Вице-премьер Украины Алексей Резников предлагал перевести переговоры в рамки Будапештского формата еще до начала политического кризиса в Беларуси. Затем на фоне скандала с задержанными россиянами и протестов белорусской оппозиции отношения между Киевом и Минском оказались основательно подпорчены. А в сентябре этого года представитель Киева в Трехсторонней контактной группе по Донбассу Леонид Кравчук снова предложил отказаться от Минской площадки переговоров. Как эта инициатива скажется на позициях Беларуси в качестве нейтральной международной площадки и как изменятся перспективы переговорного процесса по урегулированию конфликта на востоке Украины, в интервью «Евразия.Эксперт» проанализировал старший научный сотрудник Института постсоветских и межрегиональных исследований, доцент кафедры стран постсоветского зарубежья РГГУ Александр Гущин.

– Александр Владимирович, 19 сентября представитель Киева в Трехсторонней контактной группе по Донбассу Леонид Кравчук поддержал идею о переносе переговоров из Минска на другую площадку. По его словам, работать там в условиях нестабильной политической ситуации и продолжающихся протестов сложно. Насколько реален перенос переговоров из Минска и какую выгоду хочет извлечь из этого Киев?

– В краткосрочной и среднесрочной перспективе перенос пока маловероятен. Мы знаем, что есть инициатива со стороны Вены, есть вектор обсуждения финского и казахстанского треков. Здесь есть несколько вопросов.

Во-первых, сейчас работа в значительной степени ведется дистанционно в связи с эпидемиологической ситуацией. Во-вторых, как будет обеспечиваться визовый режим и безопасность представителей Донецка и Луганска? В Минске это все уже отлажено, а в случае переноса площадки сразу встает такой вопрос. Третий вопрос – насколько она будет восприниматься как нейтральная? Та же Австрия при всей знаменитости ее нейтральной позиции и того, что она слывет дипломатически важной страной, в рамках которой раньше происходило много треков – все-таки член европейского конгломерата. Пусть и не член НАТО, но член Европейского союза. Я сомневаюсь, что будет принято такое решение. Пока консультации будут вестись скорее в дистанционном формате.

И потом, вопрос же не столько в площадке, а в том, насколько стороны готовы идти на компромисс, а мы видим зачастую взаимоисключающие заявления украинской стороны. И решение Верховной Рады по поводу проведения выборов только после того, как граница будет передана Украине, по сути, дезавуирует сам смысл минских соглашений.

Кроме того, дипломатический трек имеет сегодня важный внутриполитический фактор для Украины в контексте предстоящих местных выборов. Поэтому при том, что Украина позиционирует себя против политического режима Лукашенко в русле политики западных партнеров, я думаю, что пока такие заявления несколько преждевременны и реального переноса в ближайшее время точно не будет.

– К каким последствиям для Беларуси может привести перенос площадки переговоров в долгосрочной перспективе?

– Для Беларуси это, конечно, привело бы к ухудшению ситуации. И так положение сегодня сильно осложнилось. Беларусь получила довольно много политических бонусов от этой площадки. Может, они где-то были невидимы на первый взгляд, но с точки зрения той политики многовекторности, которая проводилась и которую сейчас многие критикуют (отчасти справедливо), эта площадка сыграла определенную роль для повышения международного статуса Минска.

Даже вне контекста многовекторности, когда любая небольшая страна принимает такую площадку, даже если она не является серьезным субъектом самих переговоров, это возможность дополнительных, кулуарных обсуждений, возможность ознакомления дипломатических элит других стран со страной. Это обеспечение технического, бытового сопровождения, и все это работало и работает на любую небольшую страну. С этой точки зрения сохранение минской площадки было бы выгодно.

Неслучайно мы видим, как другие страны были готовы предлагать свои площадки. Здесь можно говорить об астанинском формате по Сирии. Такая активность для небольших стран, которые позиционируют себя как многовекторные и нейтральные, вполне своевременна и обоснована. Другое дело, что в нынешних условиях и в условиях жесткой позиции Европы относительно Минска трудно говорить о том, что она будет в ближайшее время перезапущена. Тут еще большую роль играет ситуация с закрытыми границами, потому что совпадает сразу несколько факторов. Но, конечно, сегодня позиционировать себя как нейтральную диалоговую площадку Минску будет уже намного сложнее.

– Как перенос переговоров из Минска скажется на переговорном процессе?

– Последствия для самого переговорного процесса будут лишь второстепенными и косвенными. Почему? Для того, чтобы переговорный процесс сдвинулся с места, я бы прежде всего говорил о позициях сторон. Но пока, если мы посмотрим и на трехстороннюю контактную группу и на трек советников, и на нормандский, мы увидим, что те решения, которые были приняты в декабре прошлого года в Париже, не выполнены до сих пор, прежде всего с политической части (формула Штайнмайера).

Сегодня пока непонятно, как украинская власть в условиях давления радикалов и националистов с одной стороны и того, что Зеленский вроде бы позиционируется как «президент мира», может решать этот вопрос.

Мы видим хаотические заявления о том, что есть несколько концепций выхода из кризиса и мирного урегулирования. Например, последняя программа национальной безопасности, принятая в начале сентября этого года, четко говорит о том, что курс опять однозначно прозападный, и в принципе там не видно образа будущего с точки зрения реинтегрированной страны.

Я хотел бы там видеть контуры будущего: новое региональное деление, новые степени автономии. Какой будет степень автономии Донбасса? А когда говорят, что будет децентрализация – это подмена понятий. То есть, пока у Киева нет стратегического видения того, как интегрировать Донбасс. По большому счету доминирует все равно тренд на выталкивание этих территорий, а не на реинтеграцию и построение гражданской нации, включая эти территории. А это является угрозой, в том числе, и для целостности остальной части Украины.

– Каковы позиции других участников переговоров по переносу площадки?

– Мне трудно сказать, какой будет позиция западных партнеров, но думаю, что пока каких-то резких заявлений в этом направлении не будет, возможно даже и от них. Тут проблема в чем? Все-таки Украина действует в значительной степени в духе польской позиции, а Польша – в духе позиции Вашингтона. Насколько сегодня нужно педалировать этот процесс европейцам? Я сомневаюсь, что это нужно именно старой Европе (Парижу и Берлину), хотя не исключаю, что австрийский трек, например, Франция и Германия могли бы и поддержать. Тем не менее, пока об организации этого трека именно как о переговорной площадке говорить сложно. Может быть, какие-то отдельные встречи могут быть, но для того, чтобы системно организовать такую площадку, нужно довольно много времени.

Мы видим кризис самой трехсторонней контактной группы не с точки зрения того, где это находится, а прежде всего с точки зрения позиций сторон.

По большому счету, украинская сторона демонстрирует, что она за этот год мало продвинулась с точки зрения понимания мирного процесса таким, как записано в минских соглашениях. Как я уже сказал, ряд решений либо не соответствует Минску, либо просто не выполняется.

– Можно ли говорить, что перенос переговоров на австрийскую площадку наиболее вероятен?

– Среди европейских стран это тот сценарий, который мог бы в большей степени устроить западных партнеров. Но я не исключаю, что будут обсуждаться и другие площадки, в том числе и на постсоветском пространстве. Например, та же казахстанская площадка. Но, опять же, ее полноценная организация – это не вопрос ближайших недель и месяцев.

– Для Беларуси наиболее выгодным будет перенос в страны постсоветского пространства?

– Хотя Беларусь и претендовала на определенную роль в выстраивании Хельсинки-2 и новой конфигурации международных отношений на постсоветском пространстве, для нее уход переговорной площадки – следствие последних событий.

Это понижает статус Минска как нейтрального игрока и его многовекторной политики.

Сейчас, после всего того, что мы видим, говорить об этом, конечно, вряд ли приходится, хотя в принципе для Украины Беларусь – дважды торговый партнер. Многие украинские эксперты справедливо критикуют украинскую линию за такую однозначную позицию поддержки именно западной и даже иногда польской линии. Тут сказалась история с «вагнеровцами» и та пикировка, которая потом произошла между Минском и Киевом.

В принципе, такой односторонний вектор Украины не очень верен даже с точки зрения торговых отношений. Здесь еще надо посмотреть, насколько все эти бравурные заявления со стороны Киева будут отражаться на торгово-экономическом сотрудничестве. Я думаю, что обе стороны здесь понимают, что перспектива их разрыва не очень благоприятна ни для одной, ни для другой стороны. В целом Украина будет действовать в сугубо западном ключе, потому что даже в той же «Стратегии национальной безопасности» ни о какой многовекторности не говорится – Китай вообще не упоминается, что тоже сделано под давлением США.

Беседовала Мария Мамзелькина