Участникам протестного движения в Беларуси пора сменить тактику, заявила оппозиционный лидер Светлана Тихановская своим сторонникам. По ее словам, над этим «ведется большая работа», однако ключевые цели протеста не изменятся. Продолжатся и воскресные акции, а также «тематические» протесты студентов, медиков и пенсионеров. Что именно хочет поменять оппозиция в своем подходе и как это может повлиять на течение политического кризиса, в интервью «Евразия.Эксперт» оценил директор общественного объединения «Центр изучения внешней политики и безопасности», белорусский политолог Денис Буконкин.

– 10 ноября оппозиционный лидер Светлана Тихановская анонсировала смену тактики протеста. По ее словам, это необходимо для того, чтобы «людей не подставлять». Что стоит за данным заявлением? Является ли оно реакцией на недостаточную эффективность тактики забастовок?

– Светлана Тихановская может высказываться относительного того, как следует вести себя протестующим, но послушают они ее или нет – большой вопрос. Это как с общенациональной забастовкой, которая на самом деле не привела ни к чему и была проигнорирована большинством людей.

Светлана сейчас борется за максимальное политическое лидерство, но, находясь за рубежом, сделать это достаточно сложно. Плюс ко всему, надо отметить, что, анонсируя общенациональную забастовку, она не учитывала экономическое положение граждан, как они потом будут жить в стране. Так что это больше способствовало снижению популярности Тихановской. В этой связи нужно было, конечно же, проявить хотя бы демонстрацию заботы о белорусских гражданах.

На сегодняшний день государство не демонстрирует готовности отказаться от репрессивных и насильственных мер в отношении протестующих, и в этой связи протесту требуется какое-то другое измерение, чтобы демонстрировать свою позицию.

– Как может трансформироваться тактика протестующих?

– О том, как может трансформироваться тактика протестующих, говорить на сегодняшний день достаточно сложно. Мы уже сейчас видим, что в Беларуси появляется достаточно сильное местное комьюнити по регионам (допустим, в Минске это конкретные районы).

То есть, протест формируется по конкретным районам, по конкретному месту проживания жителей, и там выкристаллизовываются неформальные лидеры, туда приглашают для концертов популярных исполнителей, там читают лекции по истории и культуре Беларуси знаменитые журналисты и ученые.

Я думаю, что в принципе как раз наиболее перспективным является вот такое смещение протестов в какие-то свои, локальные места. Не централизованный проход, где тебя в любой момент могут арестовать сотрудники МВД, а максимальное его рассредотачивание по городам, весям и так далее.

– По словам экс-посла Беларуси в Словакии Игоря Лещеня, поддерживающего протесты, «мы не можем концентрироваться только на лозунге «Уходи!»: очень многие из тех, кто за уход Лукашенко, все сильнее задумываются о том, что будет после». Означает ли это, что белорусский протест столкнулся с идеологическим кризисом? В чем его причины?

– В том и дело, что у белорусского протеста не было изначально никакой идеологии. Там было всего лишь три требования: новые выборы (можно это назвать лозунгом «Уходи!»), отпустить всех политзаключенных и третье – прекратить насилие. Никой идеологии за протестами, никакой геополитической ориентации или чего-либо такого за этими протестами не стояло изначально. Поэтому нельзя говорить об идеологическом кризисе.

Если те люди, которые сейчас пытаются «оседлать» протест, планируют в будущем каким-то образом конвертировать эту свою деятельность в политическую популярность и политическое лидерство, то им, конечно, придется задуматься о том, что будет после: если они просто придут к власти и окажутся хуже, чем тот же самый Лукашенко, маловероятно, что они в ней надолго задержатся.

Поэтому, разумеется, разрабатывать позитивную повестку им так или иначе придется. На сегодняшний день у всех тех людей, которые изъяли себя из политического пространства Беларуси, оказавшись за рубежом, и желающих сейчас дистанционно управлять протестами, не очень хорошо это получается. В принципе без возврата и без навязывания какой-то повестки действующим властям я сомневаюсь, что у них действительно что-нибудь получится.

– В недавнем интервью украинским СМИ Тихановская уточнила позицию по Крыму, заявив, что «на основании международного законодательства, Крым, конечно, принадлежит Украине». Ранее она старалась придерживаться нейтральной линии в заявлениях о России. Что стоит за подобным заявлением, и как антироссийская линия одного из лидеров протестов может повлиять на течение политического кризиса?

– Я бы не сказал, что это прям уж такая антироссийская позиция. Да, эта позиция больше свидетельствует о желании солидаризироваться с общеевропейской позицией. В то же время, для белорусского политика (если она все-таки намерена вернуться в Беларусь и здесь уже заниматься политикой) это не провокативное, конечно, заявление (поскольку официальные власти тоже не говорят о том, что они признают Крым исключительно российской территорией), но, тем не менее, есть позиция де-юре, а есть позиция де-факто.

Если она действительно хочет не просто проживать в Литве и создавать какое-то альтернативное правительство, которое будет своеобразным аналогом Рады БНР, то ей будет, конечно же, необходимо немного корректировать свою позицию, учитывая наши союзнические отношения с Российской Федерацией. Но это все дело очень отдаленного и туманного будущего. А в тех условиях, в каких она сейчас живет, ей, конечно, придется полностью солидаризироваться с позицией Евросоюза, поскольку она проживает на территории страны ЕС, все ее материальное благополучие и безопасность завязаны исключительно на страны ЕС.

Беседовала Мария Мамзелькина