЗ в Батуми, после долгих лет ненадлежащего использования завод представляет собой скорее груду металла, нежели функционирующую единицу. Таким образом, Грузия уже долгие годы является нетто-импортером нефтепродуктов, не имея ни собственной добычи, ни работающих мощностей нефтепереработки. 

В сложившейся ситуации вырисовывается следующий выход – азербайджанская государственная нефтяная компания SOCAR намеревается построить НПЗ мощностью в 4 млн тонн в год (предполагается глубина переработки в 98%) в Кулеви, возле собственного нефтяного терминала. Так как Азербайджан – основной поставщик нефти в Грузию, использование синергетических эффектов вполне может вылиться в коммерчески осуществимый проект. 

Источник: Министерство экономики и устойчивого развития Грузии.

Грузия объявила о проведении аукциона на два шельфовых блока в Черном море. Блок 2 и Блок 3 занимают территорию в 5 282 км² и 3 468 км² соответственно и уже были предметом геологоразведочных работ (см. График 1). После «революции роз» 2003 года Грузия попыталась привлечь иностранные компании к своему шельфу – американская Anadarko и турецкая TPAO отказались от своих разрабатываемых участков к 2010 году. В 2018 году Государственное агентство Грузии по нефти и газу (ГАГНГ) пригласило ExxonMobil, Total и испанскую Repsol провести исследования нефтегазового потенциала Западной Грузии, однако результаты данной затеи все еще не были опубликованы. 

Хотя Грузия уже больше 10 лет не проводила аукционов по шельфовым участкам, Тбилиси организовал не один аукцион по распределению нефтегазовых блоков. Последний состоялся в июле 2019 года, когда ГАГНГ предложило пять контрактных территорий – этот аукцион не оправдал надежд грузинских властей, так как участвовать в нем решились только небольшие компании. Компания Georgia Oil and Gas Ltd., основанная в 2010 году и не имеющая непосредственного опыта добычи, стала безоговорочным победителем аукциона, заполучив шесть участков. 

Таким образом, все разрабатываемые участки Грузии находятся под контролем небольших амбициозных компаний, за которыми, как правило, стоит местный бизнес. 

Какие выводы следуют из вышеизложенного и насколько реальны претензии Грузии на восстановление нефтедобычи в стране? Шельфовые участки Абхазии пока изучены минимально, поэтому если с чем-нибудь и сравнивать перспективы грузинского шельфа, то с российским Причерноморьем. 

Предполагалось, что наиболее перспективная структура на российском шельфе Черного моря – Вал Шатского – может содержать до 600 млн тонн нефти и 100 млрд м³ газа. Однако бурение в 2017-2018 гг., осуществленное в сотрудничестве с итальянской ENI, хоть и выявило наличие углеводородов (в пресс-релизе «Роснефти» говорилось об уникальной карбонатной структуре), в итоге не привело ни к каким дальнейшим действиям, и перспективы добычи в рамках Вала Шатского на данный день минимальные. Осознавая эти риски, Грузия попытается переломить общий отрицательный тренд.  

Виктор Катона, специалист по закупкам нефти MOL Group